Барри Мартин - Жестокость

— Тебе придется встать на колени. И если ты это сделаешь, я обещаю, что вылью этот стакан тебе за воротник.

— Ну ладно, ни на какие колени я вставать не собираюсь, равно как и выслушивать твою глупую болтовню.

— Два сапога пара, — прокомментировала Мюриэл, набирая номер.

Она никак не ожидала, что к телефону подойдет мужчина, и потому мгновенно позабыла всю ту краткую речь, которую собиралась было произнести.

— Прошу извинить меня за беспокойство, — защебетала она. — Я просто подумала… вы же понимаете, как это бывает… очень хотелось узнать, как там у вас дела.

— Восхитительно! — донеслось ей в ответ. — Должен поздравить вас с такими детьми. Они именно таковы, о каких мечтают все няни. На случай, если придется кого-то немного успокоить, мы приготовили теплый пунш. Обычно нас заранее знакомят с детьми, знаете, чтобы не было непредвиденных ситуаций, если они вдруг проснутся и так далее, но коль скоро вы так спешили, мы оставили все как есть. Если они и в самом деле проснутся, я думаю, мы сможем их угомонить.

— Да, это, конечно, наша оплошность. Надо было об этом подумать заранее. Знаете, когда мы жили на старой квартире, вокруг нас было полно людей, соседи там и все прочее, а потому подобных ситуаций не возникало.

— Я вас абсолютно понимаю. Надеюсь, вы прекрасно проводите время.

— Да, вечеринка просто чудесная, спасибо.

— Женщина вашего уровня, миссис Чивли, не должна засиживаться дома.

— Спасибо на добром слове.

— Не надо сторониться веселой компании. Всегда найдется человек, который стоит у вас за спиной и втайне вздыхает о такой женщине, как вы. До свидания.

У нее за спиной и в самом деле стоял Селвин, губы его кривились в ироничной улыбке.

— Ну и как, во всем тебе призналась? — поинтересовался он.

Мюриэл вспыхнула. — Это был он.

— А знаешь, я почему-то подумал, что так оно и будет. Ты просто ласкала трубку, пока ворковала с ним.

— А ты просто свинья, — сказала она. — Селвин, дорогой, познакомь меня вон с теми людьми в углу, с которыми ты только что разговаривал.

— Что, хочешь повеселиться?

— Хочу — с этой самой минуты и до самого конца.

Несколько услышанных по телефону слов подействовали на нее на удивление тонизирующе. Она поймала себя на мысли о том, что, возможно, как-то не так смотрела на вещи и поняла, что достаточно красива и умна, чтобы получить удовольствие от светской беседы. Мюриэл дала себе слово, что больше не будет присматривать за Селвином и постарается сделать так, чтобы тот элегантный и ухоженный пакистанский математик — впрочем, как и другие тоже, — вспомнил, что их уже знакомили. Она довольно демонстративно выставила перед собой пустой бокал и уже через несколько секунд услышала от этого изысканного мужчины предложение наполнить его по ее выбору. Они ходили так по гостиной и постоянно слышали от гостей, что вечеринка явно удалась, причем можно было заметить, что слова эти звучат вполне искренне. Многие говорили, что побыли бы еще, да только вот надо домой спешить, чтобы сменить нянь. Всякий раз, когда возникал вопрос, уходить или оставаться, Чивли решали, что могут немного задержаться — Селвину было сказано по телефону, что если именно так и получится, то они могут приехать когда хотят, поскольку няни пока не вполне справились со своим делом и немного дополнительного времени, проведенного в тишине и комфорте, окажется весьма кстати.

Естественно, когда многие гости уехали, и появилась возможность спокойно поговорить, причем о действительно важных делах, все почувствовали еще большее удовлетворение от вечера. Под конец, когда Мюриэл заметила, что самим хозяевам не терпится поскорее добраться до постели, она решила, что им тоже пора уходить. Ей все же удалось оттащить Селвина от дочери хозяев дома, которая, похоже, вознамерилась было чуть ли не до завтрака общаться со столь «потрясным» гостем ее родителей, после чего Мюриэл в очередной раз объявила, что теперь уже они организуют вечеринку и что у них на примете есть лучшие на свете няни.

— Похоже на то, что я здесь единственное дитя, — нагловато проговорила дочка, — хотя и не собираюсь оставаться дома с какими-то нянями.

— О, это еще как сказать, — проговорила Мюриэл, словно приглашая девушку в чарующую пору зрелости и смакования мужских достоинств. — Если бы тот, что сейчас сидит у нас дома, пришел один, меня бы здесь, пожалуй, не было.

Селвин посмотрел в сторону дочки. — Я бы тоже не возражал встретиться с вами еще раз, — галантно произнес он.

— Так что же вам мешает? — проговорила хозяйка дома. — Мне показалось, что из всех сегодняшних гостей вы были самой чудесной парой. Что бы ни случилось, я теперь всегда буду знать, что вы выступаете одной командой.

— По части взаимного противоборства у нас тоже есть кое-какой опыт, — заметил Селвин. — А сейчас, если не возражаете, я хотел бы сделать еще один звонок. Просто предупредить, что мы выезжаем. А потом пришлю вам чек за пользование телефоном. Вы были очень любезны, и все же мне как-то неловко.

— Ерунда, — проговорил хозяин. — Я тоже прошел через это. Чувствуйте себя как дома.

На сей раз трубку никто не снял. Селвин трижды попытался дозвониться, в последний раз даже обратился за помощью на телефонную станцию.

— Странно, — пробормотал он, — такое ощущение, будто в доме вообще никого нет.

— Что-нибудь не в порядке с линией связи, наверное, — успокоил его хозяин дома. — В такое время суток бывают странности и похлеще. Однажды я тоже пытался дозвониться…

Однако его жена уже подавала плащи и пальто. Вечеринка закончилась.

Уже сидя в машине, Мюриэл сказала мужу:

— Знаешь, дорогой, я что-то немного раскисла. Не надо нам было так засиживаться. А вообще-то я могла бы пробыть там и дольше, мне у них так понравилось, ты пользовался бешеным успехом, я так гордилась тобой, о Бог мой, как кружится голова, а ты уверен, что мы едем по той дороге?

— Да уж, ты, дорогая, определенно раскисла. По твоей фразе сразу видно.

— Просто мне хочется поскорее очутиться дома.

— Скоро очутишься.

Мюриэл чуть задремала, пока машина катила по опустевшим улицам, а потому ей показалось, что он как-то неожиданно резко принялся искать ключи от дома. Она прильнула головой к его плечу.

— Побыстрее, дорогой.

— Ну что ты делаешь, Мю, ты же мне мешаешь в карман залезть. Фу, пьянчужка.

Она тряхнула головой, окончательно приходя в себя, и наблюдала за тем, как он вставляет ключ в замочную скважину.

— Сам пьянчужка, — промурлыкала она. — Если бы ты вздумал соблазнить меня вторично, я бы теперь предварительно хорошенько подумала.

Он выпрямился, чиркая зажигалкой, после чего снова наклонился над дверью. Никогда ей не забыть его взгляда в тот момент, когда он, все так же сгорбившись, с упавшими на лоб черными волосами искоса посмотрел на нее. Затем раздался его голос, в котором прозвучало самое неподдельное изумление, показавшееся ей, однако, совершенной глупостью: