Андреас Вильгельм - Проект Вавилон

Сэмюель достал огромную книгу в металлическом переплете. И когда он открыл ее, оказалось, что внутри лежали бесценные пергаменты, исписанные древнеиудейским шрифтом. Каждый лист был аккуратно упакован в прозрачный файл.

— Он добился того, что древние письмена ушли из поля зрения общественности.

Питер и Патрик наклонились, чтобы поближе рассмотреть бумаги. Они напоминали «Рукописи Мертвого моря» или похожие документы библейского времени.

— Сами подумайте, — продолжил Сэмюель, — книгопечатание уже открыли. И с каждым днем печаталось все больше и больше. Когда-нибудь и копии Ветхого Завета на древнеиудейском языке разошлись бы по миру тысячными тиражами — это был только вопрос времени. Но так как наряду с латинской Библией существовала Библия на языке народа, совершенно закономерно, что интерес к древнеиудейскому языку становился с каждым годом все меньше. Лютер изучал Тору на протяжении нескольких десятилетий и позаботился о том, чтобы результаты его труда не смогли легко попасть в плохие руки. Благодаря ему, еще долгое время каббала была доступна лишь посвященным, самым прилежным ученикам. И Тора могла оберегать свои священные тайны и дальше.

Он сделал паузу.

— Итак, если я правильно вас понял, — сказал Патрик, — вы считаете, что Мартин Лютер был простым каббалистом?

— Совершенно верно.

— А «Миссия света» использует каббалу, чтобы следовать ему.

— Да, мы используем каббалу, так же как и «Братство истинных наследников креста и розы», и многие другие сообщества. Однако не все из них идут по следам Лютера.

— Видимо, Рене Колладон тоже нет. Верно? Как такое может быть?

— Ее ложа не очень старая, что бы вам ни говорили. Когда-то это была абсолютно обычная масонская ложа, коих в мире очень много. При ее основании были использованы разного рода мистические приемы. Именно это сейчас и исследует Рене. И, как мы видим, не очень-то успешно.

— Вот что меня интересует, — сказал Питер. — Предположим, что все, что вы только что сказали, соответствует истине. Это значит, вы только что открыли нам истинную, тайную историю Мартина Лютера, которую никто не знает. И что же должно удерживать нас или даже вас лично от того, чтобы поведать это всему миру? Как у вас хватает смелости так просто открыть сногсшибательную тайну, которая может подорвать основы церкви?

— Кажется, я знаю, что сейчас будет, — сказал Патрик и продолжил в наигранно драматическом тоне: — Мы не сможем живыми покинуть это здание!

— Надежнее всего тайны скрываются между двух истин. Так и в случае с Лютером. Вся его жизнь и произведения настолько известны и исследованы, что людям кажется просто невозможным найти в них что-то еще. И действительно: все, что о нем известно, — это правда. Только это не все. Нет, я не буду вас убивать или просить расписаться в неразглашении. То, что вы сегодня услышали, вы все равно не сможете опубликовать. Вам просто никто не поверит.

— А с какой стати мы должны верить нам?

— Может, это удивит вас, но это мне совершено безразлично. Для меня было важно лишь одно — разоблачить «Братство истинных наследников креста и розы». Если хорошенько присмотреться, то многие загадки, увы, имеют очень простое объяснение. Конкретно в их случае это был всего лишь герб Мартина Лютера. Ну а то, что сам Лютер был загадкой, — это совсем другая история, равно как и ваши исследования.

— Что вы знаете о наших исследованиях?

— Вы работаете в военном проекте с очень высокой степенью секретности. Судя по стилю работы, можно предположить, что это американцы. Я прав?

— К сожалению, нет.

— Ну, как хотите. Как бы то ни было, я считаю, что вы нашли кое-что, касающееся герба Мартина Лютера. Ну и, как вы, наверное, предполагали, моя встреча с вами не является абсолютно бескорыстной. Выпьете еще?

Исследователи отказались.

— Я был откровенен с вами. Я вам очень многое рассказал и приоткрыл завесу тайны. Буду до конца честным и расскажу кое-что еще: конечно, идеи основателей ложи не были высосаны из пальца, да и «Миссия света» не благотворительная организация. Известно, что Лютер в свое время сделал значительные открытия в Торе и получил некие знания теологического, исторического и научного свойства. К сожалению, они до сих нор не найдены и не восстановлены. Есть неопровержимые доказательства того, что во время своего затворничества в Вартбурге он сделал намного больше, чем перевод Нового Завета. Все собранные им материалы, записки и произведения он вынес из замка и спрятан в очень надежном месте. Однажды мы надеемся найти архивы Лютера, потому что до сих пор никто еще не продвинулся дальше него в чтении Торы. И я предполагаю, что именно вы нашли соответствующие доказательства.

В воздухе повисло недолгое молчание.

— Архивы Мартина Лютера? — переспросил Питер. Звучало это более, чем скептически. А по его лицу пробежала ухмылка.

— Мы могли бы помочь друг другу. Вы покажете мне то, что нашли, а я помогу вам понять эти знаки и указания.

— Сожалею, — ответил Питер, — но вы должны понять, что не можете принять участие в наших исследованиях.

— Потому что это военный проект, — добавил Патрик.

— Вы неправильно меня поняли. Я не прошу вас, а делаю предложение. Вы очень скоро поймете, что натолкнулись в своих поисках на слишком большое количество непонятных знаков и указаний. И без моей помощи вам никогда не расшифровать и не объединить их. Даже больше: некоторые вещи вы вообще можете не заметить. — Он встал. — Но я никуда не тороплюсь. Может, вы хотите как следует все обдумать.

Питер и Патрик тоже встали. Они уже достаточно услышали сегодня, чтобы сформировать свое собственное мнение.

— Благодарю вас за визит, — сказал Сэмюель, протянув им руку. На прощанье он дал ученым свою визитную карточку.

— Если я понадоблюсь вам, просто напишите мне электронное письмо. Буду рад и почти уверен, что услышу о вас в ближайшее время.

8 мая, отель «Де ля Гранж», Сен-Пьер-дю-Буа.

Исследователи сидели за тем же столом в Зеленом зале и ждали Фернанда Левазье, который назначил им встречу на девять часов утра. И, поскольку в их планы не входило знакомство месье Левазье с их кабинетом, они решили встретиться в ресторане.

— О чем вы думаете, Питер? — спросила Штефани. — Вы сегодня такой молчаливый.

— Мы ни на шаг не продвинулись в наших исследованиях. А тут еще эта история отнимает у нас драгоценное время.

— Какая история?

— Легенда о бешенстве. Ни у одного из нас нет достаточной квалификации в этом вопросе, а к нам придет посторонний человек, который, вероятно, разбирается в этом куда лучше всех нас вместе взятых. Сейчас нам придется как-то выкручиваться. Я боюсь, что в этой игре мы можем только проиграть.