Крис Кузнецки - Крестное знамение

Охранник покачал головой. Он был гораздо более хлипкого сложения и на десять дюймов ниже Пейна, но толстые стальные решетки придавали ему смелости.

— Все вы одинаковые, избалованные американцы. Я из кожи вон лезу, чтобы вы могли принять душ, не вылезая из постели, а вы только и знаете, что жаловаться. Завтра я вместо шланга воспользуюсь кнутом.

— Черт тебя возьми, Рикардо. Ты настоящий извращенец.

— О чем это ты?

Пейн пропустил вопрос мимо ушей и подошел поближе к полицейскому.

— Мне очень не хочется тебя разочаровывать, но твой начальник обещал разрешить мне сегодня позвонить по телефону. Из чего следует, что представители посольства будут здесь задолго до того, как ты успеешь продемонстрировать мне свой кнут, хлыст или чем ты там пользуешься для своих игр.

— Ну да, конечно, они все бросят и побегут спасать тебя и твоего дружка, — расхохотался охранник и пошел по коридору. Ткнув пальцем в сторону другого заключенного, он произнес: — Эй, hombre! [4] Мужик (исп.). Ты ведь тоже americano, а?

— Я? — переспросил заключенный, слегка гнусавя. — Да, сэр. Я из Бычьечлена, штат Техас.

— А почему ты попал в тюрьму?

Мужчина слегка покраснел.

— Меня поймали, когда я справлял малую нужду на одной из ваших улиц.

— Ах вот оно что! Знаменитый Памплонский Ссуль! Как же я мог о тебе забыть? — Расхохотавшись еще громче, надзиратель указал на промежность заключенного. — И давно вы сидите здесь со своим маленьким сеньором?

— Около двух недель.

— За то, что прилюдно помочился? — прохрипел Пейн. — И посольство до сих пор ничем вам не помогло?

— Я все еще жду и надеюсь, что кто-то появится здесь. Они ведь далеко, в Мадриде, а мы здесь, в Памплоне. Держу пари, сюда они не часто заглядывают.

— Сукины дети! — пробормотал Пейн. Он рассчитывал, что их с Дэвидом Джонсом освободят к концу уик-энда. Ну или хотя бы объяснят, за что их арестовали. Теперь его уверенность начала потихоньку иссякать. Если техасец прав, подумал Пейн, нужно совершить нечто из ряда вон выходящее, чтобы выбраться отсюда, ведь ему совсем не хотелось заживо сгнить в испанской каталажке. Особенно учитывая, что он не совершил ничего дурного.

Пейн провел в тюрьме уже целых три дня, и до сих пор ему не предъявили никаких обвинений. Три растреклятых дня!

Все началось на прошлой неделе. Они с Джонсом прибыли в Памплону на фиесту Сан-Фермина, более известную как «бег быков». Провели в городе пару дней, пили и осматривали достопримечательности, и вдруг их задержали прямо в отеле. Они до сих пор не могли прийти в себя от того внезапного налета.

Пейн приводил себя в порядок, готовился к обеду, когда вдруг кто-то постучал в дверь. Местная полиция. И не один полицейский, а сразу целая толпа. Они заявились, чтобы арестовать его. И что-то без умолку бормотали на ломаном английском о каком-то давно совершенном им преступлении. Задолго до нынешнего путешествия. Пейн ничего не понимал, до тех пор пока, бросив взгляд в коридор, не заметил Джонса в наручниках. И тут до него дошло, что скорее всего нынешнее задержание каким-то образом связано с их бывшей работой. А точнее, со службой в армии. Если это действительно так, то их дело швах.

Они вдвоем когда-то руководили элитной группой «Маньяки», организованной для подавления различного рода вооруженных выступлений и составленной из лучших солдат ВВС, флота, пехоты, береговой охраны. Сколько же дерьма им пришлось перевидать в операциях по спасению личного состава, борьбе с партизанами, в военных действиях с применением необычных видов вооружения в самых удаленных уголках земного шара! Больше, чем его видел самый опытный проктолог — шутили они. Впрочем, «Маньяки» не только видели дерьмо, но и сами бывали ему виной. Ведь фактически они занимались проведением подрывных операций в разных странах мира. Им поручали то, с чем не справился бы никто другой. За что просто никто бы не взялся. Команды поступали с самого верха. Прямо из Пентагона. Причина проста: чем меньше людей знают о «Маньяках», тем лучше. Они были тайным оружием правительства. Оружием, связь с которым их боссы никогда не признают. Не смогут признать.

Именно это и беспокоило Пейна. Если его арестовали за что-то такое, что он сделал, работая с «Маньяками», придет ли Пентагон на помощь? Как там отнесутся к перспективе разглашения некоторых не слишком лестных для них секретов?

Прошло уже три дня, и до сих пор ничего не слышно.

Три дня…

Орвието, Италия, 62 мили к северо-западу от Рима

Доктор Чарлз Бойд отбросил молоток и отправился в тень. Для пятидесятивосьмилетнего мужчины он был в неплохой форме, но жар, исходивший от прожекторов, переносил с трудом. Пот ручьем катился со лба.

— О Господи!.. — простонал Бойд.

Мария Пелати улыбнулась, тем не менее продолжила работу. Она была вдвое моложе своего преподавателя и обладала вдвое большей энергией. Бойд изнывал в традиционной одежде археолога — штанах цвета хаки, хлопчатобумажной рубашке, тяжелых ботинках, тогда как на девушке были лишь тонкая майка и шорты.

Последние несколько дней они с профессором занимались тем, что, подобно кротам, вскапывали плато, поднимавшее Орвието на высоту девятисот футов над виноградниками долины Палья. Упомянутое плато превращало Орвието в место настолько хорошо защищенное, что уже средневековые папы использовали его в качестве надежного убежища. Документы курии свидетельствуют, что папы сделали из Орвието второй Ватикан, сельскую укрепленную резиденцию в самую бурную эпоху в истории Римско-католической церкви. К несчастью, папским писцам было запрещено вдаваться в подробности из опасения, что информацию используют враги для планирования нападения на Орвието. Тем не менее никакие предосторожности не могли остановить распространение слухов.

Существовала легенда, что под городом находится еще один город — катакомбы Орвието, — где хранятся самые важные документы Церкви и самые ценные ее сокровища. Большинство ученых отвергало легенду о катакомбах как досужий вымысел пьяного монаха четырнадцатого столетия, но не доктор Бойд. Он не только твердо верил в существование катакомб, но и все свое свободное время посвящал их поискам.

— Профессор, когда я была маленькой, отец часто рассказывал о катакомбах, однако он никогда не говорил о них как о чем-то реально существовавшем. Он рассматривал их как нечто сродни Атлантиде. — Пелати глубоко вздохнула и смахнула волосы с глаз. Она делала так всегда, когда немного нервничала. — И, признаюсь откровенно, сэр, меня всегда удивляло, что вы так уверены в их существовании. Почему?

Бойд несколько секунд выдерживал ее взгляд, а затем попытался снять напряжение полуулыбкой.