Стивен Миллхаузер - Метатель ножей

Первая и Вторая германские армии завязли в Лотарингии у стен Меца, но что если Мец падет? Что тогда? Освободятся две армии, они укрепят линию осады Парижа, или вступят в бой с Гамбеттой на юге. Мы должны атаковать! Двойное преимущество подвести не может: вылазка en masse [ 39 39 Все вместе, скопом (фр.). ] из ворот Парижа и одновременная атака на германские линии с тыла. Гамбетта, изнывающий в Туре, жаждет вернуть себе Орлеан и направиться на север к Парижу с Луарской армией. Я из тех, кто считает, что Луарской и Северной армиям гораздо разумнее соединиться в Руане и идти к Парижу вместе по долине Сены. Бесспорно одно: мы должны действовать. Любое движение армий в провинции заставит Мольтке отвести войска с чрезмерно растянутой линии осады. Это его ослабит, смутит. Мы должны бить внезапно. Должны растоптать захватчика. Искупить седанскую катастрофу [ 40 40 Французская Шалонская армия под командованием маршала Мак-Магона была окружена германскими войсками в районе Седана. 1 сентября 1870 г. состоялось сражение, и 2 сентября по приказу Наполеона III над крепостью Седан был поднят белый флаг. Седанская катастрофа послужила непосредственным толчком к свержению Второй империи и образованию «правительства национальной обороны». ]. Позор Империи растворится без следа в славе Республики.

***

Гляжу вниз на лесистую местность. Тут и там проглядывают поляны, над лачугой вертикально вверх поднимается дым из трубы. Верхушка дымного столба чуть подрагивает, точно расплетающаяся веревка. Над деревьями кружит ястреб. Мы не узнаём этих лесов. Стрелка компаса пьяно вращается. Кто там, в лесах? Французы, готовые приветствовать нас как героев?

Или прусские лагеря, артиллерийские батареи, солдаты с игольчатыми ружьями, что уже прицеливаясь смотрят вверх? Валлар считает, что приземляться опасно. Повсюду прусские кавалерийские патрули. Мы скользим выше над незнакомым лесом.

***

Вчера я зашел за бастионы, в Булонский лес. После вырубки громадных деревьев на топливо и на баррикады остались новые пугающие просеки: вдалеке виднелся белый собор Сен-Клод, голубоватый дым поднимался над тлеющими домами. Вокруг подлески в пятнах пней. Тут и там брезентовые палатки и еловые шалаши, на веревках сушатся сорочки. Вдоль дороги беспрерывно грохочут запряженные в четверки лошадей бронзовые пушки на больших колесах; повозки с боеприпасами; частные экипажи с зеваками гремят потише. А в ушах, под кожей, в ступнях – нескончаемый рев пушек крепости Мон-Валерьен.

***

Волнистая равнина, желтые поля хмеля и овса, бурые вспаханные земли, темный шнур канала.

Стога и их тени. Перелески. Мельница вертит крыльями, позади нее вертится тень. Вдалеке – багряно-бурые холмы. Я пристально слежу за малейшим движением среди деревьев, но здесь мирно – в этом синем воздухе, что струится вокруг нас. И своевольное желание овладевает мною: остаться наверху, прожить жизнь в воздухе, вечно парить меж землей и небом. Я пугаюсь. В сердцевине этого желания я вижу тайную слабость: это внезапное необъяснимое желание – разве не признак ослабленной воли, незалеченной внутренней раны? Оставаться наверху, глядеть вниз, плыть вперед, уступать, грезить… – разве не значит встать на сторону равнодушия, расширить разлом внутри? А следовательно – и к этому заключению меня приводит простая логика – втайне способствовать пруссакам? Небо вероломно. Надо быть бдительным.

***

Я пристально гляжу вниз на поля, уже переходящие в леса, и заставляю себя думать о войне.

Мне не дает уснуть вопрос об артиллерии. Донесения солдат, сражавшихся при Шпихерне, Фрешвиллере, Сен-Прива [ 41 41 Сражение при Шпихерне состоялось 6 августа 1870 г. – стороны имели равные шансы на победу, однако французский корпус под командованием генерала Фроссара к вечеру счел себя побежденным. В тот же день в сражении при Фрешвиллере прусские войска нанесли поражение французским частям под командованием маршала Мак-Магона. Сражение при Сен-Прива состоялось 18 августа 1870 г. – германские войска понесли большие потери, однако в итоге заняли СенПрива, поскольку командующий французской Рейнской армией маршал Базен не смог воспользоваться полученным преимуществом и отвел армию в Мец, где она впоследствии капитулировала 27 октября. ], Седане крайне тревожны, пусть, возможно, и преувеличены. Разве в путанице боя узнаешь правду? И все же, как выясняется, заряжаемые с казны стальные орудия Круппа [ 42 42 Фридрих Крупп (1787-1826) – основатель одного из крупнейших европейских сталелитейных и орудийных заводов (1810), который впоследствии был расширен при его сыне Альфреде Круппе (1812-1887) и внуке Фридрихе-Альфреде Круппе (1854-1902). ] бьют гораздо дальше, чем наши бронзовые пушки, заряжаемые с дула. Как такое может быть? Капсюльные ядра Круппа взрываются лишь при столкновении, в то время как наши по времени рассчитанные ядра – по большей части в воздухе. Говорят, если Мольтке отдаст приказ, прусские артиллеристы смогут забросать парижские улицы ядрами с высот Шатийона, которые мы потеряли в сентябре. Почему, почему, почему мы сидим и ждем? На сколько нам хватит провизии?

Или мы хотим променять Париж на корку хлеба? Мы должны атаковать. Париж готов и нетерпелив.

Наши солдаты вооружены великолепными затворными ружьями chassepot [ 43 43 Французские нарезные игольчатые ружья системы Шаспо. ], что стреляют на шестнадцать сотен ярдов. Подумать только! У солдат первого Наполеона, завоевателя Йены, имелись гладкоствольные беззатворные мушкеты, едва выбивавшие пятьдесят ярдов! Наши ружья гораздо совершеннее даже прусских игольчатых ружей, поставивших Австрию на колени. Почему мы сидим и бездельничаем? Я замечаю внезапное движение в лесу, оказалось – зверь, может, олень.

***

Трудно стряхнуть с себя эту апатию. Синий воздух, тень шара течет по древесным кронам. И снова это желание – не желание, но порыв – не порыв, а скорее картинка, ленивый образ, порождение тишины и синевы воздуха. Неужто я так глубоко ранен? Уступать нельзя. И все-таки – жить наверху – плывущий человек, гражданин воздуха… конечно, это осуществимо. Время от времени снижаться над картофельным полем или сливовым садом – корзина зависает над якорем; потом по веревочной лестнице взбираться назад в мой воздушный дом и – прочь в неосязаемые сферы. Совсем несложно построить более цивилизованную корзину, с местом для сна, с крышей от дождя и снега; с книгами; запасами продуктов; письменными принадлежностями; ружьем; телескопом; попугаем в клетке для компании – плавучий остров; подвижное гнездо; путешествовать по миру над сменяющими друг друга декорациями; моря в барашках и джунгли обезьяньей болтовни; мерцающие льдистые горы севера; моя постель плывет по синим небесным озерам; никогда не возвращаться; мечта детства.