Ларри Бейнхарт - Библиотекарь или как украсть президентское кресло

Он был от цели чуть дальше, чем Спинелли. Но спешить было некуда, и он знал об этом. Он включил круиз-контроль и поехал со скоростью, превышающей допустимую примерно на восемь миль в час. Задержать его, с его удостоверением работника Министерства внутренней безопасности не могли, но зачем же привлекать к себе внимание? Пока он не выследит людей, за которыми охотится, этот рослый человек, с приметным шрамом и очень светлыми волосами, изо всех сил старался привлекать к себе как можно меньше внимания, изо всех сил старался слиться с тенью. Люди, выжившие после того, как он на них охотился, не могли забыть его до конца своих дней, так крепко этот образ впечатывался в их память.

Что-то Ниоб заигралась в мелодраму, подумал я. Наверное, из-за темноты она не увидела выражение глубокого скептицизма, написанное у меня на лице. «Ниоб», — сказал я, но прозвучало это как: «Да ладно тебе».

— Дэвид, я серьезно говорю.

Она стояла так близко, что я слышал её дыхание. Я сходил с ума и думал, что очень часто мне нравятся женщины именно подобного нервозного типа, позже они очень часто оказывались психопатками, не такими явными, конечно, как эта, но бывало, бывало…

— Прости, — ответил я женщине, стоявшей рядом и цеплявшейся за лацкан моего пиджака.

— Я сейчас кое-что тебе рассажу. Я скажу, а дальше делай, что хочешь. Я слышала, как Джек только что позвонил четверым людям, они приедут сюда за тобой. Одного зовут Спинелли, скорее всего, ты его ни разу в жизни и не увидишь, но он увидит и услышит тебя, он за тобой следит. Он работает в фургоне, серый «Шевроле», этого года выпуска. Потом Уиттейкер. Кожа да кости, ёжик на голове…

— Зачем мне знать, как выглядит Уиттейкер и этот, как его там Спагетти, что ли?

— Есть и ещё двое. Их зовут Марк Райан и Рэндалл Паркс, Райан тебя просто убьёт.

— Хватит, Ниоб.

— Его рост где-то сто восемьдесят сантиметров, он плечист, ему около шестидесяти и он выглядит на свой возраст. Когда-то у него были кудрявые волосы, сейчас он практически лысый и ходит коротко стриженный. Он любит выпить, это видно по его глазам, они у него красные.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Потому что мне кажется, что ты мне не веришь.

— А должен?

— Это зависит от того, кто ты на самом деле, и от того, что ты знаешь, если вообще хоть что-то знаешь.

Тут ручка библиотеки дернулась, кто-то хотел войти. Ниоб запаниковала, если, конечно считать нормальным всё, что она говорила раньше. Теперь она говорила очень быстро.

— Я рассказываю тебе об этом, чтобы, когда ты увидишь этих людей, ты бросился бежать как сумасшедший, так, чтобы пятки засверкали. Не перебивай! У Райана расширены поры на носу, как бывает у алкоголиков. Он вечно потный, вечно в мятой одежде, но он опасен, он очень опасен.

— И чем же он так опасен?

— Просто берегись его. Но больше всего бойся попасться Парксу. Рэнди Парксу. Райан тебя просто… я знаю, что ты не веришь в то, что я говорю, и всё же Райан тебя просто убьет, а Паркс изувечит.

За дверь стало тихо, я подумал, что человек, который хотел войти в библиотеку, пошёл за ключами к Биллу, дворецкому. И даже если в её словах была хоть доля правды или если она действительно была сумасшедшей и это была просто игра, в которую она играла на пару с мужем, мы по-любому были в ловушке. Нас с минуту на минуту обнаружат.

Мне надо было уйти, уйти, пока нас не застали вместе. В библиотеку вели две двери, одна выходила в холл, откуда я и вошёл, а вторая — в гостиную, где находилась куча людей, включая Джека Моргана. Мне было известно, что окна никогда не открывались, что они были заперты и поставлены на сигнализацию.

— Они думают, что ты что-то знаешь.

— О чём знаю?

— О выборах. Они думают, что здесь, в доме Стоуи, что-то затевается, то ли как выиграть выборы, то ли наоборот, как их проиграть. И они думают, что ты что-то нашёл в бумагах старика или просто что-то услышал.

— Какая глупость!

— Да, наверное, но они так не думают.

— А ты откуда об этом знаешь?

— Но ведь они хотят убить тебя!

— Вспомнил! Как в «Ловушке-22».

— Но зачем им тебя убивать?

— Ниоб, слушай, мы же в Америке, на дворе двадцать первый век, у нас действует куча законов…

— Я хочу спасти тебя.

— Ладно, ладно, если я увижу этих людей, я вызову полицию.

— Они и есть полиция.

— Слушай, давай поговорим о чём-нибудь другом.

— У Паркса есть шрам. Он идёт отсюда досюда, — она прочертила линию по моему лицу, от скулы до подбородка. Господи, и почему же она мне так нравится, почему мне так нравятся её прикосновения? — а волосы у него как снег.

— Ага.

Ниоб взяла меня за руку.

— Теперь ты про них кое-что знаешь. Единственный способ выбраться из всей этой каши — это найти то, что им надо.

— Найти что?

— Найди то, чего они боятся. И расскажи всему миру или твоему начальству.

— Начальству?

— Они уверены, что ты работаешь на кого-то.

— На кого я работаю? Я работаю в университетской библиотеке. Неужели они боятся Декстера Хадли? Ещё я работаю у Стоуи. Я простой библиотекарь, я не шпион, не секретный агент, я просто библиотекарь.

— Дэвид, отнесись со вниманием к моим словам, прошу тебя. Когда ты найдёшь то, что они ищут, нет, я не сумасшедшая, и я не придумываю, слушай меня, Дэвид, просто слушай. Ну так вот, ты должен найти то, что они ищут. А теперь беги, беги и прячься. До выборов всего пять дней. Домой не ходи, не ходи на работу, не пользуйся телефоном. Купи себе новую симку, но только за наличный расчёт. Держи. — Ниоб вложила мне в руку лист бумаги. — Когда найдёшь, что они ищут, или когда пройдут выборы — позвони.

Тут Ниоб повернула ключ в замке и зажгла свет. Свет ослепил меня. Ниоб была прекрасна, она была просто фантастически прекрасна, её глаза сверкали, а я стоял перед ней как дурак, с листком бумаги в руках. Тут она взяла у меня из рук эту бумажку и засунула мне в карман.

— Час. У тебя есть час, до того, как они будут здесь.

И Ниоб растворилась за дверью.

Стало трудно дышать. Лоб покрылся отвратительной испариной. Я заставил себя вспомнить йогу: спокойный вдох — спокойный выдох, спокойный вдох — спокойный выдох. Немного успокоившись, я решил вернуться к компании в гостиной. Не знаю, почему я решил всё-таки не уходить из дома Стоуи совсем.

Я вошёл в комнату. Казалось, моего отсутствия никто не заметил, как не замечали и моего присутствия. Эти господа пo-прежнему трещали, изредка перемещаясь в пространстве, чтобы попить, поесть или найти другого собеседника. Ниоб тут не было. Не было и Джека. Не было ни Стоуи, ни МакКлинана, не было вообще никого, кого бы я знал. Я знал только секретаршу — подругу МакКлинана, но она разговаривала с каким-то богатым стариком и очевидно наслаждалась беседой.