Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы

Дзеккини посмотрел на тарелку с бифштексом и зеленью, сожалея, что не догадался пригласить свою новую знакомую, Джину из Сан-Диего. Женщинам нравятся мужчины в форме: Он и с Фальконе не раз обменивались шуточками насчет их внешних различий. Человек, служащий в государственной полиции всегда носит штатскую одежду, понимая, что отвратительная синяя форма никого не красит. Да, с Фальконе бывало порой нелегко.

Взгляд майора скользнул по улице и наткнулся на нечто в равной степени интересное и странное. По направлению к нему шли двое мужчин. Один, высокий и плотный, в мешковатом сером костюме, походил на отставного боксера. Второй, еще совсем молодой, подвижный, заметно уступающий первому в росте, в рубашке и джинсах, выглядел бы довольно безобидным, если бы Дзеккини, когда они подошли ближе, не заметил в его глазах решительности и даже жестокости.

С такими, подумал он, лучше не спорить. Тем не менее оба показались ему знакомыми, хотя майор и не мог вспомнить, откуда их знает.

Тот, что помоложе, подошел к столику и вежливо осведомился:

– Синьор Дзеккини?

– Да.

Они переглянулись, словно не зная, что делать дальше.

Дзеккини попытался представить, чем могут заниматься люди с такой внешностью, и в голове у него вдруг щелкнуло.

– А вы именно такие, какими он вас и описывал, – сказал майор. – Садитесь.

Высокий не заставил просить себя дважды и, хлопнувшись на стул, с жадностью уставился на бифштекс. Второй подсел поближе и огляделся. Рядом никого не было.

– Так он упоминал о нас? – удивился тот, что постарше. Порывшись в памяти, майор вспомнил имя – Перони.

– Иногда ни о чем другом почти и не говорил. Я ведь знаю Лео лишь несколько месяцев. Мы о многом разговаривали и, думаю, подружились. Несмотря на то что носим разную форму. Такое ведь тоже бывает, не правда ли?

Дзеккини отодвинул тарелку.

– Как Лео? – спросил он и опустил глаза, боясь услышать страшный ответ. – Собирался навестить, но там, похоже, такая неразбериха. К тому же, думаю, визит офицера карабинеров…

Перони пожал плечами:

– Он все равно не узнает. Если и придет в сознание, то не раньше чем через неделю. Состояние, по словам врачей, неопределенное. В любом случае, как бы ни повернулось, на работу Лео вряд ли вернется.

Хорошо было уже то, что ему вообще давали какой-то шанс. Судя по тому, что Дзеккини слышал раньше, Фальконе мало чем отличался от дышащего трупа.

– Даже не верится, – вздохнул он.

– Согласен, – сказал тот, что помоложе. – Ник Коста. Джанни Перони.

Майор протянул руку:

– Зовите меня Лука. Как звал Лео. Мы знакомые, а не коллеги. Так легче и удобнее. И пожалуйста, поешьте. Давно я не угощал сотрудника государственной полиции. Слишком давно.

Он подозвал официанта. Они заказали: Перони – мясо, Коста – жаренные на гриле овощи. Дзеккини даже слегка встревожился – чувство было такое, что он уже знает обоих.

– Ищете работу?

После случившегося в Венеции газеты уделили немало внимания и последующим событиям. Комиссара временно отстранили от должности по обвинению в убийстве. Косту и Перони отправили в принудительный отпуск, что часто предшествовало дисциплинарному взысканию.

– Работы у нас хватает, – ответил Коста.

Именно так Дзеккини и думал. Он покачал головой:

– А я-то полагал, вы сидите дома на диване да бьете баклуши. Перони рассмеялся:

– Проблема в том, что, поработав со старым хитрецом, делать то, что от тебя ожидают, становится затруднительно. А вы не замечали, Лука?

Дзеккини отправил в рот кусок бифштекса. Мясо остыло. Ленч был испорчен, и перспективы выглядели не лучше.

– Мы к вам с подарком, – сказал Коста. – Или, скорее, с призом.

– И во что мне это обойдется?

Коста подождал, пока официант расставит тарелки и отойдет.

– Даром в наше время ничего не бывает. Но если мы правы, если удача улыбнется… с вашей помощью… Думаю, приз вам очень понравится.

Лука дослушал их до конца. Ему хватило минуты, чтобы понять: приятный вечер в театре в компании восхитительной Джины помахал ему ручкой.

Прошло больше десяти лет с тех пор, как Тереза Лупо оставила медицину ради, как ей тогда представлялось, более увлекательной работы в полицейском морге. Сейчас, в больнице Венеции, она чувствовала себя совершенно чужой. Место это более походило на городской квартал, чем на медицинское учреждение. Комплекс включал в себя и исторические здания, и современные постройки, и дома, напоминавшие обычные жилые и возведенные на пустом участке побережья между двумя набережными, Фондаменте Нуова и Фондаменте Селестия. Примечательным показался Терезе и тот факт, что больница располагалась напротив еще одного этапного пункта в жизни каждого человека – кладбищенского острова Сан-Микеле, блокировавшего, к счастью, вид на Изола дельи Арканджели. Венецианцы никогда не тратили усилий больше, чем определялось крайней необходимостью.

В тот вечер, когда Лео Фальконе спешно, на катере «скорой помощи», с включенной сиреной и пульсирующей голубой мигалкой везли в больницу, произошло три события.

Во-первых, Тереза вспомнила, как кричать на медиков – достойных, хороших людей, знающих свое дело, но не понимающих одной важной мелочи. Человека с тяжелой раной головы не обязательно подвергать детальному осмотру, поскольку он представляет собой почти готовый труп; все, что нужно, – это остановить время и сохранить беднягу живым до прибытия специалиста, который и сделает вывод, есть ли шанс вытащить его из темноты на свет.

Во-вторых, Тереза поняла, что готова сделать все, чтобы не дать Лео Фальконе умереть. Вообще-то она была за то, чтобы все люди не умирали, даже если бы такое положение вещей оставило ее без работы, но одно дело – теория, а совсем другое – практика. Что бы ни случалось между ними в прошлом, сейчас Тереза неожиданно для себя обнаружила присутствие необъяснимой связи с этим странным, сдержанным, зачастую надменным человеком, чье тело катили по длинному лабиринту коридоров больницы, как ей казалось, в никуда.

В-третьих, выяснилось, что ее удостоверение полицейского патологоанатома не утратило силы и здесь. Когда, привезя Фальконе в предоперационную, дежурный врач узнал, что единственный местный нейрохирург проводит отпуск на Мальдивах, Тереза сначала наорала на него, потом заставила сделать все возможное, чтобы остановить кровотечение, и наконец приказала не предпринимать ничего до получения дальнейших указаний.

Удача все же навещает этот мир. А может быть, Бог действительно существует. В медицинской школе Тереза училась с Пино Ферранте. Пока катер «скорой помощи» мчался с острова к городу, она вспоминала его руки, прекраснейшие мужские руки, какие ей только доводилось видеть: длинные, чуткие, гибкие, элегантные. Как будто скопированные с картин Альбрехта Дюрера. Руки целителя. К тому времени когда он, закончив учебу, окунулся в мир практической медицины, это понимали уже все. За прошедшие годы Пино успел стать преуспевающим консультантом-неврологом в своей родной Болонье, откуда до Венеции, если забыть о существовании правил дорожного движения, можно добраться едва ли не за шестьдесят минут. К счастью» когда она позвонила, запыхавшаяся и почти отчаявшаяся, он оказался дома.