Роберт Липаруло - И приидет всадник…

Почему Люко его отпускает? Ведь Пип видел, какой у него был взгляд, когда он понял, что старый приятель может серьезно навредить. В его глазах горела ярость, безумная ненависть. Пип уже становился свидетелем такого гнева Люко — всякий раз это заканчивалось уничтожением человека, на которого его гнев был направлен. Почему в этот раз не так? Может, Пип неверно оценил ситуацию? Может, не так понял Люко?

Уголком глаза он заметил в будке какое-то движение и повернулся. Охранник поднял руку к уху — оттуда выходил телесного цвета проводок и, змейкой прижимаясь к телу, исчезал за воротником. Пип надавил на акселератор. Мотор взревел, но машина не сдвинулась с места: он переключил рычаг передач в нейтральное положение, когда полез за пропуском. Боковым зрением Пип увидел, как охранник поднимает перед собой пистолет и прицеливается в него. Пип переключил скорость и отпустил муфту.

Пистолет грохнул у самого его уха. Болью, как вспышкой, обожгло череп. Чудовищной силы удар обрушился в голову, она мотнулась вправо, за ней качнулось тело. На лобовое стекло и приборную панель брызнула кровь.

Автомобиль рванулся вперед. Пип продолжал давить на газ.

Пистолет рявкнул еще раз, разнеся вдребезги боковое стекло у заднего сиденья. Осколки стекла брызнули в разные стороны — все поверхности и сам Пип были усыпаны ими, как алмазами. Большая часть его сознания отчаянно призывала тело сделать что-нибудь, неважно что — выскочить, побежать, пнуть, потянуть, рвануть, присесть, кувыркнуться, прыгнуть, пригнуться, выкатиться, прыгнуть обратно…

В то же время небольшая часть сознания продолжала по ходу дела анализировать обстановку. Она подсказала ему, что он должен был услышать звон разлетающихся осколков стекла. Этого не было. Значит, говорила работающая часть сознания, он не слышал звона, потому что оглох на левое ухо и почти оглох на правое. Препятствие, на котором только что подскочила машина — это почти ушедшие в мостовую зубья. Когда машина клюнула носом вниз, а затем выровнялась — она миновала тротуар. Пип резко вывернул руль. Хрустнул металл, и «фиат» со скрежетом проехался боком по боку другого автомобиля.

Заднее стекло разлетелось вдребезги. В лобовом, как по мановению волшебной палочки, появилось пулевое отверстие.

Пип крутанул руль в другую сторону, и машины со звоном расцепились. Автомобиль рванулся было вперед, как выпущенный из катапульты снаряд, но тут же с грохотом въехал во что-то и остановился. Центробежная сила крутанула Пипа, и он ударился головой о приборную доску. Боль была страшной, и сознание едва не оставило его. Но нельзя, нельзя было сдаваться… Пип со стоном поднялся — но вместо собственного стона он услышал какой-то монотонный гул. «Фиат» уперся в припаркованный у обочины «BMW». Пип включил задний ход и оглянулся.

Охранник вышел из кабинки и стоял на выезде из гаража. Держа пистолет обеими руками, он целился в Пипа через разбитое заднее стекло машины. Пип резко нырнул вниз головой. Он ничего не услышал и не почувствовал, но когда через секунду поднял голову, в лобовом стекле перед ним появилась еще одна дыра. Пип отъехал от «BMW», направил машину задним ходом на охранника и дал газ. Тот, отлетев от заднего бампера, ударился о шлагбаум, а затем о свою сторожку. Его обмякшее тело сползло на землю.

В темных недрах гаража засверкали, как вспышки фоторепортеров, тревожные мигалки. По крышке багажника чиркнула пуля, полетели искры. Из гаража выбежали еще три охранника и бросились к «фиату».

Пип переключился на первую передачу и поехал вдоль по улице, поначалу виляя из стороны в сторону, потом выровнялся. Еще одна пуля пробила лобовое стекло, вырвав кусок стекла размером с небольшую лепешку. Пип пригнулся, но лишь на несколько миллиметров: он и так ехал согнувшись, почти касаясь лицом руля. Тут он обнаружил, что может видеть только одним правым глазом. Пип представил себе, что его левый глаз выбит и свисает на щеке, как мертвая медуза на пляже. Но если он и впрямь в таком состоянии, ничего уже не поделаешь. К тому же левая рука отказывалась повиноваться приказам мозга и бессильно лежала на колене.

Он проехал три квартала и свернул, выскочив при этом на тротуар, чтобы не ждать, пока проедут машины, остановившиеся впереди на красный свет. Пешеходы бросались в разные стороны.

Его преследователи уже наверняка расселись по машинам и помчались в погоню, они совсем близко. Пип попытался прикинуть, есть ли у него фора, но мысли путались и давали сбой, под стать его теперешнему вождению. Для начала охранникам пришлось вернуться в гараж к своим «хаммерам» — а это машины большие, и по узеньким тесным улицам на них особо не разгонишься. Минута, а может, и две у меня есть, подумал он.

Он опять свернул на тротуар и затормозил в нескольких сантиметрах от какого-то остолбеневшего семейства. Те нырнули в ближайший магазин, и он поехал дальше, потом снова вывернул на проезжую часть. Там Пипа сразу же ошеломил громкий сигнал клаксона. Прямо на него мчался большой внедорожник. Оказывается, Пип выехал на встречную полосу. Он крутанул руль, «фиат» вскользь ударился о какую-то другую машину, которая тут же взвыла. Все вокруг затягивало пеленой, в глазах темнело… Очертания предметов расплывались. Надо уходить. Они вот-вот догонят.

Сознание наконец освободилось от его хватки и сбежало. Пип обмяк и завалился вправо, потянув руль в ту же сторону. Иерусалимские фонарные столбы сделаны из прочного железа, и один из них надежно преградил путь «фиату».

Дом Дэниэла Фирза был кирпичный, трехэтажный. Дома здесь стояли тесно, как говорится, не сходя с крыльца, до соседей можно доплюнуть. Впрочем, на крыльце стоял полицейский в форме. Он разрезал желтую ленточку на двери и впустил агентов в дом. Поскольку эксперты-криминалисты Форт-Коллинза уже взяли образцы пыли, сделали соскобы и снимки и убрали труп — «в общем, испортили все, что могли», подумал Брейди — проход с Цифратором места преступления имело смысл делать исключительно для практики и отчетности.

Чтобы не привлекать зевак, Алиша решила надевать свой «костюм робокопа» не возле дома, а в помещении, у самой входной двери.

— Тебе помочь? — спросил ее Брейди.

— Нет, спасибо. Это как раз то занятие, которое лучше делать одной.

— Тогда я пойду, поброжу.

— Валяй.

Брейди записал на верхней части листка в блокноте дату, место и имя убитого и начал обход гостиной по периметру. Типовая мебель. Все предметы расставлены аккуратно. Такое ощущение, что гостиной пользовались нечасто. Брейди сделал себе пометку. Наверх, к коридору, в который выходили пять дверей, вела лестница в один пролет. За первой дверью справа оказалась ванная. Брейди исследовал содержимое шкафчика с лекарствами, заглянул под раковину. Он обратил внимание на висевший на стене оловянный крестик.