Макс Роуд - Приёмы Холлистока

Холлисток прошел через новенькие раздвижные двери и очутился в громадном здании первого терминала. Информационное табло оказалось неподалеку от входа и пока он изучал движение рейсов, Масси снова присоединился к нему.

- Они уходят каждые полчаса с шести утра до полуночи, - сообщил он. - В остальное время можно добраться только поездом через Кельн или на такси. Билеты покупаются на месте.

- Про такси мог бы и не говорить, - поморщился Холлисток, - ехать на дальние расстояния, это значит поневоле привлекать повышенное внимание таксиста, а наша задача- как можно меньше быть на виду. А то, что автобусы ходят так часто, это хорошо. Значит, назад так и поедем.

- Когда первый самолет? - спросил Масси, скользя глазами по многочисленным цифрам.

- Получается, что первым будет рейс из Рио-де-Жанейро в 21.15, на нем прилетит Поштига, а следом за ним Морстон из Эйндховена в 23.00. Дальше еще не нашел, вероятно это будет ночью, потому что рейсов из Луанды и Каракаса пока на табло нет. Помни, что Поштига для тебя имеет имя Кантер, а Морстон - Зодо, не забывайся, кто перед тобой. Я сейчас схожу узнаю что с другими рейсами, а ты посиди здесь.

Пока Холлисток ходил в справочную, Масси сел в кресло для ожидающих и от нечего делать начал рассматривать рекламные проспекты, в изобилии лежавшие на всех столиках.

- Узнал. - Холлисток вскоре вернулся и сел рядом - Из Каракаса в 2 ночи прилет, а из Луанды аж в пять утра!

- Кто такой Конрад Аденауэр? - вдруг спросил Масси.

- Что это ты вдруг?! - Холлисток с удивлением посмотрел на своего помощника.

- А вот тут написано, что это аэропорт имени Конрада Аденауэра, - Масси показал ему плакат напротив. - Не припомню такого.

- Это канцлер Германии, он был сразу после войны.

- Что за мода такая - называть аэропорты именами политиков! Кеннеди, Ататюрк, де Голль, Аденауэр этот! - Масси говорил с искренним недоумением. - Неужели нельзя придумать просто красивые названия? Вся политика - это большая грязь, уж лучше бы тогда называли именами людей искусства, а политиков оставили для улиц и площадей, коли хочется их увековечить.

- Тебя не спросили, - усмехнулся Холлисток. - Роль личности в истории очень велика, и людям вообще свойственно создавать себе кумиров, часто совершенно незаслуженно получивших высокое звание или должность. Ты кстати не забывай, что присвоение имен - это вопрос политический, и именно политики этим и занимаются. Так какие же имена они должны давать подобным местам? Власть всегда думает и заботится только о власти, Масси, так что имена писателей и художников она использует для наречения мест, рангом пониже. И вообще, что за тема? Оставим людям их возню, у на・совершенно другие задачи.

- Да я просто спросил, а так мне вообще плевать, - Масси махнул рукой и снова принялся рассматривать яркую рекламу.

Холлисток улыбнулся, глядя на беспечное выражение его лица, но ничего не сказав, только уселся поудобнее и закрыл глаза. Ему было необходимо обдумать дальнейшие свои действия, от которых зависело многое, если не всё. Ошибка могла привести к самым печальным последствиям, исправить которые будет весьма затруднительно. На нем лежала сейчас колоссальная ответственность, и хотя Генриху было даже приятно, что именно ему было доверено столь важное дело, он прекрасно осознавал сложность предстоящей задачи. Грег Олбисон уже доказал, что в своей хитрости он превзошел многих и многих, и на данный момент, несомненно, являлся сверхсерьезным противником. Холлистоку предстояло противопоставить ему собственные качества, и в желании доказать свое превосходство недостатка он не испытывал. Однако, Генриху никак не удавалось составить никакого конкретного плана, и промаявшись полчаса он решил действовать только по обстоятельствам. Олбисон столь ярко проявил свою неординарность, действуя нагло, стремительно и нелогично, что любые шаблоны, в попытке применить их к нему, становились даже опасны. Холлисток верил в собственное везение и невероятное чутье, никогда еще не оставлявшие его, и приняв такое решение он открыл глаза. Масси сидел рядом, с интересом пролистывая толстый журнал, который купил в соседнем киоске, поскольку изучение рекламных проспектов ему быстро наскучило.

- Что читаешь? - Холлисток потянулся.

- Вот, - Масси показал обложку.

- "Плейбой"! - Генрих засмеялся. - Наверное, я мог бы и не спрашивать!

- В Германии он, оказывается, лучше, чем в Англии, - Масси показал разворот с двумя обнаженными девушками. - Там они в таких позах не расселись бы!

- Знаток! - ехидно сказал Холлисток, хотя картинка тоже привлекла его внимание. - Ладно, я тебя оставляю, пойду встречать первого нашего гостя.

- А что с ними со всеми потом делать, - спросил Масси, - они же не смогут сразу улететь назад?

- Пусть сами разбираются, это уже не наше дело. Утром мы едем домой. - Генрих встал, и хлопнув Масси по плечу, пошел в зону прилета.

Самолет из Рио де Жанейро уже приземлился, и через пятнадцать минут ожидания он увидел Поштигу, выходящего из зеленого коридора. Тот, заметив Холлистока, широко улыбнулся и ещё издалека помахал рукой.

- Приветствую! - громко воскликнул он, поднимая вверх левую руку.

- И я тебя приветствую! - Холлисток сделал ответный жест. - Давно тебя не видел!

- Да, - Поштига засмеялся, - очень давно! Последний раз мы виделись на общем Сходе перед Первой мировой войной.

- Да, почти семьдесят лет прошло... Ну что ж, пойдем!

- Пойдем, - Поштига взял чемоданчик, который до этого поставил перед собой, и пошел вслед за Холлистоком, уже направившимся в общий зал.

Подойдя к Масси, он представил ему первого посланника. Масси, видя перед собой столь важную персону, встал и низко поклонился, чем вызвал у того улыбку :

- Ты не очень-то кланяйся, - сказал он, - не надо привлекать внимания. У нас сейчас не официальная встреча.

- Да, - поддержал его Холлисток, - надо быть осторожнее, а то люди здесь и так все скучают, им только дай на кого-нибудь попялиться.

- Я понял, - Масси снова сел на свое место.

- Эверт сообщил мне, что происходит, - начал Поштига. - Я, хотя и не спорил, сначала удивился, но потом понял, что он прав. Вот, возьми, - он передал Холлистоку маленькую бархатную коробочку, - это "Регнум".

Генрих приоткрыл ее и увидел крупный сапфир, имевший цвет спелого ананаса.

- Хорошо, - сказал он, пряча коробочку в карман, - можешь быть уверенным, что скоро получишь его назад.

- Хотелось бы, - Поштига вздохнул, - я как-то уже сроднился с ним. Что думаешь предпринять?

- А ничего! - Холлисток улыбнулся. - Наш друг сам проявится.

- Смотри, будь осторожнее, - тот покачал головой, - это хитрая бестия.

- Я всегда осторожен, - Холлисток стал серьезным. - Но самое главное в этом деле то, что он украл у меня "Утреннюю звезду", и я ничего так не желаю, как наказать его за это.