Майкл Ридпат - Реальность на продажу

— Что?! Могу себе представить вояк, шныряющих по полю боя в этих фантастических шлемах!

— Вы меня не поняли. Весь фокус в том, что им на поле боя и появляться не надо. Вы просто создаете виртуальный театр военных действий, где экипажи смогут управлять танками, а пилоты станут вести воздушные бои. Так намного проще. И, что еще важнее, гораздо дешевле.

— Как в аркадных играх по телику, [6] Имеются в виду компьютерные игровые программы, которые с помощью специальной приставки можно выводить на экран домашнего телевизора. что ли?

— И это тоже виртуальная реальность. К слову сказать, в сфере развлечений ее применение пока оказывается наиболее успешным.

— Да? — с сомнением хмыкнул Грег. — Так ведь небось для этого понадобится какая-то гигантская машина…

— Вовсе нет. — Ричард видел, что Грег искренне заинтересовался темой, и охотно пустился в объяснения. — Большинство систем очень похоже на «Бондскейп», с которым вы уже знакомы. Чтобы очутиться в виртуальном мире, требуется лишь компьютер со специальным программным обеспечением. И еще очки с двумя маленькими мониторами вместо линз, наушники для воспроизведения стереозвука и датчик, отслеживающий направление вашего взгляда. Другими словами, если вы поворачиваете голову влево, то и в виртуальном мире изображение сдвигается в ту же сторону. Специальные перчатки для того, чтобы осязать предметы, к которым прикасаетесь. Таким образом, если создаваемый компьютером мир позволяет вам в полной мере пользоваться в нем органами зрения, слуха и осязания, это и есть виртуальная реальность.

— Классно. — Грег в задумчивости припал к кружке, и тут лицо его засветилось. — Значит, с помощью такой аппаратуры можно обзавестись симпатичной подружкой, а?

— Вот извращенец! — буркнул я.

— Отнюдь, просто забочусь о несчастных одиноких американцах, заброшенных в чужую страну, где своих добрых молодцев с избытком.

— Вообще-то говоря, вы попали в точку, — согласился Ричард. — Виртуальный секс открывает массу возможностей, хотя большинство из них достаточно омерзительно. И называется это, между прочим, телеложство.

— И какие периферийные устройства для него требуются? — с гадкой ухмылкой поинтересовался Грег, изображая потерявшегося в Лондоне простака из Штатов.

— Нам пора, — решительно перебил его я, взглянув на часы. — Карен ждет к ужину. Тронулись.

Мы вышли из паба. Грег направился на юг, мы потопали на север, отсюда до моего дома всего минут пятнадцать ходьбы.

— Славный парень, — заметил Ричард.

— Ага, симпатяга.

Некоторое время мы шли в полном молчании.

— А я с папой встречался, — сказал наконец Ричард.

— Когда?

— Неделю назад. В Оксфорде.

— Как он? — К своему собственному удивлению, я обнаружил, что задал этот вопрос не просто из вежливости.

— Нормально. Хочет с тобой повидаться.

— Вот как…

Ричард не стал развивать тему. Он знал, что я не пойду на уступки. За последние десять лет с отцом я встречался лишь однажды, и то на похоронах мамы. И видеть его снова у меня не было никакого желания.

До того как мне стукнуло семнадцать, у нас была нормальная, типично университетская семья. Отец преподавал математику в Оксфорде, был специалистом в какой-то темной и малоизвестной отрасли топологии. [7] Раздел математики, изучающий топологические, то есть не изменяющиеся при любых производимых без разрывов и склеиваний деформациях свойства фигур (окружности, эллипса, контура квадрата и т. п.). С мамой, тогда очаровательной двадцатилетней студенткой из Милана, он познакомился, когда ему было двадцать пять. За исключением нескольких лет, проведенных в Стэнфордском университете в Калифорнии, мы росли в Оксфорде. Иногда родители ссорились, мама, если ей давали повод, вспыхивала как порох, и тогда только держись! Тем не менее, она сумела создать в доме атмосферу любви и душевного тепла, в которой, защищенные от всех опасностей бытия, росли два робких подростка, ищущих себе место в этом мире.

А в один прекрасный день отец от нас ушел. Совершенно неожиданно и для нас с Ричардом, и для мамы. Влюбился по уши в одну из своих выпускниц. Ей было двадцать четыре года, всего на год больше, чем Ричарду. Они перебрались в тесную хибару в Джерико в какой-то миле от нашего дома. Мама была просто убита горем.

Через шесть месяцев у нее обнаружили рак груди. Еще через два года она умерла.

В отличие от Ричарда, простить отца я все еще не мог. Я унаследовал мамин характер, Ричард у нас куда более терпим. Несколько минут мы молчали.

— Как с работой? — прервал затянувшуюся паузу Ричард.

— Прекрасно. В прошлом году, когда рынок оживился, мы все заработали кучу денег. В нынешнем году рынок завянет, и все мы потеряем кучу денег. Все очень просто на самом деле. Им отправить бы нас на оставшиеся месяцы в отпуск, чтобы мы чего не наворочали. Тогда и ущерба никакого не будет.

— Ага, значит, на этот раз останешься без сказочных премиальных? — расхохотался Ричард.

— Не пропаду, — уверенно заявил я. — Они своих агентов в беде не бросят.

— Да, кстати! Спасибо, что выручил с деньгами в прошлом году.

— Не стоит. Был только рад потратить их на что-то полезное.

Откровенно говоря, премии меня несколько смущали, я до сих пор чувствовал себя неловко, когда получал такие деньги. С другой стороны, если я за год заработал компании пятнадцать миллионов долларов, едва ли стоит удивляться, что они посчитали возможным поделиться со мной какой-то частью этой суммы. Просто привыкать к этому мне не хотелось.

— А босс тебе не досаждает?

— Боб? Нет, с ним все в порядке. Поворчит иногда немного, а так нормально. Кстати, вот ему «Бондскейп» как раз не показался.

— Да ты что! — встревожился Ричард; ему вовсе не улыбалось, чтобы о его системе пошли дурные слухи.

— Да ты не беспокойся, мы с Грегом убедим его, что он не прав. А вообще в «Харрисон бразерс» мне нравится. И люди там есть неплохие. Грег вот, еще один парень по имени Эд, который мне помогает, ну и несколько других…

— В том числе Карен?

— Да, и она, — заулыбался я.

— Как у вас с ней?

— Все нормально. Сейчас гораздо лучше. По-моему, у нее с ним все кончено.

— Имеешь в виду того типа, с которым она встречалась до тебя?

— Ага.

— Кто он хоть такой?

— Не знаю, она не говорила. Да Карен мне о нем вообще почти ничего не рассказывает.

— Странно.

— Чего ж тут странного? Наверное, слишком болезненная для нее тема…

— М-да… Что же такое он с ней сотворил?

Этот вопрос я и сам задавал себе тысячи раз.

— Допускаю, что вообще ничего. Похоже, она его просто очень любила…

— Ревнуешь? — Ричард, видимо, уловил что-то в моем голосе.