Майкл Ридпат - Реальность на продажу

Аппарат, судя по всему, прочно занял самое почетное место среди множества других, загромождавших его стол.

Я придвинул кресло, надел очки и перенесся в мир «Бондскейпа». Передо мной расстилались пологие зеленые холмы и рассыпанные по ним здания. Ощущение было одновременно волнующим и умиротворяющим. Вдохновляло то, что в буквальном смысле оказываешься в гуще мировых финансов, где оперируют головокружительными миллиардными суммами. Подавляли уже одни только размеры и могущество рынков мирового капитала. Когда они находились в быстром движении, впечатление создавалось просто пугающее — тебя грозили раздавить стремительно меняющиеся в размерах здания, одни взмывали ввысь над твоей головой, другие проваливались в бездну под твоими ногами.

Однако в такие спокойные дни, как сегодня, здания тихо и мирно нежились на склонах холмов под лучами виртуального солнца. В безоблачном небе с царственной вальяжностью парил орел.

Я очутился у подножия необыкновенно высокого здания, к которому лепились другие, гораздо меньших размеров. Над каждым из них развевался итальянский флаг. Небоскреб занимал на местности весьма внушительную площадь. Это означало, что он представляет крупный выпуск итальянских государственных облигаций, своей доходностью превосходящих другие аналогичные ценные бумаги.

— Это СКТ, август ноль один, — объяснил мне Эд.

Он имел в виду, что заинтересовавшие меня облигации называются «Сертификате ди кредите дель тезоро», а срок их погашения наступит в августе 2001 года. Они полностью обеспечивались итальянским государством.

Я «вскочил» на крышу здания и проверил доходность этих бумаг. На два с половиной процента выше курса, предлагаемого на межбанковских торгах в Лондоне. Невероятно! Другими словами, можно занять денег, купить эти облигации и практически без всякого риска получить прибыль в размере двух с половиной процентов. «Бесплатный завтрак», как мы говорили.

— А чего они такие дешевые? — удивился я, снимая очки.

— По многим причинам, — усмехнулся Эд. — Во-первых, итальянцы решили взимать подоходный налог с держателей СКТ, и все тут же спешно принялись от них избавляться. Потом умникам из министерства финансов Италии пришло в голову выбросить в обращение крупнейший в истории выпуск СКТ.

— А разместить им его не удается, — догадался я.

— Точно, полный провал. Идут они по девяносто пять, а должны были бы продаваться по девяносто восемь.

— Вот черт, тут какой-то подвох…

— Да нет здесь никакого подвоха, — заверил меня Эд.

Не меньше получаса я ломал голову над всевозможными вариантами, выискивая какую-нибудь скрытую каверзу, на которой мы могли споткнуться при сделке с этими облигациями. Потом сдался. Эд прав, никакого подвоха не обнаруживается.

И мы купили СКТ на сто миллионов долларов, после чего я отбыл в Шотландию.

— Надо продавать, другого выхода у нас нет, — сказал я. — Я говорил с Уолтером, он согласен. Так что после обеда позвоню Скотту Вагнеру, пусть займется поисками покупателя.

Я оглядел собравшихся. Уилли вздохнул с явным облегчением. На губах Дэвида играла сдержанная улыбка. Рейчел мое заявление пришлось не по душе.

— Вы советуетесь или ставите нас перед фактом? — срывающимся голосом спросила она.

— Боюсь, ставлю перед фактом. Но если угодно, можем проголосовать, — ответил я, чувствуя, что Уилли и Дэвид на моей стороне.

— Давайте постараемся убедить Дженсона передумать.

— Пробовал. Ни в какую.

— Как насчет банков? У вас должны быть связи в Сити. Разве нельзя что-нибудь придумать?

— В нашем нынешнем положении ни один банк заем нам не даст. Они не бросают деньги на ветер.

— Я против, — решительно заявила Рейчел. — Все знают, что Ричард никогда бы не стал продавать компанию, и мы, по-моему, не должны этого делать только потому, что его… уже нет.

Рейчел не скрывала своего негодования, лицо заливала краска, голос дрожал. Мы растерялись, не привыкли к тому, чтобы она столь открыто проявляла свои чувства.

— Если подыщем приличного хозяина, вы сможете продолжать свою работу, — мягко сказал я ей. — И одарите мир виртуальной реальностью.

— Не смейте разговаривать со мной как с ребенком! — выкрикнула Рейчел. — В голове не укладывается, как вы могли решиться на такое. Вы же видели собственными глазами, сколько мы делаем для компании. Ричард, я, Кит, Энди, Терри, Дэвид, вы… Даже вы сами! Семь дней в неделю. Двадцать четыре часа в сутки… И мы уже близки к цели! Так близки! А вы хотите бросить то, чего мы достигли, псу под хвост. Вам плевать на все, во что верил ваш брат, ради чего он жил и работал! Валяйте продавайте, но только без меня!

Рейчел вскочила на ноги и бросилась прочь из кабинета. Мы сидели в ошеломленном молчании.

— Вернется, куда она денется, — ухмыльнулся Дэвид. — Гениям положено психовать по определению.

— Ладно, значит, я свяжусь с «Вагнер — Филлипс», — тяжело вздохнул я. — Посмотрим, каких покупателей они смогут нам подыскать. Месяца нам должно хватить, если начнем действовать прямо сейчас. А пока будем жестко экономить каждое пенни.

Дэвид и Уилли разошлись по своим делам, я размышлял над словами Рейчел. Нет, я подозревал, что она будет против продажи компании, но такого эмоционального взрыва от нее не ожидал. Дэвид ошибался. Это был не тот случай, когда человек просто теряет самообладание, на Рейчел это совсем не похоже. И без нее компании не обойтись.

Поначалу я собирался дать ей время остыть и прийти в себя. Но настойчивое чувство заставило меня пойти к ней, не теряя ни минуты. Здесь что-то не так, она знает то, чего не знаем мы, и ей настала пора рассказать мне об этом.

Шторы в кабинете Рейчел были опущены, и видеть, что происходит внутри, я не мог. Проходя мимо Кита, Энди и других программистов, я ощущал на себя их взгляды, от которых хотелось поежиться, как под порывом пронизывающего ветра.

Я постучал. Никакого ответа. Тогда я распахнул дверь, шагнул в кабинет и плотно прикрыл за собой створку.

Рейчел сидела за столом, обхватив голову руками и тихонько всхлипывала, упавшие волосы закрывали лицо. На меня даже не посмотрела.

— Рейчел! — окликнул я ее.

Голову она так и не подняла, но плакать перестала и совсем по-детски зашмыгала носом.

Я сел в кресло перед ее столом и стал ждать. Такой я ее еще не видел, и сейчас мне было не по себе. Однако я решил остаться. Знал — если бы она хотела, чтобы я ушел, она бы так и сказала.

Но она не проронила ни слова.

Через минуту-другую Рейчел выпрямилась, откинула волосы со лба. Мокрые от слез щеки горели красными пятнами. На кончике носа повисла капелька, которую она стерла рукавом.