Уоррен Мерфи - Последний звонок

На стене коридора он заметил кнопку, нажал на нее, и панель отошла назад, открывая вход в маленькую комнату.

В комнате на полу лежал Василий Карбенко, и кровь заливала его светло-голубую рубашку. Его пистолет валялся в углу.

Римо опустился на колени рядом с Карбенко, и русский шпион медленно открыл глаза. Узнав Римо, он попытался улыбнуться. В углу его рта показалась кровь.

– Привет, парень, – сказал он.

– Кто это сделал? – спросил Римо.

– Люди Стэнтингтона. Это его человек был у входа, – прошептал Карбенко. – Я сам виноват. Я должен был догадаться.

– Не волнуйся, – сказал Римо, – я тебе помогу.

– Слишком поздно, – простонал Карбенко. – С премьером все в порядке?

– Да, – сказал Римо. – С ним ничего не произойдет.

– Я знаю, – сказал Карбенко. Он опять попытался улыбнуться, но малейшее усилие причиняло ему боль. Его голос упал до слабого шепота, дыхание стало тяжелым и прерывистым.

– Жаль, что мы не встретились раньше, – сказал Римо, – из нас с тобой вышла бы отличная команда.

Карбенко покачал головой.

– Нет, – произнес он. – Слишком многое нас разделяет. Если бы Стэнтингтон не добрался до меня сегодня, тебе потом пришлось бы сделать это самому. Я слишком много знал.

Римо хотел было возразить, но остановился. Он внезапно понял, что Карбенко был прав. Ему вспомнилась сцена в кабинете Смита. Послав Римо охранять премьера, Смит сказал, что это все. «На сегодня». Следующим заданием стало бы устранение Карбенко.

– Не переживай, – сказал Карбенко. – Такая уж у нас работа.

Он хотел сказать что-то еще, но изо рта у него хлынул поток крови, голова бессильно упала набок, и взор, обращенный к стене, погас.

Римо встал и склонился над русским шпионом. Он испытывал к этому человеку необычное чувство, какую-то привязанность, которую ему не часто доводилось ощущать. Карбенко вызывал в нем уважение. Римо и не предполагал, что в его сердце еще есть место для подобных чувств.

– Да, приятель, такая у нас работа, – сказал он и вернулся в коридор, чтобы найти премьера и убедиться, что тот по-прежнему жив и здоров.

Свет в комнате прошлого был погашен, но Римо знал, где находится потайная дверь. Его пальцы вошли в дерево, как в масло, и он рванул панель влево. Пневматический дверной замок, сопротивляясь, издал шипящий звук. Шипение нарастало, и наконец воздух вырвался из запирающего устройства. Замок сломался, и дубовая панель с треском сдвинулась влево.

За потайной дверью начинался извилистый коридор, и Римо побежал по нему так быстро, как только мог. Через двадцать ярдов коридор свернул налево, и Римо очутился на миниатюрной железнодорожной станции.

Чиун в одиночестве стоял на краю платформы и смотрел на приближающегося Римо.

– Карбенко умер, – сказал Римо.

Чиун кивнул.

– Карбенко был хорошим человеком, – сказал он.

– Где премьер?

– Он со своими четырьмя охранниками.

В это время на путях показался маленький поезд. Набирая скорость, он проехал мимо перрона. В поезде сидели четыре кагебешника.

– Где премьер? – крикнул им Римо.

– В последнем вагоне, – ответил один из них.

Вагон с охранниками исчез в туннеле. Римо и Чиун посмотрели в хвост поезда. Последний вагон поравнялся с ними, но премьера и Нины в нем не было.

– Они, должно быть, раздумали ехать, – сказал Римо.

– Дурак, – прошипел Чиун и побежал к дальнему концу перрона. Железнодорожный «вокзал» отделялся от маленькой посадочной платформы перегородкой из фибергласа, которая изображала каменную стену старинной темницы.

Римо помчался вслед за Чиуном. Он увидел, как маленький кореец взвился в воздух и обрушился на стену, молниеносно выбросив вперед руки. Стена разлетелась вдребезги, и Чиун пролетел сквозь пролом, не опускаясь на пол. Римо последовал за ним.

Он увидел Нину, стоящую в шести футах от премьера. Она обернулась на шум, посмотрела на Римо и Чиуна и вновь повернулась к мужу, подняв руку с пистолетом и положив палец на спусковой крючок. Но было поздно.

Крошечный азиат в зеленом развевающемся кимоно вдруг очутился прямо перед ней. Прогремел выстрел, но мгновением раньше Чиун толкнул Нину под руку и пуля ушла в потолок. Чиун отобрал у Нины револьвер и протянул его Римо.

– Привет от Великого Унга, – сказал он.

От потрясения лицо премьера стало мертвенно-бледным.

– Нина... – с трудом выговорил он. – Ты?.. Но почему?

Какое-то мгновение женщина смотрела на него, затем опустила голову и зарыдала.

– Потому что должна была, – всхлипывала она. – Должна была!

Римо обнял Нину за плечи.

– Ну-ну, все хорошо. Все уже кончилось, – сказал он.

Премьер подошел к жене и взял ее за руки. Он подождал, пока она подняла глаза. Их взгляды встретились.

– По-моему, теперь мы можем ехать домой, – промолвил он.

– Не раньше, чем я прокачусь на этом поезде, – заявил Чиун, любуясь своими часами с Микки Маусом.

Президент и премьер встретились в Белом доме и подписали совместное заявление, в котором осудили любые акты политического терроризма. Они заявили, что будут сотрудничать с целью предотвращения бессмысленного насилия, из-за которого на прошлой неделе погибли три русских посла. О проекте «Омега» не было сказано ни слова.

Нина встретилась за чаем с супругой президента и затем очаровала всех на пресс-конференции, заявив, что Первая леди необыкновенно мила, а дочке президента, пролившей чай на ее платье, пошел бы на пользу хороший шлепок.

Тело Василия Карбенко, атташе русского посольства в Вашингтоне по вопросам культуры, было найдено на дне озера во Флориде. Он был в отпуске и, очевидно, утонул, катаясь на лодке.

Сидя за столом у себя в кабинете, Смит смотрел на Римо.

– Не понимаю, – сказал он.

– Макклири когда-то был знаком с Ниной, – объяснил Римо. – Ее муж еле зарабатывал себе на хлеб. Макклири с помощью какой-то хитрости убедил ее брать у него деньги. Они ей были нужны, чтобы прокормить семью.

– А он сказал Нине, что ей придется убить мужа, если он станет премьером?

– Да, но она никогда не предполагала, что такое может случиться. А позднее у нее уже не было другого выхода.

– Но почему? Неужели она не могла послать к черту проект «Омега»?

– Макклири забил ей голову всякой ерундой, – ответил Римо. – Он сказал, что у него есть на нее компрометирующие документы и он может доказать, что она была американской шпионкой. Если она не подчинится, он опубликует эти документы, и карьере ее мужа придет позорный конец. Скорее всего, их обоих тогда отправят в лагеря. Она решила, что будет лучше, если премьер погибнет в Америке: тогда он станет народным героем. Ее не устраивало, если ее муж останется в живых, но прослывет предателем. Пусть уж лучше он умрет, но зато войдет в историю как настоящий патриот.