Уоррен Мерфи - Корабль смерти

— Ты же понимаешь, это не пулемет. Здесь есть глушитель, все будет тихо.

— Не валяй дурака! — сказал Римо, выхватывая у него оружие.

Это произошло так быстро, что парень не успел среагировать и нажал пальцем пустоту на том месте, где только что был спусковой крючок. Римо поднес оружие к глазам, чтобы разглядеть, где там помещается глушитель.

Он неплохо разбирался в оружии, но это, видимо, была новая модель. Он протянул револьвер парню, а когда тот потянулся за ним, вонзил ему указательный палец в солнечное сплетение. Резиновый пол заглушил стук упавшего тела.

Римо пошел по странным коридорам, ища выход. Он миновал помещение, в котором целая стена состояла из телеэкранов, показывающих, что происходит в конференц-залах, служебных кабинетах и даже в спальнях.

У телевизора с надписью «Посольство Швеции» собралось несколько человек. Римо заглянул через плечо одного из них, чтобы узнать, что их так заинтересовало. Мужчина и девушка занимались в постели любовью. Вообще-то Римо нравилось смотреть на такие вещи, однако для человека, слившегося воедино со своим телом, все это кажется естественным — все равно что наблюдать за ростом цветка. Но вот замигали красные лампы возле другого телевизора, и все повернулись к нему. Римо увидел, как кто-то пытается помочь парню с пробитым животом.

— Он действует гораздо быстрее, чем мы думали, — донесся из телеприемника голос пострадавшего. — Я не успел даже увидеть его руки.

— А почему ты не стрелял? — спросил поднимавший его человек.

— Я не видел его рук. Моя «пушка» оказалась в его руках, прежде чем я успел нажать курок. Это было потрясающе! Я не видел рук.

— Первому это не понравится.

— Плевать я на него хотел! Ты представляешь — такие руки!

Римо видел, как пострадавший сделал неуверенный шаг. По-видимому, весь корабль был подключен к телекамерам. Римо понял, что пора уходить: чей-то начальственный голос уже спрашивал, кто несет ответственность за потерю бдительности.

— Надо поменьше глазеть на спальни! Нельзя допустить повторения такого случая, — произнес голос с немецким акцентом.

— Это произошло не в мою смену, — ответил другой голос, с французским акцентом.

— Участок подвергся вторжению. Тревога!

Римо ожидал услышать сирену или гонг, но звуковых сигналов не было, лишь замигали лампочки. Группы были хорошо организованы, они действовали быстро и четко, каждый знал свое место. Эта быстрота и слаженность без суеты и громких команд заставили Римо впервые насторожиться.

Он не разбирался ни в тайных коридорах, ни в особенностях освещения, ни в покрытиях, заглушающих шаги. Зато он разбирался в том, как люди перемещаются в одиночку и группами. И ему было ясно — этих людей наверняка тренировали не один год. Корабль совсем недавно спустили на воду, но, если бы здесь оказалась группа экспертов по безопасности, которых он встретил на брифинге в Вашингтоне, они наверняка успели бы уже перестрелять друг друга. А эти люди вели себя совсем иначе: они не сталкивались в дверях, они ощущали присутствие человека позади себя, не поворачивая головы. Это были обычные неуклюжие парни, но, будучи объединены в группы, они переставали быть неуклюжими. У всех были револьверы с глушителями, у некоторых — длинные клинки.

Римо заметил еще одну особенность: эти группы обучались в разных местах и были сведены здесь совсем недавно. Никто из них не определил, что Римо чужой. Тут, несомненно, действовало два фактора: во-первых, слишком многие лица были им незнакомы, и, во-вторых, они чувствовали себя в этих коридорах в абсолютной безопасности, не испытывая ни подозрительности, ни страха. Римо, однако, знал, что его скоро обнаружат, так как в этом упорядоченном «муравейнике» он был единственным, кто не имел закрепленного места.

Некоторое время Римо бегал, неуклюже топая, как и все окружающие, пока не услышал: «Вот он!» Это восклицание развязало ему руки: он вновь сделался самим собой. Теперь его ноги двигались легко и бесшумно, вроде бы даже замедленно; они были лишь «средством передвижения» для тела. Пули, бесшумно вылетавшие из «пушек», снабженных глушителями, с грохотом отскакивали от стен. Римо окружили. Он прошел сквозь это кольцо, как сквозь масло, мимоходом раздавив грудь одному из них, и рывком отворил ближайшую дверь. В большой комнате спиной к Римо сидел человек. Всю стену перед ним закрывала огромная компьютерная панель. Другого выхода из комнаты не было.

У двери его поджидала засада из двух «карабинеров». Он их раскидал, но все равно не мог вернуться к лифту — как его найти среди этих коридоров с их бесчисленными поворотами и разветвлениями, которые выглядели абсолютно одинаково?

Надо у кого-нибудь узнать дорогу. Он подошел к цветущему молодцу с длинным острым клинком в руке, которым он размахивал, как бейсбольной битой. Римо опрокинул его на пол и нажал указательным пальцем шейное нервное сплетение.

— Как мне выбраться отсюда? — спросил Римо.

— Моя не понимай англиски.

Римо нажал сильнее, но парень твердил одно и то же:

— Моя не понимай.

— Дерьмо! — выругался Римо.

Оставив парня, он нырнул в какое-то маленькое помещение. Там ничего не было, кроме пластмассового ведра и швабры. За ведром виднелась панель из гладкого серого металла со звукоизолирующей резиновой прокладкой. Римо провел по ней руками — под их нажимом панель подалась и бесшумно отодвинулась в сторону В нос ему ударил запах смазки — движущиеся части панели были обильно смазаны.

В стене открылся проход в небольшой чулан, где хранились моющие средства. С запахом химических порошков смешивался слабый запах несвежей крови. Римо выбрался в чулан и поставил панель на место.

Снаружи по другую сторону чулана доносился звук шагов, слышались голоса людей и кашель.

Он открыл дверь и шагнул на роскошный ковер широкого холла, где на стенах висели экзотические гобелены и неяркие лампы отбрасывали свет вверх, на потолки. Это был уже знакомый Римо корабль.

Он пошел по запутанным коридорам и вскоре очутился рядом с иранским представительством. Если бы не счастливая случайность, он потратил бы на поиски по меньшей мере два часа. Люди попадались на каждом шагу, но они и сами еще толком не знали корабль.

Пропуск у Римо был в порядке, и охрана с поклонами впустила его внутрь представительства. Оно занимало площадь с целый этаж большого жилого дома.

Римо неслышно вошел к себе. Чиун что-то диктовал молоденькой машинистке. Диктовал он на персидском языке — фарси. Девушка засмеялась, бросив взгляд на Римо.

— Что ты ей сказал, папочка? — не выдержал Римо.

— Это непереводимая персидская шутка, — ответил Чиун. Он был одет в розовое, с золотыми нитями вечернее кимоно.