Майкл Ридпат - Биржевой дьявол

— Но мы же знаем, что она была жива, когда ее похитили. Я не хочу их злить. И уверяю тебя, миллион долларов меня не разорит, — голос Луиса сорвался.

Нельсун помолчал и тихо произнес:

— Мы не знаем, у них ли она. Они могли обмануть.

— Обмануть? С какой стати? Никто не знает, что ее похитили. Только сами бандиты, полиция и мы.

— А каким может быть доказательство того, что она жива? — я решил, что пора вмешаться. — Фотография со свежей газетой в руках?

— Нет, это как раз несложно подделать. Самое лучшее — задать вопрос, ответ на который известен только Изабель. Если мы получим правильный ответ, значит, она у них — и она жива.

Оба выжидательно посмотрели на меня.

— По-моему, Нельсун дело говорит. Если Изабель действительно у них, вреда от этого не будет.

— Хорошо. — Луис вздохнул и потер виски пальцами.

Ночевать я остался в маленькой гостиной. Заснуть толком так и не удалось. Всю ночь я проворочался с боку на бок, обуреваемый мириадами самых разных мыслей, предположений и предчувствий.

Похитители позвонили в девять утра. Луис объяснил, что за оставшееся время не успеет собрать необходимое количество наличных. Потом он спросил, как звали любимого плюшевого медведя, с которым в детстве играла Изабель. Трубка взорвалась бранью, которую было слышно даже на расстоянии.

Бледный, как мел, Луис аккуратно положил ее на рычаг.

— Если к двум ночи денег не будет, Изабель умрет. Они не намерены ждать.

Неужели я ошибся?

Нельсун был невозмутим, как скала.

— Если она действительно у них, то они скоро перезвонят.

— А как же их требование — последний срок два ночи?

— Да никак. Глупости!

Однако за весь день никто не позвонил.

На ночь я снова остался у Луиса. Он сам настоял, а я был только рад этому. В два часа телефон так и не зазвонил. Мы угрюмо переглядывались. Бессонница и напряжение наконец-то дали о себе знать. У меня глаза закрывались на ходу. Луис с мрачным видом расхаживал по комнате. Шел уже третий день с момента похищения. Корделия уехала к себе, взяв с нас слово, что мы будем сообщать ей все новости. Вечером в среду ситуация не изменилась: никто так и не позвонил. Нельсун тоже уехал, потребовав, чтобы при любом повороте событий мы тут же с ним связались.

На ужин дали омлет и салат. Луис едва прикоснулся к еде. Все эти дни он умудрялся хотя бы внешне сохранять спокойствие, сорвавшись лишь раз, когда обсуждал с Нельсуном первое требование похитителей. И вдруг сейчас его губы задрожали, и он обхватил лицо ладонями. Он плакал.

Я немножко подождал и осторожно и коснулся его рукава.

— Ее нет в живых, — горько всхлипнул он.

— Неправда. Они еще позвонят.

— Зачем? Все очень просто. Они могли бы заставить ее позвонить мне. Но вместо этого сказали, что, если я не заплачу до двух ночи, ее убьют. Изабель нет в живых.

— Это могла быть игра, жульническая схема. Может быть, звонившие вовсе не похитители?

— А кто же? Мы уже об этом говорили. Кроме нас и них, никто не знает о похищении.

— А почему они позвонили ко мне в отель?

— Они же следили за вами с самого отеля. Они знали, где вы остановились.

— Да, но твой номер они легко могли узнать у своей пленницы. Почему же они этого не сделали?

В логике мне было не отказать. Луис умолк на минуту. Лицо его внезапно прояснилось, но он тут же помрачнел.

— Если она уже была мертва, они ничего не могли узнать у нее.

— Луис, но им нет никакого смысла ее убивать! — Мой мозг, на протяжении последних трех дней выворачивавшийся наизнанку, внезапно успокоился. — Все ясно! Конечно, это был таксист! Он видел, как нас похитили, и сорвался оттуда. А теперь, видимо, рассказал об этом своим друзьям, с которыми и решил попытать счастья.

Луис внимательно слушал.

— Я позвоню Нельсуну и спрошу, что он обо всем этом думает.

Но прежде чем я успел протянуть руку к телефону, раздался звонок. Я замер. Луис схватил трубку.

Я взял наушник для прослушивания, который подцепил Нельсун. Голос звонившего был незнакомым. Молодой, спокойный. Они беседовали минуты две. Я не понял ни единого слова, но увидел, что Луис, кладя трубку на рычажки, улыбается.

— Ну что?

— Это был другой человек. Сказал, что его зовут Зико. Сказал, что Изабель у него. Ему нужен выкуп. Я задал ему вопрос о плюшевом медвежонке, и это его ничуть не смутило. Он перезвонит и сообщит ответ.

Я почувствовал невероятное облегчение. Значит, первый звонивший действительно был просто мошенником. Голос Зико мне понравился куда как больше.

— Зико… Кажется, так зовут знаменитого футболиста?

— Точно. Великолепный был мастер. Играл за Flamengo, мой любимый клуб.

— Сколько он потребовал?

Луис нахмурился.

— Пятьдесят миллионов.

— Пятьдесят миллионов?! Господи! И у тебя есть такие деньги?

— В принципе моя доля в Horizonte может стоить около того. Но я же не могу обратить ее в наличность, не продавая банк. А это будет сложно сделать. Вернее, невозможно.

— Но это хоть какое-то начало, — с преувеличенной бодростью сказал я.

Луис вымученно улыбнулся.

Да. Хоть какое-то начало.

Следующие два дня мы пережили гораздо легче. Зико действительно перезвонил, сказав, что медвежонка звали Лулу. Он пригрозил, что если к концу недели не получит пятидесяти миллионов, то Изабель убьют, но ни Луис, ни я не придали его словам большого значения. Мы были слишком рады, что дело сдвинулось с мертвой точки и что она жива.

Нельсун подоспел к завтраку.

— Итак, господа, обсудим план действий, — предложил детектив. На нем была кричаще-яркая лиловая рубашка. Верхние пуговицы были расстегнуты, на груди курчавилась седеющие завитки. Он говорил четко и деловито. Он уже доказал свою правоту, сказав, что первым звонком нас просто брали на пушку.

— Обсудим, — эхом отозвался Луис.

— Надо понять, какую сумму ты готов заплатить за Изабель.

— Что за бред? — Перейра возвысил голос, но быстро взял себя в руки. — Что значит «какую»? Любую!

— Не забывай, это сугубо коммерческая сделка. Правильный ответ — наименьшая сумма, за которую удастся успешно завершить операцию. Рано или поздно придется сказать последнее слово. Если нам поверят, то Изабель вернут.

Луис с шумом втянул в себя воздух.

— Будь по-твоему.

— Как ты думаешь, сколько денег ты сможешь собрать? Я имею в виду наличными.

Я почувствовал себя неловко. Я не хотел знать подробности финансового положения человека, с которым едва знаком, — и более того, человека, который был и остается конкурентом моего босса. Я начал подниматься из-за стола.

— Пожалуй, я пока вас оставлю…

Луис жестом остановил меня.

— Нет. Оставайся. Прошу тебя.

Я посмотрел на Нельсуна. Тот кивнул.

— Хорошо.