Том Клэнси - Игры патриотов

— Да. С того дня, как ты сказал моему отцу… ну, ты знаешь. А кроме того, я ведь тебя люблю, не забывай.

— Да-да, мне припоминается, как ты об этом говорила недавно.

Кэти состроила гримасу.

— Ты лучше пока об этом не думай.

— Ясно, — сгримасничал он в свой черёд. — Больной должен беречь силы и так далее. А что случилось с теорией семейного счастья, которое помогает выздоровлению?

— Вот что я имею за то, что разрешаю тебе читать свои журналы. Терпение, Джек!

В палату вошла Киттивэйк, но, увидев всю семью в сборе, тут же ретировалась.

— Я попытаюсь быть терпеливым, — сказал Джек, с тоской глянув на дверь.

— Кобель ты, — заметила Кэти. — Я тебя наизусть знаю. Это правда. «Вот что имеешь, когда любишь свою жену». Кэти погладила его по лицу. — Чем ты сегодня брился? Ржавым напильником, что ли?

— Ах, да… принеси мне бритву. И, может, мои записи тоже?

— Принесу или передам через кого-нибудь, — сказала она подняла глаза на Вильсона, вошедшего в палату.

— Тони, это моя жена Кэти и дочка Салли. Кэти, это Тони Вильсон, моя сиделка-полицейский.

— Не видела ли я вас вчера?

Кэти никогда не забывала ни одного лица. Впрочем, полагал Джек, она вообще никогда ничего не забывала.

— Возможно. Но поговорить нам не удалось — слишком уж все мы были заняты. Как вы себя чувствуете, леди Райан?

— Простите? — удивилась Кэти. — Леди?

— Они что же, не сказали тебе? — хмыкнул Джек.

— Не сказали что?

— Ну и как тебе нравится быть женой рыцаря? — спросил Джек, введя её в курс дела.

— Значит, у тебя, папа, должна быть лошадь? — с надеждой поинтересовалась Салли. — Можно мне будет кататься на ней?

— Это вполне законно, Джек?

— Мне сказано, что их премьер-министр будет сегодня обсуждать этот вопрос с нашим президентом.

— О Боже, — вздохнула леди Райан. Но спустя мгновение она уже улыбалась.

— Держись за меня, детка, — расхохотался Джек.

— Ну, а что же про лошадь, папа? — приставала Салли.

— Я пока не знаю. Посмотрим, — сказал он и зевнул. Райан не видел практической пользы от лошадей — разве что скачки да, может, на предмет списаний с налогов. «Ну, зато я теперь обзавёлся шпагой», — сказал он себе.

— Мне кажется, что папочке пора вздремнуть, — заметила Кэти. — А мне надо кое-что купить для сегодняшнего обеда.

— О, нет! — простонал Райан. — Опять целый гардероб!

Кэти усмехнулась.

— А кто в этом виноват, сэр Джон?

Они встретились в Дублине на О'Коннел стрит, в ресторанчике «У Фланагана».

Это было неплохое заведение, хотя туристы порой пренебрегали им, благо поблизости был «Макдональдс». Эшли уже сидел со стаканом виски, когда за стол к нему подсел человек. Второй и третий засели в кабинке на той стороне зала и вели наблюдение оттуда. Эшли пришёл один. Это была не первая такого рода встреча, и Дублин считался более или менее нейтральной территорией для этих целей. Те двое были на страже на случай появления людей из республиканской полиции, которую звали «Гарда».

— Добро пожаловать в Дублин, мистер Эшли, — сказал представитель Временной группировки Ирландской освободительной армии.

— Благодарю, мистер Мэрфи, — ответил офицер контрразведки. — Фотография из вашего досье не очень-то соответствует оригиналу.

— Я тогда был молод и глуп. К тому же — тщеславен. Нельзя сказать, чтобы я в те времена слишком часто брился, — объяснил Мэрфи и принялся изучать меню. Мясо тут отличное, а овощи всегда свежие. Летом здесь полно этих чёртовых туристов — из тех, что уже не хотят картошки во фритюре, — и цены из-за них, как всегда, взлетели вверх. Слава Богу, в это время года они уже у себя, в Америке, оставив этой бедной стране изрядное количество своих сбережений.

— Что вы хотели мне сообщить?

— Сообщить?

— Ведь это вы просили о данной встрече, — напомнил Эшли.

— Цель её — заверить вас, что к вчерашней кровавой истории, завершившейся провалом, мы никакого отношения не имеем.

— Это я мог вычитать и в газетах. Что я уже и сделал.

— Мы сочли, что личный контакт будет более убедительным, мистер Эшли.

— Почему мы должны верить вам? — спросил Эшли, потягивая виски. Говорили они тихо-мирно, хотя и тот и другой прекрасно знали, что именно думает о нём собеседник.

— Потому что мы не настолько безумны, — сказал Мэрфи. Подошёл официант и принял заказ. Вино выбрал Эшли — бордо. За обед платил он. И теперь Эшли находился всего в сорока минутах полёта от Лондона. Просьба о встрече прозвучала по телефону ещё на рассвете. Позвонили британскому послу в Дублине.

— Это точно? — дождавшись, когда официант ушёл, спросил Эшли, вперясь в холодные голубые глаза по ту сторону стола.

— Королевское семейство решительно не для нас. Хотя с политической точки зрения они просто превосходны, — улыбнулся Мэрфи, — мы с некоторых пор усвоили, что нападение на них принесёт нам больше вреда, нежели пользы.

— В самом деле? — Эшли выговорил это на сугубо английский манер. Мэрфи вспыхнул от злости; оскорбление было элегантным.

— Мы — враги, мистер Эшли. Я бы предпочёл не обедать с вами, а прикончить вас. Но даже враги могут вступать в переговоры, не так ли?

— Продолжайте.

— Мы к этому не причастны. Даю вам слово.

— Слово марксиста-ленинца? — улыбнулся Эшли.

— Вы умеете провоцировать, мистер Эшли, — улыбнулся и Мэрфи. — Но сегодня это ни к чему. Я здесь с миссией мира и взаимопонимания.

Эшли чуть было не расхохотался, но сдержал себя, прикрыв усмешку стаканом.

— Мистер Мэрфи, я бы не стал плакать, если бы наши парни сцапали вас, но должен признать, что вы достойный противник. И не лишены обаяния.

«Ах уж эта английская учтивость, — подумал Мэрфи. — Именно поэтому мы и победим в конце концов, мистер Эшли».

«Нет, не выйдет», — подумал Эшли. Ему уже приходилось видеть такое выражение лица.

— Что мне сделать, чтобы вы поверили мне? — спросил Мэрфи.

— Имена и адреса, — тихо сказал Эшли.

— Нет. Это невозможно для нас, и вы это знаете.

— Если вы хотите достичь какого-то взаимопонимания, то надо начинать с этого.

Мэрфи вздохнул.

— Вы, конечно, знаете, как мы организованы. Вы что же, думаете, мы можем нажать на кнопку какого-нибудь там вшивого компьютера, и он выдаст список имён? Мы и сами-то толком не знаем, кто это сделал. Есть какие-то люди, которые от нас отпадают. Многие уезжают на юг и растворяются там, больше опасаясь нас, чем вас. И, — прибавил Мэрфи, — на то есть причины. Тот, которого вы поймали, Син Миллер, — мы даже и имени-то его никогда не слышали.

— А Кевин О'Доннелл?

— Этот да. Он, возможно, глава. Он как сквозь землю провалился четыре года тому назад — вы же отлично это знаете… После… э-э, ну, вы знаете эту историю не хуже меня.