Йозеф Гелинек - 10-я симфония

— И куда приведет нас упомянутая тобой числовая последовательность?

— Это только пример. Я тебе все это объяснила, чтобы потом тебе легче было меня понять. В ресторане ты просил помочь тебе думать, верно?

— Ну конечно. Но ты меня совсем заинтриговала… и околдовала.

— Подожди, — сказала Алисия, которая всегда с гордостью демонстрировала жениху свои умственные способности, — мы еще не дошли до самой сути. После того как сделаны расчеты и рассмотрены все варианты — процесс может длиться несколько часов, — «Кеплер» группирует и упорядочивает ряд, который я ему дала, и сообщает мне, что это число может соответствовать следующему ISBN: 0–613–28065–2. Поскольку речь идет о международном коде и ни одна книга не может иметь такой же ISBN, как другая, остается только посмотреть в интернете, о какой книге идет речь.

— И о какой же?

— Ты рядом с компьютером?

— Да.

— Тогда нужно только ввести числовой ряд в поисковик, и ты тут же все узнаешь.

Даниэль попросил повторить ряд из десяти цифр и, введя их в поисковую строку Гугла, нажал на Enter. Через две секунды он воскликнул:

— «Молчание ягнят» Томаса Харриса.

— Точно. Но наш ряд состоит из восьми, а не из десяти цифр, значит, это не может быть книга. «Кеплер» сообщил мне, что среди числовых рядов из восьми цифр, имеющих международную значимость, фигурируют географические координаты. То есть четыре пары цифр, которые отражают положение какого-то пункта в градусах и минутах, когда за исходную точку берется, с одной стороны, экватор, а с другой — гринвичский меридиан. Эта вероятность кажется многообещающей, раз уж мы с самого начала предполагали, что татуировка Томаса — нечто вроде карты острова сокровищ. Когда я ввела цифры в географический поисковик, то оказалось, что цифры четыре-семь-два-ноль-один-три-два-ноль соответствуют географическим координатам в Австрии: сорок семь градусов двадцать минут северной широты и тринадцать градусов двадцать минут восточной долготы.

Даниэль несколько секунд молчал, переваривая информацию, сообщенную Алисией.

— Потрясающе! — воскликнул он.

— Ты серьезно? Смотри, Австрия очень большая.

— Во всяком случае, мы знаем, что партитура не увезена из Австрии. Томас мог бы хранить ее в Новой Зеландии. Или спрятать здесь, в Испании. Готов поставить на кон свою голову, партитура находится в Вене.

— Рискованная ставка, — заметила Алисия, — если учесть, что один обезглавленный у нас уже есть.

Младший инспектор Агилар принес инспектору Матеосу стакан кофе с двумя пакетиками сахара.

— И как там дома у Мараньона?

— Могу хоть сейчас провести семинар на тему смертной казни во Франции во времена Французской революции. Но, не считая этого, никаких следов.

— А гильотина? Он дал разрешение на осмотр?

— Слишком поздно. Она в Париже, в мастерской у скрипичного мастера. Ее чистят и налаживают.

— При этом исчезают все следы ДНК. Разве столь подозрительного поведения не достаточно, чтобы снова просить судью о прослушивании?

— Сейчас я напишу отчет, а когда буду передавать его в суд, снова буду добиваться судебного поручения. Но не питай иллюзий. Эта женщина еще с предыдущего дела настроена против нас, и добиться от нее сотрудничества будет нелегко. А ты? Пришел к какому-нибудь выводу на основании имеющейся у нас информации?

— Кое-что привлекло мое внимание, и это связано с мобильником жертвы.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, когда человек пишет сообщение и не может сразу его отправить, большинство телефонов сохраняют это сообщение в папке «черновики».

— Я просматривал отчет экспертов-криминалистов относительно мобильного телефона Томаса. Там не было сообщения, которое бы меня заинтересовало.

— В папке неотправленных сообщений было всего одно сохраненное, вот такое: DGGCXFI FXSL.

— Никакое это не сообщение, — сказал Матеос.

— Если это никакое не сообщение, зачем сохранять его в папке «черновики»?

Софи Лучани дала Даниэлю диск в формате mp3 с записью репетиции ее отца.

Вернувшись вечером домой после разговора с Алисией, Даниэль поставил диск на компьютер и выяснил, что это довольно большой аудиофайл, около шестидесяти мегабайт, со звучанием 1 час 25 минут. Включив воспроизведение, Даниэль сразу определил, что микрофон был расположен рядом с возвышением дирижера, поскольку голос Томаса звучал близко и отчетливо.

В течение первых пятнадцати минут слышался только шум настраиваемых инструментов и реплики дирижера относительно париков и камзолов, которые им придется надеть в день премьеры. Ровно на шестнадцатой с половиной минуте раздались удары палочки о пюпитр, наступила мертвая тишина и началась первая часть Десятой симфонии Бетховена.

По мере развития музыкальной темы Даниэль делал пометки в записной книжке. Некоторые фрагменты он прослушивал по десять раз, добиваясь полной уверенности, прежде чем что-то решить. Через некоторое время он понял: теперь он в состоянии доказать, основываясь на конкретных музыкальных данных, что партитура могла быть создана только Бетховеном. И хотя было уже поздновато, тут же позвонил на мобильник судье Родригес Ланчас, чтобы сообщить ей добрую весть.

— Прослушав несколько раз генеральную репетицию концерта, я могу утверждать, что партитура принадлежит Бетховену и не могла быть написана Томасом.

— Это замечательно, Даниэль. Хорошо бы ты написал мне экспертное заключение со своими выводами.

— Понятия не имею, как это делается.

— Записываешь на листе предысторию…

— То есть?

— Ты должен рассказать, как к тебе попал анализируемый образец. В двух словах, писать «Дон Кихота» от тебя никто не требует. Затем в другом разделе опишешь произведенные действия.

— Тоже не знаю как.

— Укажешь, что ты делал с образцом, в данном случае с записью.

— Да я просто прослушал ее раз десять.

— Значит, напишешь, что после неоднократного прослушивания выявил то-то и то-то. В конце излагаешь результаты или делаешь выводы. Если у тебя есть еще какие-то соображения, сообщаешь о них дополнительно, в самом конце. И ставишь свою подпись. Но сначала скажи мне: почему речь может идти только о Бетховене?

— Ну, по многим причинам. Ты знаешь, что такое модуляция?

— Не имею ни малейшего представления.

— Ты иногда бываешь в опере?

— Иногда бываю, а что?

— Наверное, ты заметила, что певцы во время представления иногда поют очень красивые песни…

— Да, арии, насколько я знаю.

— Точно. А иногда пение прерывается чем-то вроде декламации. Это речитатив, музыкальный фрагмент, во время которого происходит действие. Ария выражает статическое состояние души: «Потерял я Эвридику. Погубил любовь мою…»