Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы

Габриэль насупился:

– Микеле прав. Дайте нам уйти с достоинством.

– Вот как? – От недавнего добродушия не осталось и следа. – Что ж, берите все даром. И цех. И магазин. Варите свое стекло и продавайте, если сможете. Я освобождаю вас от арендной платы на десять лет. Принимайте. Или пропадайте.

Мэсситер подался вперед:

– Вас ждет крах. А Микеле, может быть, еще и тюрьма. Если не кое-что хуже.

Старший из Арканджело покачал головой:

– Я жалею, что открыл перед вами дверь. Вас нельзя было впускать за порог. Мы бы нашли других…

– Но вы же открыли и впустили! – оборвал его Мэсситер. – Вы сами меня пригласили. Я прихожу только туда, где меня ждут. И я думал, вы это понимаете. А теперь…

Он вынул из кармана рубашки ручку. «Паркер». С золотым пером. И бросил ее через стол.

– Воспользуйтесь, когда будете ставить подпись. Похвастайте перед мэром. Сделайте вид, что она ваша. А потом оставьте себе. И еще одно…

Микеле уперся взглядом в дорогую игрушку.

– Что?

– Не задерживайтесь на моем острове, – с уничтожающей улыбкой сказал Хьюго Мэсситер.

К тому времени как Джанни Перони добежал до небольшой площади у ворот Арсенала, полиция успела оградить место происшествия, так что немногочисленные зрители могли созерцать лишь распростертое у каменного льва тело в лужице растекающейся по камням крови.

Джанфранко Рандаццо лежал на спине с разбитым от удара о булыжник лицом, застывшими, устремленными к солнцу глазами и выражением недовольства, которое сопровождало его не только при жизни, но и после смерти. Впрочем, ничего странного в этом не было, поскольку переход из одного мира в другой дался ему нелегко. Повидавший немало огнестрельных ранений Перони сразу понял, что убийство было совершено с особой жестокостью. Стреляли как по ногам, так и в туловище, после чего комиссара оттащили от перевернутого столика на террасе – на это указывал кровавый след – и прикончили выстрелом в голову.

В заказном характере убийства сомневаться не приходилось. С Рандаццо расправились хладнокровно и беспощадно, и, судя по тому, как вели себя полицейские и два детектива в штатском, больше напоминавших уличных уборщиков, чем служителей закона, преступники скрылись достаточно быстро и не оставили заметных следов.

Дзеккини и его люди, прибывшие на место чуть позже Перони, с изумлением взирали на открывшуюся перед ними картину.

– Если я правильно понимаю, вопросы здесь неуместны, – пробормотал, тяжело отдуваясь, майор.

– Верно, – ответил Перони, поглядывая на двоих в штатском, торопливо допивавших оставшееся на столиках пиво.

– Не понимаю, – продолжал Дзеккини. – Прошло не больше двух-трех минут. Как они успели так быстро?

Перони об этом тоже думал.

– Участок рядом, за углом. Наверное, тоже услышали, как стреляют.

Тем не менее оперативность полиции оставляла место для размышлений.

Он снова посмотрел на старательно державшуюся в стороне парочку. Оба были ему знакомы. Монах, говоря о сопровождавших Рандаццо полицейских, сделал недовольное лицо. У Перони эти двое, когда он встречал их в квестуре, тоже вызывали отвращение.

– Если не ошибаюсь, тут есть кое-кто, кто не должен был допустить ничего подобного. Эй, Лавацци!

Один из двоих повернулся. Вид у него был испуганный.

– На пару слов.

Полицейский не сдвинулся с места. Вцепившись в стакан с пивом, он растерянно и тревожно оглядывался по сторонам.

Детектив в штатском, накрывавший тело комиссара пластиковой накидкой, выругался, сплюнул и направился к ним. Перони узнал его: комиссар из главной квестуры, безликий чиновник, один из тех, кто старательно не замечал римских детективов все восемь месяцев, что они работали в Венеции.

– Вам бы лучше поискать другое место, – посоветовал офицер ровным, бесстрастным тоном.

Дзеккини достал из пиджака жетон.

– Жандармерия. – Он кивнул в сторону накрытого тела. – У нас ордер на допрос этого человека.

– Жаль, но вы немного опоздали.

Из подъехавшей кареты «скорой помощи» выскочили санитары с каталкой. Похоже, тело уже собирались увезти. Нечто похожее происходило и на Изола дельи Арканджели. И там, и здесь явно просматривалось желание сделать все как можно быстрее.

– Надо подождать судмедэксперта, – сказал Перони. – Или по крайней мере сделать вид, что ждете его.

Безымянный комиссар с ненавистью взглянул на него. Это был невысокий мужчина с моржовыми усами и черными безжизненными глазами.

– Помолчите, Перони. Это наше дело, а не ваше. И делаем Мы все как надо. Только вот раньше у нас ничего такого не случалось. И что вы за люди, а? Где ни появитесь, там неприятности. С собой их, что ли, таскаете?

Перони подумал, что если задержится в Венеции еще на недельку, то, пожалуй, откажется от некоторых привычек и начнет бить носы.

– Вы правы, комиссар. Дело ваше. Только началось оно задолго до того, как мы здесь появились. И когда нас не будет, у вас ничего не изменится. Так что не ищите виноватых на стороне, а присматривайте за собственными яблочками… чтобы не погнили.

– Вы отстранены! – взревел, багровея, офицер. – Вы больше не приписаны к этой квестуре! А будете совать нос, куда не просят, быстро попадете за решетку. Ясно? – Он повернулся к Дзеккини. – Вас это тоже касается. Делом занимается полиция, и карабинеров мы не звали.

– У меня ордер! – повторил майор, предъявляя бумагу.

– Мертвецов не допрашивают! – взвизгнул комиссар. – Я…

– Но вопросы-то остаются, – оборвал его Перони. – Например, почему, черт возьми, он мертв, когда ваши люди вроде бы его охраняли? Или этот вопрос дозволяется задавать только в тесном кругу близких друзей?

Он тут же пожалел о сказанном. Квестура вовсе не была свободна от мелкой коррупции, но подозревать всех в тайном сговоре с целью убийства коллеги, даже столь непопулярного, как Рандаццо, он просто не имел права.

– Извините. Зря я так сказал. Беру свои слова назад. Но может быть, мы могли бы чем-то помочь?

– Мне ваша помощь не нужна.

Боится, догадался Перони. И скорее всего сам ничего не поймает. Знает только, что должен держать ситуацию под контролем, не подпускать посторонних и ждать, пока кто-то другой примет решение, что делать дальше.

– Подумайте сами, – продолжал он. – У вас на руках мертвый коллега. Человек, который был под подозрением. Человек, который оказался в поле зрения карабинеров. Которого собирались допросить в связи с незаконным ввозом культурных ценностей.

Усы у комиссара дернулись, и в этот момент Перони вспомнил его имя.

– Послушайте, комиссар Грасси, из-за чего мы спорим? Вы же не местный. Вы миланец. Им на вас наплевать, как наплевать и на меня. Мы для них – расходный материал. Здесь майор Дзеккини. Если прикрыть дело не получится, если разразится скандал, кого, по-вашему, сделают крайним? Местных? Или таких, как мы?