Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы

– Слушаю, – ответил твердый голос.

– Инспектор…

В трубке слышались голоса людей и тарахтение моторов. Инспектора полиции, напомнила она себе, живут той же, что и все остальные, жизнью. Они такие же смертные.

– Синьорита Арканджело?

Вот так сюрприз. И нельзя сказать, что неприятный.

– Я думала… – начала она и вдруг поймала себя на том, что не может сформулировать простой вопрос.

– Думали?…

Голос его звучал не сухо, официально, а с легкой ноткой мужского интереса.

– Мы не нашли ключей, – продолжал он. – В печи их не было. Вы ведь об этом думали, не так ли?

– Вы очень проницательны, инспектор. А это точно?

– Абсолютно. Единственное, что мы нашли…

Голос вдруг пропал. Что-то на линии?

– Да?

– Единственное, что мы нашли, – это небольшое количество расплавленного золота. Белла носила обручальное кольцо?

– Да, – негромко ответила Рафаэла. Пока они обсуждали практический вопрос, а Арканджело всегда умели их решать.

– Извините, но, может быть, мне лучше поговорить с кем-то из ваших братьев? Видите ли, речь пойдет о довольно неприятных деталях.

– Спасибо, дело в такой же степени касается меня, как и братьев. И уж в любом случае оно больше мое, чем ваше.

Снова пауза.

– Так вы тоже ничего не нашли? – спросил он. Умен, подумала она. Такой ничего не пропустит.

– Ничего. Искала везде, но… Честно говоря, никогда не видела, чтобы комнаты Уриэля и Беллы были в таком порядке. Домашняя работа ее не очень увлекала.

Звуковой фон стал громче. Голос объявил остановку: Сан-Дзаккария.

– Синьорита…

– Меня зовут Рафаэла, – с внезапно пришедшей решительностью сказала она. – Ваши люди назвали вас за глаза Лео, что интересно уже само по себе. Они всех начальников называют по имени? Впрочем, это не важно. Мне нужна правда. Вы ведь не верите, что все так просто, как выглядит с первого взгляда. Я тоже. У вас есть на то профессиональные причины. У меня личные. Хотите работать вместе? Или будете изображать из себя важного, непреклонного служаку, который все делает по правилам?

Он рассмеялся. Смех перекрыл другие звуки, и в этот момент Рафаэла еще больше прониклась уверенностью, что инспектору можно доверять.

– Я нездешний, – сказал Фальконе, – и не уверен, что хорошо представляю, какие правила действуют в Венеции.

– Об этом позабочусь я. Давайте договоримся сразу, Лео. Никто ничего не должен знать. Ни мои братья. Ни ваши подчиненные. В этом городе никогда не умели хранить секреты. Я хочу, чтобы сейчас было по-другому.

– Хорошо. Итак, что вы от меня хотите?

Она заколебалась.

– Скажите, что вы думаете?…

– Я не могу переходить некоторые границы, – осторожно предупредил он.

– Понимаю.

– Когда?

– Только не при моих братьях, Лео. Будем вести себя так, будто сегодняшнего разговора не было.

Ее охватило приятное волнение. Тепло волной прокатилось по телу. Рафаэла поняла, что краснеет, и оттого почувствовала себя виноватой.

– Потом…

– Завтра вечером Мэсситер устраивает прием в вашем выставочном зале.

– Вот как?

А ей ведь никто ничего не сказал, хотя уж Микеле наверняка в курсе.

– Я думал, вы тоже приглашены.

– Мы не слишком общительны. Обычно. Вы сказали – прием? – Невероятно. Что надеть? Черное? Или нет? – Не думаю, что это уместно, Лео. В нынешних обстоятельствах…

– Уместно или неуместно, но, на мой взгляд, вам нужно там быть. Я хочу, чтобы вы пришли. Это важно. Кроме того…

Он говорил твердо, однако не так, как Микеле. Без принуждения, без угрозы. Наверное, подумала Рафаэла, у Лео Фальконе есть свои причины желать ее присутствия.

Она попыталась представить, что он делает там, на вечно многолюдной набережной у Ла Пьета, откуда на Мурано каждый час отправляются скоростные катера.

– Есть кое-что еще, – добавил инспектор, резко меняя направление разговора. – У Беллы или кого-то из членов семьи был сотовый телефон?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Просто так.

Просто так? Полицейские никогда не задают вопросов просто так.

– Я вам не верю, Лео. А мобильный телефон… в нем нужды не возникало. Так почему вы спрашиваете?

– Боюсь, ничего определенного. Пока блуждаю в темноте. Проверяю кое-какие догадки. – Голос зазвучал устало. – Вы можете что-то предложить?

– Нет. – Это дело семейное, подумала она. Посторонних в такие не пускают. – Есть, пожалуй, кое-что, что вам следует знать. В любом случае рано или поздно вы это откопаете, ведь полиция ничего не забывает.

– Если только…

Она ощущала его нетерпение.

– Был один неприятный случай. Много-много лет назад. С Беллой и ее братом. Больше ничего не скажу. Я бы и этого не сказала, но знаю, что если не я, то кто-то другой все равно вам расскажет. Полагаю, в квестуре Альдо Браччи хорошо знают. О себе, к счастью, я этого сказать не могу.

– Я наведу справки.

– Да, займитесь. Что еще вы хотели бы узнать?

– Расскажите о Хьюго Мэсситере.

Вопрос ее удивил.

– Неужели вы действительно ничего о нем не слышали?

– До сегодняшнего дня – нет. Теперь я знаю, что он очень богат. Очень влиятелен. И что на протяжении нескольких лет в Италии этот джентльмен считался персоной нон грата.

– О нем писали во всех газетах! Вы должны помнить. Был ужасный скандал. Речь шла о музыке… одном чудесном музыкальном произведении… да, я его слышала. Говорили о краже, нарушении авторских прав. Потом выяснилось, что он ни при чем. Похоже, его обманула какая-то парочка, англичанин с подружкой.

– Я так и понял. И еще кое-кто погиб.

Этого она не помнила. А вот музыка запала в память. Одно время ее часто играли для туристов профессиональные оркестры, и мелодия стала чуть ли не популярнее «Времен года». По крайней мере звучала определенно свежее.

– Да, кто-то погиб. Но Хьюго Мэсситер тут ни при чем. В газетах именно так и написали. В противном случае он никогда не вернулся бы в Венецию, ведь так? Вы – полицейский. Вы должны знать о том случае больше, чем я.

– Должен, – согласился Фальконе. – Итак, завтра?

Рафаэла посмотрела на кастрюлю с пастой, на облачко пара, выплывшее в окно и устремившееся к железному ангелу, в руке которого снова пылал факел. Огонь бился на ветру, мигал, затухал и вспыхивал, пожирая газ, на оплату которого у них не было денег. Сколько раз стояла она здесь, готовя ужин? Сколько лет жизни провела в этой кухне?

Завтра для разнообразия братья приготовят себе сами.

Робко держась за руки, Ник Коста и Эмили Дикон прошли от скромной квартиры в Кастелло до набережной у парка Джардини. Отсюда до облюбованного Перони ресторанчика, притаившегося на тихой улочке за Арсеналом, оставалось не больше десяти минут. Оба хотели побыть наедине, на что за обедом в компании Перони и Терезы, а также напросившегося пятого лишнего, Лео Фальконе, рассчитывать не приходилось.