Патрисия Корнуэлл - Ферма трупов

— Ты в Шарлотте долго разговаривала с Люси, — заметил он.

— Да.

Самолет прокатился мимо полосатого ветрового мешка, безвольно свисавшего вниз.

— И?.. — Он повернулся к солнцу, и его глаза снова наполнились переливчатым светом.

— Она считает, что ей известно, кто стоит за случившимся.

— В каком смысле? — нахмурился он.

— Смысл, по-моему, очевиден, — ответила я. — Если только ты не считаешь, что это сделала сама Люси, и никто другой.

— Кей, в три часа ночи сканер распознал отпечаток большого пальца Люси.

— Я в курсе.

— Тогда ты также должна быть в курсе, что для этого нужно непосредственное присутствие самого пальца вместе с рукой, плечом и всем прочим в то самое время, которое сохранено в системе.

— Я полностью отдаю себе отчет в том, как это выглядит со стороны.

Уэсли надел солнцезащитные очки, и мы поднялись со своих мест.

— И я хочу, чтобы ты не забывала об этом, — сказал он мне в самое ухо, идя позади по проходу между кресел.

Можно было бы сменить мотель на что-то более комфортабельное в самом Эшвилле, но после встречи с Марино такие вещи как-то перестали нас волновать. Увиделись мы в весьма популярном в городе заведении под названием «Каретный сарай».

Какое-то непонятное предчувствие посетило меня, как только полицейский, встречавший нас в аэропорту, высадил нас у ресторана и тут же укатил. «Шевроле» Марино, оснащенный по последнему слову техники, стоял прямо у дверей. Пит сидел внутри, совершенно один, заняв стратегическую позицию за угловым столиком напротив кассы — привычка любого, кто имеет хоть какое-то отношение к закону.

Он не поднялся нам навстречу, просто смотрел, бесстрастно помешивая чай со льдом в высоком стакане. У меня возникло странное ощущение, будто этот уличный волкодав, с которым я проработала не один год и который на дух не выносил любой официоз, дает нам аудиенцию. Уэсли насторожился, видно, тоже почувствовав неладное. Взять хотя бы то, что на Марино был новенький, с иголочки, темный костюм.

— Пит, — поприветствовал его Уэсли, усаживаясь за стол.

— Здравствуй, — произнесла я, занимая свое место.

— Тут подают отличные отбивные в панировке, — проговорил он, не глядя на нас. — И салат «Цезарь», если хотите что-нибудь полегче, — добавил он, видимо, имея в виду меня.

Официантка разлила по стаканам воду, подала нам меню, на одном дыхании отбарабанила список блюд дня и удалилась с нашими через силу сделанными заказами. Напряжение за столом стало почти непереносимым.

— Есть немало информации от криминалистов, которая тебя наверняка заинтересует, — начал Уэсли. — Но может быть, сперва сообщишь, что нового произошло здесь?

Никогда еще я не видела Марино в таком ужасном состоянии. Он протянул руку за чаем и тут же поставил его обратно нетронутым. Похлопал себя по карману, ища сигареты, потом взял пачку со стола и закурил. Больше всего меня пугало го, что он не смотрит нам в глаза. Он вел себя так отчужденно, будто мы были вовсе не знакомы. Если кто-то из коллег начинает вести себя подобным образом, значит, с человеком что-то стряслось. Марино словно отгородился от нас глухой стеной, чтобы не показывать, что творится у него в душе.

— Самая многообещающая нить, — заговорил он наконец, выдыхая дым и нервно стряхивая пепел с сигареты, — это уборщик из школы Эмили. В общем, зовут его Крид Линдси, белый, возраст — тридцать четыре. Работает там уже два года, до того был уборщиком в публичной библиотеке Блэк-Маунтин, а еще раньше тем же самым занимался в начальной школе в Уивервилле. И между прочим, как раз когда он там шваброй махал, десятилетний мальчик из этой школы попал под машину. Водитель скрылся с места происшествия, но подозревали, что к делу может быть причастен Линдси…

— Подожди-ка, — сказал Уэсли.

— Мальчик попал под машину? — переспросила я. — Что значит — «может быть причастен»?

— Стоп, — вмешался Бентон. — Минуточку. Ты говорил с самим Кридом Линдси?

Марино встретил взгляд Уэсли и тут же отвел глаза.

— Я к тому и веду. Этот паразит исчез. Как прослышал, что у нас к нему есть вопросы, так сразу же свалил куда-то. Уж не знаю, у кого тут язык за зубами не держится, но какая-то тварь ему точно напела. На работе не показывается, дома не появляется.

Он закурил вторую сигарету. Бесшумно появилась официантка, принесла ему еще стакан, и Марино кивнул ей с видом завсегдатая, всегда оставлявшего щедрые чаевые.

— Поподробнее о том, что случилось с мальчиком, — попросила я.

— Четыре года назад, в ноябре, десятилетнего школьника на велосипеде сбил какой-то вылетевший из-за поворота лихач. Парнишка умер по дороге в больницу, и копам удалось выяснить только, что примерно в это же время в окрестностях видели белый пикап, мчавшийся на большой скорости. На джинсах мальчика нашли частицы белой краски. А у Линдси как раз был старый «форд»-пикап белого цвета, и все знали, что он ездит по той самой дороге. Еще он обычно в получку затаривался в местном магазинчике спиртным, а в день, когда сбили мальчика, в школе как раз выдавали деньги.

Марино все говорил и говорил, а глаза у него не переставая бегали по сторонам. И меня, и Уэсли все сильнее тревожило его поведение.

— Ну и когда копы решили его допросить, он р-раз — и испарился, — продолжал Марино. — Пять недель в городке носа не казал, а потом наплел, что якобы ездил к больному родственнику или другую какую-то фигню в том же роде. Ну и, когда вернулся, конечно, долбаный пикап стал голубеньким-преголубеньким. Все знают, что этот сукин сын натворил, но улик никаких.

— Так, — скомандовал Уэсли, и Марино заткнулся. — История интересная, и, возможно, уборщик действительно имел отношение к аварии. Но дальше-то что?

— По-моему, все как раз понятно.

— Нет, Пит, не понятно. Объясни мне, сделай милость.

— Линдси любит детей, вот и все. Поэтому и работу себе такую подбирает, чтобы быть к ним поближе.

— А мне кажется, что он этим занимается просто потому, что ничего другого не умеет, кроме как пол мести.

— Черт, ну так мог бы убираться в магазине, в доме престарелых или еще где — так нет же, он устраивается только туда, где куча ребятишек.

— Ну хорошо, пусть так. Допустим, он работает там, где много детей. И что? — Уэсли изучающе посмотрел на Марино, у которого, видимо, была какая-то своя теория и он не собирался от нее отказываться.

— Значит, четыре года назад из-за него погиб мальчуган, и, наверное, Линдси ничего такого не хотел и так далее. Но все равно это сделал он, и ему приходится врать, и вина его гложет как я не знаю что — в общем, все наперекосяк из-за кошмара, который ему приходится носить в себе. Вот так оно все и начинается.

— Что начинается? — переспросил Уэсли ровным тоном. — О чем ты, Пит?