Билл Видал - Смертельное наследство

— Ясное дело, читают. Но ты затеял эту комбинацию пятьдесят лет назад и до сих пор все отлично работало. Думаю, это лучшая система, пап! У него, кстати, есть сын. И я могу продолжить в том же духе.

— Что ты знаешь о его сыне?

— Кажется, он финансист или что-то в этом роде. Живет в Англии, в Лондоне. Он ни хрена не знает и вписывается в схему еще лучше профессора.

— Забудь об этом. И обруби все концы. Немедленно! — приказал Джо Салазар не допускающим возражения тоном. — Используй другого «призрака». У нас сейчас подходящих кандидатур много.

— Как скажешь. — Тони наклонился вперед и положил руку на поверхность отцовского стола. — Ты вот все время говоришь мне, чтобы я учился. В таком случае ответь, зачем отказываться от того, что прежде являлось беспроигрышной комбинацией?

Тони попытался изгнать из голоса нотки осуждения, прорывавшиеся иногда в его речи. Что греха таить? Когда он смотрел на отца отстраненным взглядом, Салазар-старший, который до сих пор заказывал себе костюмы у дешевого портного из Бронкса и обладал при малом росте полной оплывшей фигурой, представлялся ему весьма грубым, малопривлекательным и неотесанным субъектом. Он признавал его бесспорные достижения в бизнесе, но считал, что родителя необходимо цивилизовать и осовременить.

— Странно, что ты этого не понимаешь! Сам же сказал, что его сын — финансист и живет в Европе. Очень может быть, что в один прекрасный день он отправится на какой-нибудь прием, где встретит некоего швейцарского банкира, который, отведя его в сторонку, начнет рассыпаться перед ним в благодарностях за то, что этот парень идет по стезе своего отца. Ну что, въехал? Или для твоего умишки это чересчур сложно?

— Ну, подобное развитие событий представляется мне несколько надуманным…

— Вот именно — «несколько»! Неужели ты забыл, что наше дело совершенно не терпит риска? В сотый раз говорю тебе, идиоту, что мы можем себе позволить только одну ошибку. Только одну. Уразумел?

— Не волнуйся, отец. Считай, что дело сделано. Пройдет неделя, максимум десять дней — и все будет в ажуре. Как-никак мне придется действовать сразу в нескольких направлениях.

— Ну так-то лучше… Между прочим, мать на тебя жалуется. Говорит, что ты не заезжал к ней уже месяц.

— Я был занят.

— Знаем, чем ты был занят. Таскался за какой-то телкой из Атлантик-Сити. Никто не собирается лишать тебя права на личную жизнь, сынок, но ты должен помнить, что семья у Салазаров всегда на первом месте. Так что в воскресенье изволь съездить к матери на ленч. И не забудь прихватить с собой подарок…

Перес поднялся с места и проводил Тони к выходу.

— «Свои апартаменты на Вашингтон-сквер со всем находящимся там имуществом я оставляю старшей дочери Тессе, которая может распорядиться ими по своему усмотрению. Дом на Лонг-Айленде я оставляю своему единственному сыну с пожеланием, каковое, впрочем, не накладывает на последнего никаких обязательств, сохранить его для будущих поколений нашей семьи».

Дик Суини сделал паузу, чтобы глотнуть воды из стоявшего перед ним стакана. Несмотря на свои шестьдесят, высокий, статный адвокат находился в отличной форме и излучал уверенность, которую ему сообщали немалое личное состояние и хорошее воспитание. Суини сошел бы за образец честности и консерватизма в любом, даже самом избранном обществе. А некоторый намек на хитрость и коварство, проглядывавший изредка в его улыбке, нарушая безукоризненный в остальном имидж, сторонний наблюдатель вполне мог списать на его ирландское происхождение.

Суини обозрел свою небольшую аудиторию поверх очков, после чего вернулся к чтению завещания. Последнее, хотя и представляло собой наполненный сложными юридическими терминами документ, было по своей сути довольно простым. Майкл Клейтон разделил почти все свое движимое и недвижимое имущество на две равные примерно части, которые завещал сыну и дочери, а также четырем внукам. Что же касается библиотеки, то она, за исключением его собственных незаконченных работ, отходивших его последователю и научному единомышленнику доктору Эрику Хасу из Колумбийского университета, передавалась в дар Гарварду, так сказать, альма-матер Майкла Клейтона. Коллекция принадлежавших ему древнегреческих, этрусских и арамейских артефактов переходила в собственность Археологического музея при Колумбийском университете, а весьма ценимые им старинные напольные часы завещались Университетскому клубу Нью-Йорка.

Все доходы от будущих публикаций его многочисленных научных трудов, часть из которых стала уже учебниками в колледжах, должны были поступать на банковский счет Патрика и Майкла Клейтонов, детей Тома, а также на счет Эдварда и Эмили Бримстоун — детей Тессы. Ценные бумаги и акции отходили Тессе, с тем «чтобы дочь и впредь могла наслаждаться благами финансовой независимости», при условии, что она предоставит распоряжаться ими Уилберфорсу Прендергарсту — брокеру, преданно служившему Клейтону все последние годы.

— «Оставшееся имущество, не вошедшее в приведенный выше реестр, — продолжал читать Суини, — включая банковские счета, обязательства и выплаты по страхованию, должны перейти моему единственному сыну Томасу Деклану Клейтону». — Далее отмечалось, что общая стоимость имущества составляет примерно шесть миллионов долларов и что упомянутое имущество в значительной своей части получено по наследству, каковое завещатель не растратил, но по мере сил умножал, так как жил довольно скромно, получая неплохой доход от академической деятельности, которой и посвятил свою жизнь. — Как душеприказчик вашего отца, Том и Тесса, — закончив чтение, обвел взглядом брата и сестру Дик Суини, а его секретарь и помощник тут же зашелестели бумагами, — я сделаю все, что в моих силах, для передачи в ваше распоряжение упомянутых в завещании средств и имущества. Разумеется, при этом вам придется уплатить соответствующие федеральные налоги, на каковой предмет мною уже проведена предварительная калькуляция. — Он вручил Клейтонам по стопке отпечатанных на машинке листов. — В общем и целом вступление в права наследования — процедура несложная, и я лично никаких проблем в этой связи в данный момент не вижу.

— Спасибо, Дик, — сказала Тесса в своей привычной самоуверенной манере, почерпнутой ею в Бринморском колледже. — Я счастлива, что могу довериться в этом деле вашей опытности.

— Аналогично, — кивнул Том.

— В таком случае, — произнес Суини уже не таким, как прежде, официальным тоном, — позвольте мне пригласить вас на ленч.

— Лучше пришлите мне чеком ту сумму, которую вы намеревались на меня потратить, — улыбнулась Тесса. — Дело в том, что сегодня я встречаюсь за ленчем с Байроном и у меня занята все первая половина дня.