Питер Джеймс - Убийственно красиво

— Папа вернулся!

Будучи бизнесменом, Том никогда не лез за словом в карман, но, попроси его кто-нибудь описать, что он испытывает каждый вечер по будням, когда приезжает домой и его радостно встречают самые близкие на свете люди, вряд ли сумел бы это сделать. Это был сплошной поток радости, гордости, чистой любви… Если бы он мог навеки запечатлеть хоть какое-то мгновение жизни, наверняка выбрал бы это: вот он стоит на пороге, детишки с радостным визгом крепко его обнимают, а их восточноевропейская овчарка Леди уже с надеждой на морде сжимает в зубах поводок, шлепая лапой по земле и бешено виляя хвостом. И тут навстречу выходит сияющая Келли…

Она и в самом деле стояла на пороге в брючках из денима и белой футболке, ее лицо, обрамленное светлыми кудряшками, освещала чудесная улыбка. Том вручил ей букет розовых, желтых и белых цветов.

Келли поступила так же, как всегда, когда он дарил ей цветы. Ее голубые глаза сверкнули от радости, секунду она повертела их в руках, восхищенно ахая, как будто это самый чудесный букет из всех, что она когда-либо видела. Затем она поднесла его к носу — маленькому, вздернутому носику, столь любимому Томом, — и понюхала их.

— Ого! Вы только посмотрите. Розы! Мои самые любимые цветы самых любимых расцветок. Ты такой заботливый, дорогой! — Она поцеловала мужа.

Сегодня поцелуй длился дольше обычного. Может быть, ночью ему повезет? «Или, прости господи, — подумал он, и на миг сердце екнуло от дурного предчувствия, — Келли готовит меня к известию о какой-нибудь очередной безумной новой покупке?»

Но когда Том вошел, она промолчала, а он не увидел ни одной упаковочной картонки или ящика, никаких «технических новинок» и прочих штучек-дрючек. Десять минут спустя, стянув пропотевший костюм, приняв душ и переодевшись в шорты и футболку, он вышел из ванной, и его неустойчивое настроение обрело ровное (пусть даже временное) стремление вверх.

Макс — семь лет, четырнадцать недель и три дня от роду — изображал Гарри Поттера: он был в каких-то несусветных резиновых браслетах и гордо щеголял сразу в двух натянутых одна на другую майках: белой с лозунгом «Отправим нищету в прошлое!» и черно-белой с антирасистским призывом «Встань и не сдавайся!».

Довольный тем, что Макс проявляет интерес к окружающему миру, пусть даже не понимая точного значения надписей, Том сидел в кресле у постели сына в комнатке с ярко-желтыми обоями и по второму разу читал ему вслух любимую книжку. Макс, свернувшись на постели клубком и высунув светловолосую растрепанную головенку из своего «гарри-поттеровского» облачения, с широко раскрытыми глазами жадно ловил каждое слово.

У четырехлетней Джессики болели зубы, и она вдруг закапризничала — естественно, никакие сказки или истории сейчас девчушку не интересовали. Ее жалобное похныкивание за стеной, похоже, не поддавалось никаким увещеваниям Келли.

Дочитав главу, Том чмокнул сына в нос и, пожелав ему спокойной ночи, поднял с пола сумку и поставил на полку рядом с игровой приставкой «Плэйстейшн». Потом выключил свет и еще раз послал Максу от двери воздушный поцелуй. Заглянув в розовую комнатку Джессики — настоящее царство Барби, — он увидел зареванную мордочку дочери. Келли, державшая на коленях «Груффало» [2] «Груффало» — популярная стихотворная сказка о приключениях храброго и находчивого мышонка. , лишь беспомощно пожала плечами. Пару минут Том пытался успокоить дочь сам, но столь же безуспешно. Келли сказала, что на утро записала ее на срочный прием к дантисту.

Том спустился вниз, осторожно проскользнув между двумя забытыми на ступеньках Барби и подъемным краном из конструктора «Лего» на кухню, где витал дразнящий аромат вкусного ужина, и едва не споткнулся о трехколесный велосипед Джессики. Леди, развалившись в корзине и сосредоточенно обгладывая кость размером с ногу динозавра, вновь с надеждой посмотрела на него и заискивающе дернула хвостом. Потом выпрыгнула из корзины, обошла комнату и, завалившись на спину, задрала лапы.

Почесав ее ногой, отчего Леди, глуповато, по-собачьи, улыбаясь, затрясла ушами, Том сказал:

— Попозже, старушка-приставушка, обещаю. Будет тебе прогулка. О'кей? Договорились?

Именно эта кухня окончательно повлияла на решение Келли купить дом. Предыдущие владельцы потратили на нее целое состояние: все из мрамора и рифленой стали, а уж Келли постепенно добавила чуть ли не все мыслимые и немыслимые приспособления, какие только мог позволить их трещавший по швам банковский счет.

В окно был виден маленький прямоугольный садик и посреди него — разбрызгивающий воду распылитель. Сейчас под водяным зонтиком нежился черный дрозд, подняв крыло и почесываясь клювом. На бельевой веревке висели крошечные, яркие детские одежки, под ними на траве лежал пластмассовый скутер. В крохотной теплице в конце сада росли посаженные самим Томом помидоры, малина, клубника и кабачки.

Он впервые попытался что-то вырастить собственными руками и теперь страшно гордился своими достижениями — пока что. Над оградой виднелась длинная, унылая физиономия Жирафа: сосед день-деньской торчал в саду, что-нибудь подстригая, пропалывая, сгребая листья, поливая; его долговязая фигура так и дергалась вверх-вниз, вверх-вниз, подобно старому усталому подъемному крану.

Затем Том в поисках чего-нибудь новенького окинул взглядом одну из стен, стараниями Макса и Джессики почти сплошь покрытую акварельными и карандашными рисунками. В отличие от Гарри Поттера Макс сходил с ума по автомобилям, и большинство его картин было посвящено какой-либо технике. На рисунках Джессики красовались какие-то странные люди и еще более странные животные, причем в небе всегда сияло яркое солнце. Обычно она была жизнерадостной девчушкой, и, увидев ее сегодня в слезах, Том очень расстроился. Вот и полюбоваться чем-нибудь новым не удалось.

Он сделал себе коктейль — водка «Полстар» с клюквенным соком, — добавив туда толченого льда из их шикарного американского холодильника — еще одной «выгодной сделки» Келли со встроенным в дверцу телеэкраном, — и перенес стакан в гостиную. Затем прикинул, не устроиться ли ему в музыкальном уголке, где все еще солнечно, или посидеть в саду на лавочке, но вместо этого решил немного посмотреть телевизор.

Взяв пульт, Том уселся в свое дорогущее откидное кресло, заказанное по Интернету исключительно для себя, перед самой последней экстравагантной «выгодной сделкой» Келли: огромным телевизором «Тошиба» с плоским экраном. Он занимал полстены и обошелся Тому в кошмарную сумму, хотя, надо признать, по нему было здорово смотреть спортивные программы. Как обычно, на экране возникла заставка «Потребительского канала QVC». Разумеется, подключенная к телевизору клавиатура Келли лежала рядышком — на диване.