Александр Мазин - Паника

Он больше не опасался за свою жизнь. Если бы его собирались убить, то вряд ли обслуживали бы так тщательно. Правда, Дейн помнил и о читанных прежде описаниях ритуалов жертвоприношений, где пленников, перед тем как отправить в лучший мир, жаловали по-царски. Утешало Дейна то, что «хозяйки» удовлетворяли скорее не его, а собственные потребности. В любую минуту та или другая могли увлечь Сэллери к ложу. И, как ни странно, он всегда был способен на то, что требовалось. Гордость пополам с удивлением — вот что испытывал Дейн, анализируя свою возросшую мощь.

А что было особенно прекрасно — в пещере совсем не было насекомых!

Судя по отросшей щетине, Сэллери провел в заточении уже больше недели. Он уже знал, что обитательницы подземелья приходят и уходят, но, сколько он не искал, выхода найти не мог. Много раз обходил он пещеру по периметру. Единственным обнаруженным отростком был ход к отхожему месту, который Дейну показали в первый же день. Но ход оканчивался ничем: узкой щелью, куда сбегала вода ручья.

Бродя во тьме по пещере, казавшейся огромной, Дейн натыкался на ее обитателей, вернее, обитательниц. К его изумлению, здесь были одни только женщины. Молодые, чуть постарше, как его «хозяйки», и совсем девочки. Стоило Дейну прикоснуться к одной из них, как козоногая замирала и ждала, пока он не отойдет от нее. Сэллери выяснил, что может ощупывать их без всякого стеснения, и по ряду признаков определил: многие были бы не прочь познакомиться с ним поближе. Но ни одна не тронула его и пальцем, а стоило его собственным движениям стать слишком вольными, откуда-то появлялась одна из соложниц Дейна и уводила «собственность» подальше от соблазна. Сэллери был почти уверен: «хозяйки» по очереди караулят его.

Дейн долго и безуспешно размышлял о том, куда делись их мужчины. Может, они в другой пещере? Партеногенез, судя по поведению его соложниц, не был популярен среди обитательниц пещеры.

Вскоре Дейн по запаху не только узнавал своих «владелиц», но, более того, мог сказать, зачем они приближаются к нему: покормить, поухаживать или порезвиться. Огорчало, что они не желают с ним разговаривать. Но от отсутствия собеседников Сэллери не очень страдал. Он и прежде подолгу находился лишь в обществе самого себя и не испытывал от этого неудобств. Но Дейн был бы совсем не прочь узнать, о чем говорят вокруг. Увы, язык козоногих не был похож ни на один из известных Сэллери.

А вот интонации говоривших он научился различать очень хорошо. И убедился, что, несмотря на ангельскую красоту, нрав у обитательниц пещеры далеко не ангельский. По крайней мере четыре раза за время пребывания в пещере Дейн слышал звуки, в которых можно было безошибочно признать шум драки. И два раза это происходило совсем рядом. Возможно, из-за него? Получить ответ на этот вопрос было не от кого.

Стены пещеры были сухими и гладкими. Пол каменный, но повсюду валялись охапки свежей и уже подсохшей травы. Дейн был единственным, кому готовили особое ложе. В центре пещеры высилось несколько колонн неправильной формы. Они наталкивали Сэллери на предположение, что пещера — искусственная. Вот только стены были слишком гладкими: никаких следов инструмента.

В первые дни Сэллери очень много спал. Просыпался, лишь когда «владелицы» будили его. Позже сонливость прошла, и все свободное время Сэллери мог предаваться собственным мыслям. А времени было вдоволь. Понемногу Дейна начало раздражать собственное положение. Восставать было бессмысленно: он слеп, а обитательницы пещеры каким-то образом неплохо видели в темноте. Впрочем, он пытался бороться: отказал в близости своим соложницам!

Те, однако, не стали применять силу. Просто оставили Дейна в покое. На некоторое время. И «крепость» Дейна пала. Вернее, наоборот. Собственная плоть Сэллери потребовала прекращения бунта.

Дейн уже вовсю ломал голову над тем, как вырваться на свободу, когда произошло чудо. Он прозрел!

Сначала в окружавшей тьме появились тени, потом — смутные движущиеся фигуры, и наконец однажды, проснувшись, Дейн убедился, что отчетливо видит все вокруг. Правда, в то время глаз Сэллери не различал красок, они появились позже.

Теперь, когда вся внутренность пещеры открылась Дейну, он понял, отчего не смог найти выхода. Отверстия в стенах были. Даже несколько. Но располагались на семифутовой высоте. Сама же пещера, хотя и была достаточно велика, вовсе не была такой грандиозно-огромной, как казалось слепому Сэллери. Впрочем, многие вещи он представлял правильно. Родник, бивший из расселины в стене в круглую чашу, колонны, даже число обитательниц он почти угадал: немногим больше двадцати. Половину времени козоногие проводили под землей, спали, ели, общались, занимались приготовлением пищи. С наступлением же ночи большинство уходило наверх. Взрослые и дети без помощи рук, кузнечиками вспрыгивали в один из проходов и исчезали в тоннеле. Сэллери тоже мог бы взобраться наверх. Но решил повременить. Его бы догнали и вернули: козоногие двигались куда быстрее. Чем он сам.

У Дейна хватило ума скрыть свое прозрение. Ему нужно было вырваться на свободу. Этим оружием должно было стать знание. Потому что другого орудия у Сэллери не было.

Вскоре после прозрения Дейна одна из соложниц потеряла к нему интерес. Сэллери попробовал выяснить причину охлаждения у второй, но ответа не удостоился. Ничего. Со временем он узнает.

Зрячему, ему было куда легче изучать обитательниц пещеры. Теперь Дейн знал наверняка: к нему проявляют интерес. А сдерживает этот интерес, судя по всему, сила двух его хозяек. Кое-кто из козоногих вел себя наиболее вольно. Например, сознательно оказывался на пути Сэллери, когда тот, изображая слепого, бродил по пещере. Но это происходило лишь, когда одна «хозяек» отсутствовала. Небезынтересным было и то, что союз его соложниц был единственным союзом в пещере. Среди остальных Дейн не заметил постоянных симпатий. Кроме двух матерей, чьи девочки были относительно малы и требовали заботы. Еда, которую приносили козоногие, принадлежала той, кто ее принес. Сэллери ни разу не видел,чтобы пищей делились. А его самого кормили исключительно «хозяйки».

При детальном рассмотрении Дейн обнаружил немало различий между обитательницами пещеры. Любая из них украсила бы обложку мужского журнала, но у каждой был свой «имидж». И не было двух, чья мимика была бы одинакова. Кроме того, более старшие были крупнее: больше груди, шире бедра, рельефнее мышцы. Именно к таким, старшим, относились «хозяйки» Дейна.

Слово «старшие», впрочем, было достаточно условно. Встреть их Дейн в Лос-Анджелесе — не дал бы больше тридцати-тридцати двух.

Время шло. Сэллери осваивался. Наконец он решил, что пора действовать.