Сиссель-Йо Газан - Перо динозавра

— Сестре не пришло в голову спросить, откуда у меня раны на лбу. Она просто отказалась сидеть рядом со мной на похоронах и отсела на другую скамью вместе со своим семейством. После церемонии она подошла ко мне и предупредила, что, если я когда-то к ней приближусь, она заявит на меня в полицию. За насилие. Отец был насквозь проеден раком, но в ее картине мира я убил его вазой, — Трольс вдруг показался разочарованным. — Когда я в тот вечер позвонил сестре, полный решимости примириться, то мгновенно понял, что она не собирается идти на сближение. Я положил трубку и почувствовал, что близок к нервному срыву. Я все время думал о Йоханнесе, меня напугало то, что я сделал, и я боялся, что он заявит на меня в полицию. И в то же время мне так его не хватало! Карен ничего не понимала. Мы встречались пару раз, пили кофе, и она без умолку болтала о большом воссоединении. Вдруг я понял, что мне очень нужно увидеть тебя. Это казалось единственным верным решением: может быть, ты сможешь поговорить с Йоханнесом? Не знаю, как я себе это представлял. Я дважды ждал тебя под дверью. Пробирался в подъезд в надежде, что ты окажешься дома. Я решил не звонить заранее, боялся, что ты не захочешь меня видеть. Но был уверен, что, если мне удастся с тобой поговорить, все встанет на свои места. Оба раза решимость мне изменяла. Один раз я даже запаниковал. Соседка снизу поднялась к тебе, чтобы проверить, как спит девочка. Ты, насколько я понял, была на пробежке. Она оставила дверь приоткрытой, так что я зашел за ней внутрь. Уселся в гостиной и сделал вид, что я старый друг, который часто к тебе заходит. Она меня выгнала. Сказала, чтобы я ждал за дверью. Она смотрела на меня рассерженно и подозрительно, глаза метали молнии. Я чувствовал себя так, как будто меня застукали на месте преступления, испугался, побежал вниз по лестнице и тут вдруг услышал, что ты вернулась. Хлопнула подъездная дверь, ты отдышивалась, потом закашлялась. Мне было ясно, что это ты. И я забрался в щитовую с проводами. Я был почти внизу, а ты, кажется, делала растяжку. У меня было чувство, что твоя соседка продолжает следить за мной, как будто видит во мне преступника, способного причинить другому зло, — теперь он говорил устало. — Точно так же было и в школе, правда? Мой отец ведь вынужден был вести себя со мной твердо, иначе я стал бы неуправляемым, так он объяснял учителям. Нет, конечно, он меня не бил. Но он пытался выражаться предельно ясно, заверял он их, прочерчивать границы. Это они прекрасно понимали. Они и сами со мной еле справлялись. И только твои родители не верили во все это дерьмо.

Я скрючился в этом щитовом шкафу, и ты прошла совсем рядом. Потом я услышал твои шаги уже над головой, выбрался из укрытия и побежал. Вдруг я оказался в районе Вестербро и увидел, что стою перед подъездом Йоханнеса. Я отступил на шаг, поднял голову и взглянул на его окна. В квартире горел свет, потом сам Йоханнес подошел к окну, он говорил по телефону. Я постоял еще и зашел в подъезд. Постучал, он отпер замок, я надавил на дверь и вошел внутрь. Две недели я звонил ему каждый день, посылал цветы, умолял о прощении, слал письма. Он не отвечал. И когда я вдруг появился в его квартире, он испугался. Я гораздо крупнее и сильнее, в этом и был весь прикол. Он маленький и хрупкий, а я большой и сильный. Вдруг я почувствовал возбуждение. Меня подстегнуло что-то в нем, в его взгляде. Да он же сам этого хочет, вдруг подумал я. Это все игра, и здесь и сейчас — это часть этой игры. Он хочет, чтобы за него решали, им овладели, его унижали, — в тот момент мне все было понятно. Он обвел меня вокруг пальца, и у него это отлично получилось, — глаза Трольса вдруг сверкнули. Анна осторожно сунула руку в карман куртки и поежилась, как будто от холода. — Я закрыл за собой дверь и расстегнул ширинку. В тот момент у меня не было сомнений, я был уверен, что он тоже этого хочет. Он попятился, естественно. Я, держа свой член в руке, приказал Йоханнесу раздеться, потом сказал, что он должен мне отсосать. Он прекрасно разыгрывал испуг, все шло так, как и должно было. Он отказывался. Я обзывал его всевозможными словами… и вдруг я кончил. Себе на руку и на пол. Я весь сжался и почувствовал огромное желание просто обнять его, лежать рядом с ним и чувствовать его близость. Я на мгновение закрыл глаза, а когда взглянул на него снова, он стоял с ножом в руке, не знаю, откуда он его достал. Он смотрел на меня мрачно. Я что-то сказал, поднял руки. Не надо мне угрожать, сказал я, желая, чтобы он успокоился. Вместо этого он на меня напал. Молотил ножом по воздуху, метя в меня. Я пытался его урезонить, просил отложить нож, призывал успокоиться. Из него ушла вся мягкость, вся та нежность, за которую я его любил, ее вдруг просто не стало. Голос тоже странно изменился. Стал темным и чужим. Он не унимался. Наскакивал на меня с ножом, угрожал, требовал, чтобы я ушел. Пронзительно кричал, я чувствовал его слюну у себя на щеке, — Трольс взглянул на Анну. — В тот раз я не убежал. Он должен был заткнуться. Он должен был заткнуться, — Трольс замолчал. Анна нащупала в кармане одну из кабельных стяжек, смяла ее в ладони, как смотанный шланг, и нагнулась вперед, якобы разминая спину. Ее сердце сумасшедше билось.

— Потом я зашел к Йенсу, — легко сказал Трольс. — Я не знаю, как я туда дошел, но внезапно я очутился перед его домом, без куртки, в мокрых штанах. Единственное, о чем я думал, — что меня вот-вот арестуют, и я хотел успеть поговорить до этого с Йенсом. Просто поговорить с ним. Мы так и сделали. Проговорили много часов. Я немного успокоился, подумал, что не факт, что Йоханнес как-то пострадал, совсем не факт. Бил ли я его вообще? Я не был в этом уверен. Йенс налил мне виски и одолжил одежду. У тебя такие прекрасные родители, Анна.

Анна кивнула.

— И они тебя очень любят, — сказал он мягко. — Я скоро уеду и больше не вернусь. Я не хочу в тюрьму, — он сухо рассмеялся. — Я и так всю жизнь провел как в тюрьме.

— Почему ты написал мне? — спросила Анна.

— Знаешь, как меня мучило, что мы в ссоре? Ужасно мучило. Я не мог уехать, не встретившись с тобой. Я хотел облегчить душу, объяснить тебе, что я не нарочно. Ни в тот раз, ни в этот. Я не верю, что ты предашь меня еще раз, — внезапно сказал он. — Я не верю, что ты встанешь сейчас и снова меня предашь, — он хмыкнул. — Ты изменилась, у тебя есть маленькая дочка. Кстати — я хочу с ней познакомиться.

— Меня вдруг озарило, что это сделал ты.

— Да, это просто невероятно, — сказал он, ухмыляясь. — Я рассчитывал, что тебе потребуется больше времени. Что я такого написал?

— Ты пытался признаться, — ответила Анна. — Но я догадалась не тогда, а когда ты сказал, что его звали Йоханнес. Помнишь, когда мы встретились в пятницу? Ты назвал Йоханнеса по имени и сделал вид, как будто Карен его упомянула в разговоре, — Анна повернулась к Трольсу, и ее глаза сверкнули желтым огнем. — Но Карен не знала, как его зовут. Так откуда же ты мог это узнать? И тогда пазл сложился, и все вдруг стало на свои места: что ты меня караулил и ждал под дверью, что ты повсюду появлялся, тебя видела Карен, Йенс, очевидно, что и Сесилье тоже. А с другой стороны, человек, который донимал Йоханнеса… Сначала я думала, что это девушка, но потом полиция сказала, что они ищут парня… YourGuy. И я подумала, что совпадений слишком много.