Макс Роуд - Приёмы Холлистока

- Это ты его видишь, - ответил Холлисток, - а обычный человек вообще ничего не увидит. Разве что небольшое серое облачко. Это вампир третьей касты - ночной житель, остерегающийся прямого солнца, но вполне способный обитать и днем, когда пасмурно. Таких, кстати, абсолютное большинство.

- А я какой касты? - Анна повернула на него лицо, в котором отразилось волнение и интерес одновременно. - Сколько их всего?

- Ты пятой, - засмеялся Холлисток, - всего их семь. Потом я тебе все расскажу, а сейчас узнаем, что от нас хочет этот господин.

И действительно, призрачная фигура приблизилась настолько, что можно было уже рассмотреть лицо вампира, который на самом деле проявлял нерешительность, и теперь остановился в двадцати шагах от них, разом проявившись полностью. Это был мужчина лет тридцати, худой и невысокий. Абсолютно черные волосы были аккуратно пострижены и уложены назад, превращая его, в общем красивое лицо, в совершенно усредненную модель обычного клерка. Одет он был в джинсовый костюм и кроссовки, чем сразу напомнил Генриху и Анне о Масси.

- Простите меня, - донеслось до их слуха, - я бы хотел с вами поговорить, если можно. Разрешите подойти?

Холлисток, не отвечая, сделал призывающий жест рукой.

- Почему он так говорит? - шепнула Анна, нагнувшись к самому его уху.

- Как?

- Униженно как то.

- Просто он соблюдает этикет. Так положено, дорогая, потом поймешь.

Тем временем мужчина приблизился к ним, и обойдя скамейку, неожиданно опустился перед Холлистоком на одно колено. Поцеловав его руку, он взял руку совершенно пораженной Анны и аккуратно прикоснулся к ней губами.

- Позвольте представиться, меня зовут Иоганн Блашниц. Я, можно сказать, местный житель, живу в этом городе почти пятьдесят лет. Родился в 1851 году в Ганновере. Как прикажете вас величать, господин тертон? - обратился он к Генриху.

- Холлисток, а это Анна.

- Очень приятно. Простите великодушно, если я вам помешал, но вы прошли мимо, и я почувствовав, кто передо мной, понял, что это последний шанс…

- Вы живете на углу Сандкауле и Театрштрассе? - перебил его Холлисток.

- Совершенно верно. Я был дома и стоял у окна, когда вы проходили мимо. Извините, пожалуйста, еще раз.

- Я почувствовал ваше присутствие, Иоганн, только не обратил особого внимания. Так что у вас случилось?

- У меня есть к вам просьба, герр Холлисток, вы один можете исполнить ее. После этого требуйте от меня все, что угодно.

- Рассказывайте, - Холлисток обнял Анну и указал на лавочку, стоявшую рядом. - Садитесь, Иоганн.

- Спасибо, господин тертон, - он сел на предложенное место и взволнованно начал свой рассказ. - Двадцать пять лет назад я встретил женщину. Мы полюбили друг друга и стали жить вместе, поженились. Она чуткая, нежная, добрая, хорошая, с ее появлением моя жизнь заиграла новыми красками, я стал совершенно другим. Я решил вести нормальную жизнь, и все для того, чтобы быть вместе с ней. Она, моя кроткая Марта, знала кто я такой. Мне не хотелось скрывать от нее ничего, ведь даже малейшая ложь невозможна, если действительно любишь и уважаешь человека, иначе первая ложь - это начало конца. Марта полюбила меня таким, какой я есть, приняла мои привычки и определенный образ жизни. Единственное, что она попросила, так это чтобы она могла оставаться обычным человеком и стареть, глядя на своего вечно молодого мужа. Да и как я мог бы укусить ее, ведь она стала бы одержимой, и совсем-совсем другой.

- Как это? - спросила Анна, с интересом слушавшая его рассказ.

- Только начиная с пятой касты вампир может превращать человека не в обычного вурдалака, - ответил за Блашница Холлисток. - Так что у вас произошло, друг мой?

- Понимаете, - продолжил тот, - мы прекрасно жили вдвоем, а потом взяли трех малышей из приюта, и сделали их своими родными детьми, поскольку., естественно, не могли иметь своих. Все эти годы рядом с Мартой были для меня сказкой, и когда мне казалось, что впереди у нас еще не меньше тридцати лет совместной жизни, случилось нечто, перевернувшее все с ног на голову. Марта заболела, и заболела серьезно. У нее больное сердце, ей сделали уже две операции, вставили пластиковый клапан, но сейчас ее состояние критическое. Она, бедная, мгновенно устаёт, постоянно кашляет и задыхается. Вчера мы были у врача, и он сказал мне, отведя в сторону, что жить ей от недели до двух. Это ужасно, герр Холлисток, я совершенно потерял покой, видя ее мучения и думая о наших детях, которых в случае ее смерти ждет неизвестно что.

- Вы не сможете сами воспитать их? - спросила Анна, крепко сжимавшая руку Холлистока.

- Есть кодекс вампира, - грустно усмехнулся Блашниц, - вы же знаете, госпожа, а спрашиваете.

- Я еще не все знаю, - серьезно заметила Анна, - но продолжайте, продолжайте.

- Я совершенно обезумел от отчаяния, - мужчина поклонился и заговорил снова, - все казалось глупым и неуместным. И вот сегодня, когда мы с Мартой сидели у окна, я внезапно увидел того, кто может решить мою проблему, казавшуюся совершенно безнадежной. Сам бог послал мне вас…

- Но-но! - прервал его Холлисток, предостерегающе подняв палец.

- Извините, - Блашниц зажал себе рот, - само вырвалось. Но столько времени среди обычных людей живу, сами понимаете.

- Вы хотите, чтобы я вылечил ее, - сказал Холлисток, немного прищурив глаза. - А вам известно, Иоганн, что вам будет это стоить?

- Я на все согласен.

- Вылечи его женщину, Генрих, - вдруг сказала Анна, внимательно их слушавшая, - вылечи, и это тебе не забудется, я уверена.

- Я согласен, милая, но правила все равно существуют, и герр Блашниц будет обязан выполнить два любые мои приказа совершенно безоглядно и беспрекословно. Закон есть закон. Просьба вампира к высшему лорду о излечении человека делает его на время рабом.

- Ты сможешь вылечить ее?

- Смогу, - Холлисток улыбнулся. - Хоть сейчас!

- Спасибо! - слушавший их разговор Блашниц бросился целовать обоим руки. - Я готов на все, господин тертон, на все!

- Да хватит вам тут ползать! - Генрих немного отстранил его. - Давайте лучше к делу.

- Простите, - Блашниц встал с колен, - просто в голове помутилось. Конечно, давайте о деле. Вы действительно сможете сейчас поехать ко мне?

- Мы сможем? - Анна посмотрела на по-прежнему улыбающегося Генриха, и увидев в его глазах ответ, снова обернулась к Блашницу. - Мы сможем.

- Тогда я побежал за такси, да? - буквально подпрыгнул тот.

- Давайте, - Холлисток махнул рукой, и глядя вслед его стремительно удаляющейся фигуре, тихо произнес. - Как знать, возможно этот вампир действительно окажется мне полезен.

- Это очень сложно, что тебе надо сделать? - спросила Анна.

- Нет. Человеческий организм слишком прост и зауряден, чтобы возникли проблемы. Сложно бывает изменять психологию, память, сознание индивидуума, а тело - это всего лишь машина.