Михей Натан - Боги Абердина

Артур его проигнорировал.

— С такими вещами не стоит шутить, — заявил он, обращаясь ко мне.

— Ты разве не слышал, что я сказал? Ничего не было, — я пытался сдержать злость. — А, может, и стоило бы. По крайней мере, я бы немного развлекся, пока ты сидел в гостинице и занимался…

— Так, дорогие мои, достаточно. — Хауи встал, поднял с полу большую картонную коробку и водрузил ее на кухонный стол. — Смотрите сюда.

Он достал перочинный нож, разрезал коробку и извлек два плотно упакованных мешка со льдом, а потом пластмассовый термос, наполовину заполненный устрицами.

— Они до сих пор живы, — заявил художник. — Я их наловил два дня назад.

Арт извлек двух устриц из холодильника и, улыбнувшись, вручил мне. Все было отлично. Все было нормально…

— Будем есть сырыми, — объявил Хауи. — Разламывай на две половинки. Польешь горячим соусом — и можно отправлять в рот. И они мне ничего не стоили.

Я бросил устриц на стол.

— Я слышал, что в штате Мэн, если тебя поймают ворующим омаров из выставленных на них ловушек, рыбаки имеют право стрелять.

— Так бывает и в Новом Орлеане, — сообщил Хауи. — Я рисковал жизнью ради этих тварей, поэтому наслаждайтесь. — Он огляделся вокруг, словно что-то забыл. — Послушайте, а где Дэнни? Я ему кое-что привез.

Я посмотрел на Арта. Он отлично держал себя в руках, был абсолютно спокоен и стоял, опираясь на разделочный стол, скрестив руки на груди.

— Не знаю. Когда он уходил сегодня, то сказал, что у него есть какие-то дела.

«Вот оно, — подумал я. — Вот теперь все и начинается».

Но Хауи просто сидел на скамье. Он еще раз глотнул апельсинового сока, открыл одну из устриц и высосал блестящую серую массу с довольной улыбкой.

Позднее в тот вечер Арт, Хауи и я оказались в гостиной. Каждый занимался своим делом. Арт читал маленькую книжечку на французском, Хауи листал старые каталоги с туристическими предложениями на праздники, которые кучей лежали на кофейном столике. Я пытался сфокусироваться на задании к понедельнику.

— Дэн говорил, что отправляется на свидание? — спросил Хауи, глядя на часы.

В ответ в камине треснуло полено, а Нил тявкнул во сне.

— Не знаю, — ответил Арт и посмотрел на меня.

Я повернулся к Хауи.

— Я тоже не знаю, — сказал я. — Даже не представлял, что он ушел.

— Готов поспорить: он отправился к Кейти Мотт.

— Кто это? — спросил я.

— Одна девушка, которая ему нравилась в прошлом семестре. Они сблизились как раз перед каникулами. Если честно, я не думал, что у Дэнни хватит смелости продолжать отношения. Обычно он их никогда не продолжает. Вероятно, за этот последний месяц девушки из Большого Бостона преподали ему урок. Это пойдет на пользу парню.

Хауи вернулся к изучению каталогов и рассматривал предлагаемые подарки для мужчин и женщин стоимостью менее двадцати долларов. Я же весь следующий час только тупо смотрел в свои записи. И не смог прочитать ни одного слова.

На следующее утро Арт уехал встречать доктора Кейда в аэропорт, а я остался за письменным столом, мечтая и глядя в окно. Из комнаты были видны только край пруда и снежные сугробы на берегу. Пруд уже замерз. Одна ворона прогуливалась по двору.

Около десяти утра залаял Нил, я услышал, как открылась входная дверь, и на пол с грохотом опустили багаж. Затем прозвучал громкий баритон Хауи, который приветствовал профессора Кейда. Я выполз в коридор и слушал, о чем они говорят, с лестничной площадки.

Несколько минут продолжалась ничего не значащая беседа — отдых прошел хорошо, но мы с нетерпением ждем возвращения к работе, и все в том же роде. Затем заговорил доктор Кейд:

— Я не был в Гаване почти тридцать лет. Она доведена до нищеты. Все гораздо хуже, чем я помню.

Он ужинал с Кастро и оставил автограф на экземпляре своей книги «Пройдет и это» одному из сыновей вождя. Доктор Кейд ездил на рыбалку в бухту Гуантанамо и разговаривал с одним старым моряком, который чистил лодку Хемингуэя. Профессор проводил долгие вечера с местными жителями, рассказывая им об Америке и слушая жуткие истории про матерей, которые лишились детей. Их отправляли к предполагаемой свободе на плотах из связанных бревен, которые держали курс на Ки-Уэст.

Хауи вызвался приготовить сегодня ужин — что-то из креольской кухни, с использованием устриц и рыбы, которую Арт должен был привезти сегодня к вечеру. Доктор Кейд поблагодарил встречавших и сказал, что сейчас поднимется наверх и приляжет. Если позвонит декан Ричардсон, то пусть запишут телефонограмму.

Перед тем, как украдкой вернуться к себе в комнату, я услышал, что Арт спросил у Хауи, не связывался ли с ним Дэн. Художник рассмеялся и ответил, что Дэнни, вероятно, наслаждается жизнью с Кейти Мотт, и он ожидает, что юный коллега появится у входной двери в измученном и потрепанном состоянии. Дэн будет страдать от обезвоживания, а то еще и укол витамина В12 потребуется делать.

Я работал, пока не начали спускаться сумерки, небо потемнело. Чувствовался запах жарящегося лука и чеснока, который поднимался из кухни. Там я обнаружил Хауи, он резал морского окуня на разделочном столе. На плите стоял котел, в котором что-то бурлило. Арт выглядел уставшим, но стоял перед сковородой с длинной ручкой и помешивал белую массу деревянной ложкой. На тарелке лежала горка очищенных устриц, серых и влажных.

На кухонном столе стояла открытая бутылка содовой, а рядом с Хауи на разделочном столе — полный стакан, — похоже, той самой содовой. Бледно-зеленый кружок лайма плавал среди пузырьков и кубиков льда.

— Арт уже два раза сжег заправку для соуса, — с улыбкой сообщил художник. Он оторвал кусочек морского окуня пальцами.

Я посмотрел на Арта. Выглядел он больным, одет был в старую спортивную куртку команды Абердина и полосатые фланелевые штаны от пижамы. Волосы торчали в разные стороны под дикими углами, словно он только что встал с постели.

— На пути домой доктор Кейд сказал, что мы значительно отстали от графика, — тихим монотонным голосом сообщил Артур. — Не удивляйтесь, если он в два раза увеличит нам нагрузку, планируя сдать первый вариант первого тома к концу этого семестра.

Хауи бросил морского окуня на разделочную доску.

— Он серьезно? Я едва начал обводить карты чернилами.

— А у меня еще тридцать страниц перевода, — заявил я. — И он еще хочет, чтобы я что-то написал про императора Барбароссу. Двадцать страниц минимум…

Ужин получился поразительным. Хауи в трезвом состоянии оказался гораздо лучшим поваром, чем в пьяном. Благодаря шардонне, которое нам оставил Томас, я наконец расслабился, чего не мог сделать всю прошедшую неделю. Мы сидели за обеденным столом: доктор Кейд — во главе, мы с Хауи — друг напротив друга, а Арт — на другом конце. Стул Дэна пустовал, и это привлекало внимание.