Ли Чайлд - Триллер

Но Гарницкий не реагировал. Осатаневший русский продолжал душить соотечественника, грудь которого судорожно вздымалась и опускалась.

— Да прекратите же, Дмитрий, черт бы вас побрал! Пусть его арестует полиция! А вы сможете поехать в Москву. Вернуться к Нине.

Услышав имя жены, Гарницкий напрягся. Поток ругательств обратился в бормотание. Однако он продолжал крепко сжимать горло противника и надавливать коленями на грудь. Оленков закрыл глаза, но, судя по хриплому дыханию, был еще жив. Эти звуки подсказали Лиз, что конец, возможно, близок. Насильственной смертью умерли ее муж, мать и многие коллеги по работе. Приходилось только удивляться, как ей самой удалось выжить. Или все вокруг лишь кошмарный сон?

Она покрепче зажала края раны и добавила, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— У вас с Ниной еще есть шанс. Мне бы такую возможность.

Тут Гарницкий отпустил горло противника, поднялся на ноги и отошел, не глядя на тело бесчувственного Оленкова. На лице Дмитрия застыла гримаса отвращения.

Лиз также отвернулась от поверженного русского. Он не вызывал у нее ничего, кроме тошноты и омерзения.

На улице завыли сирены. Гарницкий задрал голову, слушая, как они приближаются.

— Когда родилась Нина, я уже был в бегах. Ее вырастили родители жены. Сейчас ей двадцать три. — Он помолчал. — Это моя вина. Так хотелось узнать, как она там, и в прошлом году я не сдержался и написал ей. Вероятно, тогда он и вычислил меня.

У Лиз перехватило дыхание.

— Так Нина — ваша…

— Дочь. — Гарницкий ослепительно улыбнулся. — Спасибо вам.

С этими словами он направился к выходу и распахнул дверь. Ночное небо, еще недавно тускло-серое, теперь стало угольно-черным, украшенным множеством ярких звезд.

Он осторожно коснулся раненого плеча и заметил:

— Не смертельно. А вы как?

— Жить буду. Но Оленков утверждал, что Нина — ваша жена.

Рука Дмитрия бессильно повисла вдоль тела. Боль искривила черты лица.

— Ее звали Наталья. Оленков убил ее.

— Какой ужас. Мне очень жаль. — Значит, бывший чекист и в этом солгал. — Вы уверены, что это сделал не мой отец?

Гарницкий покачал головой.

— Когда Хищник нашел нас, Оленков первым делом прикончил мою жену. Хищник просто вышел из себя. Заявил, дескать, что его нанимали убрать преступников, а не инакомыслящих. А когда мерзавец попытался убить и меня, Хищник выстрелил в него.

Лиз недоуменно глядела на русского. Так его спас ее отец? От этой мысли ей стало даже не по себе. Власти всегда отзывались о Хищнике как о безжалостном убийце, и у нее не было причин в этом сомневаться. Ведь и сам он никогда не пытался развеять этот миф. Интересно, что еще она не знает об отце?

— Он и вытащил меня из Советского Союза, — продолжал Гарницкий. — Дважды нас едва не схватили. Мы трое суток пробирались сквозь ужасные сугробы в Финляндию. — Дмитрий судорожно сглотнул и отвел взгляд. — Говорят, что он убийца и все такое. Но ко мне он был очень добр.

И, словно это происходило только вчера, к Лиз вернулись воспоминания из детства. Вот она держит отца за руку, они перебегают через дорогу и заразительно смеются. Вот они удобно устроились за чаем и ведут долгие неспешные беседы. А как нежно откидывал он в сторону волосы с ее лица перед тем, как поцеловать в щечку. Что, если она ошибалась в оценке отца? Что еще она не знает о нем? Для Лиз все только начиналось.

В 1982 году Майкл Палмер, никому не известный врач «скорой помощи» с полуострова Кейп-Код, буквально потряс литературный мир своим дебютным романом «Милосердные сестры», который возглавил список бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и был переведен на тридцать три языка. С тех пор Палмер написал еще девять романов в жанре медицинского триллера.

А взяться за перо его побудили произведения Майкла Крайтона и успех романа Робина Кука «Кома». С Куком Палмер учился в университете Уэсли, а затем они некоторое время работали вместе в Центральной больнице штата Массачусетс. Три этих автора и по сей день считаются признанными лидерами медицинского триллера.

По мнению Палмера, триллер значительно отличается от обычного детектива. Классикой жанра для него являются «Марафонец» Уильяма Голдмана и «Шесть дней Кондора» Джеймса Грейди. В его собственных произведениях главные герои отнюдь не детективы и не специалисты по распутыванию тайн. Это врачи, главная задача которых — как можно лучше делать свое дело. Как правило, заняться расследованием их побуждает именно профессиональная деятельность. Происходящее затягивает их помимо воли, словно водоворот. На их пути встречается много трудностей, они оказываются перед выбором: либо одолеть противостоящую им силу, либо погибнуть — но в конце концов успешно преодолевают все испытания. Безусловной заслугой Палмера является умение создать такую атмосферу страха, которая заставляет читателя задуматься: «А не может ли подобное приключиться со мной?»

Прежде Палмер никогда не работал в соавторстве, но в рассказе «Похищение» он объединил усилия с Дэниелом Джеймсом Палмером, средним из троих своих сыновей, профессиональным музыкантом и автором песен, а также специалистом в области программного обеспечения. Идея «Похищения» принадлежит именно Дэниелу. Хотя главная героиня истории, Мора, и не является врачом, «Похищение» — все тот же медицинский триллер. Подобно большинству персонажей Майкла Палмера, Мора против собственного желания вынуждена проявить все свои сильные черты характера. Иначе она потеряет самое дорогое.

«Ваш сын у нас. Фотография в письме настоящая, никакого фотошопа. Торговаться с нами бесполезно. Если хотите видеть сына живым, внимательно прочитайте инструкцию и точно ей следуйте.

Итак: 23 июня в четыре часа дня у вас назначена операция по подтяжке лица Одре Медоуз, проживающей в Бель-Эйр на Гленн-Черри-лейн, 144. Во время операции вы введете ей с обеих сторон от лицевого нерва по пять кубиков изопропилового спирта. Результатом должен стать не поддающийся излечению полный паралич лицевых мышц. Если вы ошибетесь и она сможет пошевелить хотя бы краешком рта, вы никогда не увидите своего сына.

Такое же письмо с такой же фотографией оставлено на кровати Дэвида. Оно предназначено вашей жене. Не пытайтесь обратиться в полицию или куда-нибудь еще. Тем самым вы подпишете Дэвиду смертный приговор».

Доктор Джордж Хилл, пластический хирург, клиентами которого были сплошь знаменитости, тяжело опустился прямо на холодный мраморный пол прихожей. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Несколько минут назад его разбудил настойчивый звон дверного колокольчика. На полу у входа он обнаружил конверт из плотной бумаги.