Ли Чайлд - Триллер

На улице прогремел гром.

— Я передам вашу просьбу, — кивнул отец Чен.

— В этом нет необходимости, — донеслось из погруженного в тень коридора.

Мышцы Сола напряглись, когда позади священника возникло желтоватое лицо. Хабибу было за сорок. Плотного телосложения, густые черные волосы, темные брови и интеллигентное выражение лица — он совсем не напоминал террориста и убийцу. На нем были темные слаксы и толстый свитер. Левая рука болталась на перевязи.

Держась за священником, Хабиб заговорил:

— Мне тоже жаль вашего сына. Для меня жертвы — это просто сухие цифры. Безымянные потери. А как иначе можно вести войну? Если начинаешь видеть во врагах обычных людей — считай, что проиграл. Но мне всегда больно читать о конкретных жертвах, о детях, погибших при взрывах. Они не отбирали нашу землю. Они не устанавливали законы, которые делают нас людьми второго сорта.

— Ваши соболезнования звучат прямо как обвинение, — заметила Эрика.

— Когда я был ребенком, мои родители жили в Старом городе Иерусалима. Израильские солдаты патрулировали крепостную стену вокруг города. И каждый день они мочились вниз на наши огороды. С тех пор ваши политики непрерывно мочатся на нас.

— Но это не моя вина, — возразила Эрика. — Я ни на кого не мочусь.

— Смените политический курс, верните нам нашу землю, и взрывы прекратятся. И тогда другим детям ничто не будет угрожать.

— Меня не волнуют другие дети! — воскликнула Эрика, шагнув к Хабибу.

— Поосторожней, — предупредил отец Чен; он внутренне собрался, готовый вынуть руки из-за спины.

Эрика остановилась.

— Меня волнует только мой сын. Он не мочился на ваши помидоры, однако вы убили его. Именно вы, как если бы сами взорвали эту бомбу.

Хабиб внимательно изучал женщину — должно быть, так психолог изучает беспокойного пациента.

— И теперь вы готовы пожертвовать вашими жизнями, лишь бы свершилось возмездие?

— Нет. — Эрика пылала от ярости. — Не жизнью Сола. Он тут вообще ни при чем. Свяжитесь со своими людьми. Пусть они уберутся.

— Но если вы свободно выйдете отсюда, то сами займете их место, — резонно заметил Хабиб, — и будете меня поджидать. А потом нападете.

— Сыграем в ту же игру, что мой муж со своим приемным отцом. Я дам вам двадцать четыре часа форы.

— Вы хоть подумайте, что говорите. Сейчас вы в худшем положении, но почему-то надеетесь, что я откажусь от своего преимущества.

— Преимущества? — Эрика расстегнула молнию плаща. — А как вам это?

Хабиб тяжело задышал. Отец Чен вытаращил глаза. Сол шагнул вперед и увидел на талии супруги бруски динамита. Его сердце бешено застучало, когда большой палец жены потянулся к кнопке детонатора и вдавил ее.

— Если кто-то из вас выстрелит в меня, палец соскочит с кнопки и все мы отправимся на небеса, — заявила Эрика. — Хоть у меня и нет ни малейшего желания трахать гурий.

— Ваш муж умрет.

— Он так и так умрет, пока ваши люди дежурят снаружи. И вы, кстати, погибнете вместе с ним. Ну, каково находиться рядом со смертником? Не знаю даже, долго ли смогу удерживать кнопку. Вдруг скоро руку сведет судорога?

— Вы ненормальная.

— Не более, чем вы и ваши убийцы. Единственное, за что вас можно поблагодарить, — что эти дегенераты не оставят потомства. Ради Сола я дарю вам шанс. Проваливайте отсюда и забирайте своих людей. Клянусь, у вас будет двадцать четыре часа.

Некоторое время Хабиб пристально разглядывал разъяренную женщину. Затем обратился к священнику:

— Если она выйдет отсюда до истечения суток…

— Не выйдет, — заверил отец Чен, вытащив из-за спины пистолет.

— Помогая мне, вы рискуете взлететь на воздух, — предостерег его Хабиб.

— Дело не в вас. Я дал обет хранить мир в этом доме.

— Эй, у меня уже деревенеет палец, — прервала их Эрика.

Араб кивнул и направился по коридору в свою комнату. Сол с Эрикой под присмотром обоих священников проследовали за ним и наблюдали, как Хабиб складывает вещи в чемодан и затем шагает к выходу, неуклюже двигаясь из-за раненой руки. У стойки в холле он остановился, снял трубку телефона, указательным пальцем здоровой руки набрал номер и включил громкую связь.

Сол услышал, как мужской голос бесстрастно произнес: «Слушаю». На заднем плане монотонно шумел дождь.

— Я выхожу из дома. Операция откладывается.

— Мне нужен код в подтверждение.

— Санта-Фе — необычный город.

— Принято. Операция отложена.

— Будьте неподалеку. Через двадцать четыре часа вы мне понадобитесь. — Отдав распоряжение, Хабиб мрачно посмотрел на Эрику и пообещал ей: — В следующий раз вы так близко ко мне не подберетесь.

Палец Эрики на кнопке детонатора заметно дрожал. Она кивнула на часы, что висели на стене за стойкой.

— Сейчас пять минут одиннадцатого. Насколько я понимаю, время пошло. Идите.

Здоровой правой рукой Хабиб толкнул входную дверь. В холл влетел ветер с дождем.

— Мне действительно очень жаль, — сказал он Эрике. — Ужасно, когда дети должны страдать, чтобы политики исправили свои ошибки.

Нажав одну кнопку на брелоке, Хабиб отпер двери машины, нажав другую, запустил двигатель. Затем подхватил чемодан и вышел на улицу под струи дождя.

Сол наблюдал, как он, шатаясь под порывами ветра, торопится к машине. Сверкнула молния. Инстинктивно Сол отступил от распахнутой двери, на случай если кто-нибудь из боевиков Хабиба решится, наплевав на приказ, открыть стрельбу по человеку, находящемуся под защитой убежища Абеляра.

Сражаясь с ветром, Хабиб добрался до машины, открыл дверь с водительской стороны, бросил чемодан на пассажирское сиденье и быстро сел за руль.

Отец Чен захлопнул входную дверь, разом отрезав шум дождя и лишив Сола возможности следить за Хабибом. В холле было ощутимо холодно.

— Интересно, а парковка расположена за границей убежища? — осведомилась Эрика.

— Это неважно! — рявкнул священник, свирепо на нее посмотрев. — Динамит. Вот что имеет значение! Ради всего святого, как нам обезвредить его?

— Легко!

И Эрика убрала палец с кнопки.

Настоятель вскрикнул и бросился в сторону, едва не упав.

Но Эрика продолжала стоять как ни в чем не бывало. Зато на улице громыхнуло от души, так что Сол растянул губы в свирепой усмешке. Он живо представил, как машины — его и Эрики, — припаркованные по обе стороны от автомобиля Хабиба, одновременно взлетают на воздух. Ударная волна от взрыва пластита, заложенного в багажниках, добралась до дверей убежища. По стенам забарабанили осколки. Где-то разлетелось стекло.

Отец Чен с силой распахнул дверь. Застучавший по полу косой дождь принес с собой вонь дыма, горелого металла и обугленной плоти. Ни дождь, ни ветер не могли затушить пламя, которое вырывалось из искореженных машин и освещало темную парковку. В середине весело полыхал автомобиль Хабиба, превращенный взрывом в груду металлолома. За рулем корчилась в огне человеческая фигура.