Уоррен Мерфи - Клиника смерти

– Благодарю, – произнесла миссис Боулдер, – все прошло нормально, да?

Лицо доктора Деммета было печально. Он опустил глаза, обошел вокруг стола и сел, хотя понимал, что в следующий момент ему вновь придется встать. Он соединил кончики пальцев перед собой в некое подобие арки. Ногти его были девственно чисты, руки безукоризненно вымыты.

Доктор Деммет мрачно уставился на свои руки. Миссис Боулдер охватила дрожь.

– Мы сделали для Джима все, что смогли, – сказал доктор Деммет, – но возникли осложнения.

– Для Джона, – машинально поправила его миссис Боулдер.

– Да, для Джона. Отказало сердце. Удаление аппендикса прошло прекрасно. Просто прекрасно. Подвело сердце.

– Нет, только не Джон, не Джон! – закричала миссис Боулдер и залилась горькими слезами.

– Мы сделали все возможное, – сказал доктор Деммет. Он дал излиться первому всплеску горя, прежде чем встал с места, сочувственно положил руку на плечо вдове, помог ей подняться и выпроводил в коридор, передав на попечение первой попавшейся навстречу медсестре, распорядившись сделать все необходимое для этой женщины и порекомендовав дать ей легкое успокоительное.

– Как зовут эту даму? – спросила сестра.

– Э… Она сама вам скажет, – ответил Деммет.

К тому времени, когда он добрался до гольф-клуба «Фейр оукс кантри клаб» в пригороде Балтимора, он уже решил, как будет играть. Он больше не мог ждать. Стратегия игры была абсолютно ясна.

– Я не оставлю никому в этом несчастном клубе никаких шансов, – сказал доктор Деммет профессиональному игроку в гольф и поделился своей новой идеей.

Тот внимательно выслушал и ответил:

– Безусловно, доктор Деммет, так можно закатить шар в лунку. Но где же тут стиль, где красота игры?

– Д-да, вы, наверное, правы – мрачно согласился доктор Деммет. На сей раз его горе было искренним.

Миссис Боулдер проснулась в три часа утра, увидела пустую кровать мужа и только теперь отчетливо поняла, что домой он больше не придет. Она обо всем рассказала вчера детям, и они плакали. Она договорилась о похоронах и заплатила больше, чем позволяли ей средства, не думая ни о чем и рискуя понести слишком большие расходы. Она сообщила брату Джона, который известил остальных родственников, и многие уже звонили ей с выражением соболезнования. Но только теперь она до конца ощутила горечь утраты всем телом, всей душой и начала смиряться с мыслью о том, что Джон уже никогда не вернется домой. И тогда ее охватила скорбь, глубокая и неотступная.

Она хотела бы разделить ее с Джоном, как они делили все остальное с тех пор, как поженились после окончания университета в Мэриленде. Боль была слишком велика, чтобы переносить ее одной, а молиться она не умела.

Она стала собирать его вещи, откладывая то, что можно оставить сыну, что мог бы взять брат Джона, и то, что пригодилось бы для Армии спасения. В подвале она связала его лыжи, уложила теннисные ракетки и в который раз удивилась, почему он никогда не выбрасывал старые кроссовки.

Она глядела на все эти старые, рваные кроссовки, в которых он ежедневно пробегал по три мили с самого дня их свадьбы, кроме разве что медового месяца, и тут неожиданная мысль ударила ее, как током.

– Отказало сердце. Не может быть, не может!

Джон не курил, редко выпивал, ежедневно занимался гимнастикой, соблюдал диету, и никто из его родственников никогда не жаловался на сердце.

– Не может быть, – снова произнесла она вслух и вдруг заволновалась, как будто констатация этого факта могла воскресить мужа.

Она заставила себя подождать до половины десятого утра и позвонила их семейному врачу. Трубку взяла сестра, дежурившая у телефона, и она записалась на прием, всего на пять минут.

На самом деле времени потребовалось еще меньше.

– У Джона сердце было в полном порядке, так ведь, доктор? – спросила она прежде, чем тот успел выразить ей сочувствие.

– Ну, конечно. Для человека его возраста сердце работало хорошо. Он следил за собой.

– Могло ли сердце отказать во время операции?

– Ну, миссис Боулдер, операция вызывает огромное напряжение во всем организме.

– Могло ли оно отказать?

– У Роблера работают многие из лучших хирургов страны, миссис Боулдер. Там лечатся многие высокопоставленные лица. Если бы вашего мужа можно было спасти…

– Но причиной смерти не могла стать остановка сердца, доктор, не так ли? Скажите мне. Вы же наш семейный врач.

– Миссис Боулдер, в клинике Роблера лечится моя собственная дочь.

– Но Джон не должен был умереть от остановки сердца при его здоровье и в таком возрасте?

– В медицине существует еще многое, чего мы не можем объяснить.

Но миссис Боулдер уже не слушала: она сочиняла письмо в Американскую медицинскую ассоциацию и различные медицинские общества. В полдень она изложила свой план семейному адвокату. Тот был более откровенен, чем врач.

– Не тратьте зря деньги, миссис Боулдер. Призвать к ответу медиков Роблера за недобросовестное лечение или халатность можно лишь в том случае, если нам удастся найти такого врача, который согласится свидетельствовать против них.

– Ну так давайте найдем его!

– Хорошая мысль, миссис Боулдер, но ничего не выйдет.

– Почему?

– Если уж ваш семейный врач не поддержал вас – и это в частной беседе, – чего же ждать от постороннего специалиста-медика в суде? Врачи не свидетельствуют против врачей. Хотя ничего подобного и нет в клятве Гиппократа, но это правило медики соблюдают строго.

– Вы хотите сказать, что врач может убить пациента и это сойдет ему с рук?

– Я хочу сказать, что порой они допускают ошибки и даже халатность, но с этим никто ничего не может поделать.

– Но я читала, что одного врача обвинили в преступной халатности. Кажется, это было… в прошлом или позапрошлом году.

– Правильно. Вы читали об этом именно потому, что, когда врача признают виновным в профессиональной ошибке, это событие. И я думаю, что врач этот был неуживчивым глупцом, который лез не в свои дела и конфликтовал с медицинскими обществами. А вы читали об автомобильной аварии в Фениксе, кода водителя признали виновным в нарушении правил дорожного движения и неоправданном риске?

– Нет, по-моему, не читала.

– Я тоже. Никто не станет писать об этом, поскольку такие вещи происходят сплошь и рядом. Свидетелями в таких случаях выступают полицейские. Но у нас нет медицинской полиции.

– Но ведь существуют комиссии по здравоохранению, законы. Американская медицинская ассоциация.

– АМА? Обращаться туда – то же самое, что просить Национальную ассоциацию промышленников расследовать вопрос о чрезмерных прибылях. Миссис Боулдер, я ваш друг и неплохой адвокат, и я был другом Джона. Я дам вам хороший профессиональный совет и, между прочим, возьму с вас за это деньги, так что послушайте: выдвигать обвинение против клиники Роблера или доктора Деммета – пустая трата времени, денег, и ваших нервов. Я не позволю вам сделать это, так как вы проиграете.