Жан-Мишель Тибо - Жан–Мишель Тибо Избранница богов

Мишель целое утро ожидал посланцев раджи, потом вместе с Дхамой вышел в город. В Хайдарабаде жил один торговец шелковыми и хлопковыми тканями, совместно с которым они держали в центральных областях Индии несколько лавок. Он рассказал им, что отношения между Пенджабом и Британией стали еще более напряженными: правительни–ца–регентша Джундан имела дерзость публично призвать своих подданных–сикхов грабить и жечь представительства и собственность Ост–Индской компании. Кроме того, к великой радости Дхамы, торговец посоветовал им покинуть дворец раджи Кирата как можно скорее: об их приезде мог узнать извечный его соперник, мусульманский султан, и самолюбие его будет уязвлено. Он практически дословно повторил все сказанное Дхамой, с самого утра настойчиво уговаривавшего Мишеля уехать. Вернувшись во дворец, Мишель расположился на отдых в своей комнате. Он собирался еще раз принять ванну.

Пятеро слуг, приставленных к нему раджой, как могли, старались угодить ему. Двое даже знали несколько слов по–французски. Кират делал все, чтобы гостю в его доме было хорошо. И все же Мишель не раз ощущал неясное беспокойство. Только вечером он наконец понял, в чем дело.

На мраморной террасе, нависавшей над манговыми деревьями, была установлена внушительных размеров статуя богини Дурги в ее ужасном воинственном обличье. Разглядывая ее, он поморщился. Во дворце было множество скульптурных изображений Дурги. Таково было желание принцессы Саджилис, которая почитала богиню даже больше, чем Брахму, Вишну, Шиву и другие верховные божества индийского пантеона. Ходили слухи, что принцесса считает себя одним из воплощений этой богини.

Дурга, на которую смотрел Мишель, пронзала своим копьем демона Махишу в образе буйвола. Упоминания об этом эпическом сражении всегда были ему неприятны, но он не понимал почему. Может, потому что он сам чем–то был похож на буйвола?

— Ванна готова, господин, — сказал слуга по–французски.

Мишель разделся, ничуть не стесняясь прислужников.

В отличие от женщин–индианок, индийцы не видели в мужской наготе ничего противоестественного. Он с наслаждением вошел в воду, подставив голову и шею заботливым рукам массажиста. Скоро он погрузился бы в блаженную дремоту, мечтая о Хирал, если бы командир стражников по имени Бикрам не нарушил его покой:

— Великий раджа готов вас принять, — не тратя времени на приветствия, высокомерно объявил офицер.

Хозяин дворца ждал его… Слуги помогли Мишелю надеть белую сорочку со стоячим воротником и золотыми пуговицами, присобранные на лодыжках штаны цвета охры и мокасины из мягкой кожи. Они подали ему дорогой кинжал в украшенных разноцветными жемчужинами ножнах. Он заткнул его за шелковый пояс.

— Следую за вами, — холодно сказал он офицеру.

Дхама ожидал их в коридоре. Он сразу же занял место по

правую руку Мишеля. Монах прихватил с собой пару кинжалов, но это было не парадное, а настоящее, боевое оружие.

Мишель и Дхама уловили легкий серебристый перезвон. Его издавали, покачиваясь на сквозняке, занавеси, собранные из нанизанных на веревочки крошечных цилиндров — серебряных и позолоченных бронзовых. Стены и многочисленные колонны в этой части дворца были отделаны самым редким мрамором — розовым с серыми прожилками и белым — с голубыми. Пол был тоже мраморным — черным с золотым зерном. В течение трехсот лет лучшие художники страны трудились здесь, рисуя сцены из Вед. Бесчисленные изображения богов и добрых гениев — могущественных, сочувствующих, мстительных — со всеми их атрибутами населяли как полутемные, так и ярко освещенные залы. И всюду присутствовала Дурга, которая, казалось, следила за идущими своими каменными или стеклянными глазами.

Они прошли через целую череду дверных проемов, занавешенных серебряно–бронзовыми шторами, издававшими успокаивающий перезвон. Возникало ощущение волшебства. По мнению Дхамы, ничего хорошего ждать не следовало. Монах на своем веку перевидал множество подобных покоев. Он напрягся, увидев вооруженных копьями стражников, охранявших комнату, где их ждал раджа. Мишель и Дхама вошли в просторный полукруглый зал. Из стрельчатых окон открывался вид на крыши храмов и сверкающие купола мечетей.

Кират возлежал на подушках в окружении двух десятков женщин, готовых исполнить любое его желание, любой каприз. Одна из них выделялась своей исключительной красотой.

Это была принцесса Саджилис. Богиня, воплотившаяся в земной женщине. Взгляды обоих мужчин, и Мишеля, и Дхамы, невольно задержались на принцессе. Бесспорно, со времени их последней встречи она стала еще красивее. Приняв изящную позу, она одной рукой обнимала своего сына Авамн–дру. Мальчик был совсем не похож на нее. Было очевидно, что в утонченном, волшебном мире своего деда он чувствует себя потерянным.

Зрачки Кирата были расширены. Он еще не полностью очнулся от навеянных опиумом сновидений. Мишель с невозмутимым видом поклонился ему.

— Приветствую тебя, великий раджа.

— Оставим этикет, мы же друзья. Садись рядом со мной, — любезно заговорил Кират, указывая на подушку.

Усевшись, Мишель оказался между раджой и его дочерью.

— Рад видеть тебя целым и невредимым, — продолжил Кират.

— А разве может быть по–другому?

— Я слышал, англичане вот–вот объявят войну сикхам, а у тебя с ними давняя дружба. Разве ты не рисковал своей головой, заключая соглашение с рани Джундан?

— Не стану отрицать — с правительницей сикхов мы в хороших отношениях, и если понадобится, я буду сражаться на ее стороне. Не забывай, я француз. Мы всегда враждовали с англичанами,

— Я тоже не люблю англичан, но мне не доставит радости увидеть тебя повешенным. Ведь тогда я потеряю друга…

— Я перед тобой, Кират. Разве не это сейчас главное?

— Да, ты прав. Что интересного ты привез на этот раз?

— Как обычно: драгоценные камни, миниатюры, украшения, ковры… А это — для тебя. — С этими словами Мишель вынул из кармана крупный сапфир и протянул его радже. — В знак дружеского расположения.

Кират залюбовался камнем чистой воды.

— Спасибо, Мишель. А что я могу у тебя купить?

Мишель сделал знак Дхаме. Тот приблизился, неся в руках

продолговатой формы коробочку из розового дерева. Под крышкой оказалось десять изумрудов, десять сапфиров и десять рубинов. Все камни были на удивление крупными.

— Драгоценности, достойные императоров, — сказал Мишель.

Кират чуть прищурился и присвистнул от восхищения. Камни переливались разноцветными огнями.

— Они великолепны… Великолепны…

Женщины подошли поближе и возгласами выразили свой восторг, представляя, как дивно эти камни играли бы в украшениях. Саджилис, которая до этого момента не реагировала на происходящее, повелительным жестом приказала им вернуться на свои места.