Билл Видал - Смертельное наследство

После этого Дик поймет — равно как и Салазар, — что, если с Томом случится какая-нибудь неприятность, полиция будет знать, где искать виновных. Том предполагал, что при таких условиях они вряд ли рискнут покуситься на его жизнь. Прежде всего потому, что его смерть вызвала бы расследование, способное вынести на поверхность другие скелеты, которых в шкафах у таких людей обычно довольно много. Салазар должен считать себя счастливчиком, если все закончится тихо и согласно мировому соглашению. Лично он, Том, не знал ни одного дилера или банкира, которые, окажись они в его положении, согласились бы вернуть все эти деньги.

Так что завтра его ждет день больших свершений. Он вступит также в переговоры с Гринхольмом. Если последний откажется принять Тома, он встретит его за дверями банка. Гринхольм, помимо всего прочего, чрезвычайно эгоистичный тип и зациклен на себе. Ну так вот: Том откажется признавать обвинения Ленгленда и пригрозит Гринхольму скандалом. Ни в Европе, ни в Америке не найдется суда, который сможет доказать, что «Таурусом» владеет Клейтон. А Ленгленд давать на него показания не станет. Как только Джеф поймет, что увольнения ему не избежать, так сразу же примет сторону Тома, чтобы вместе с ним востребовать с банка компенсацию. Все, что есть на них у противной стороны, — это ошибка в перераспределении депозита в два с половиной миллиона, которую Том исправил, как только осознал свою оплошность, и до того как Джеф выступил со своим дурацким заявлением.

Ясное дело, работать в этом банке ему больше не придется, зато можно потребовать у организации годовое жалованье и бонус. В общей сложности миллиона два.

А что касается Суини, после пятницы Том больше его никогда не увидит. Он предложит Дику передать адвокатской конторе Байрона все бумаги, имеющие отношение к нему, Тессе и другим членам семейства Клейтон, как почившим, так и здравствующим. И это, подумал Том, поставит точку в данной главе его биографии, а также в деле, связанном с дьявольским цюрихским счетом.

Как выяснилось чуть позже, он ошибался.

Высоко в небе над Атлантикой Ред Харпер тщетно пытался заснуть. Сиденья авиалайнеров в эконом-классе не приспособлены для людей с ростом выше шести футов. Обычно Ред садился у аварийного выхода, где можно вытянуть ноги, но на этот раз приехал в аэропорт с опозданием, поднялся в салон в самый последний момент и вынужден был воспользоваться последним незанятым местом в переполненном возвращавшимися на родину английскими туристами «Боинге-747».

После встречи с руководством в Вашингтоне Ред и Джулио вернулись в свой нью-йоркский отдел, где получили необходимые им сведения, после чего отправились по делам — в частности, побывали у судьи Крамера, выдавшего им письменное разрешение на прослушивание всех телефонов Салазара как на работе, так и дома. Харпер, однако, подозревал, что некоторые важные разговоры им прослушать не удастся, ибо Салазар часто прибегал к цифровым сотовым аппаратам, разговоры по которым с трудом перехватывались, а еще труднее отслеживались, поскольку формально номера принадлежали другим людям. Официально Салазар использовал такие телефоны по договоренности с владельцами, то есть как бы заимствовал. Властям же запрещалось проводить мониторинг переговоров тех граждан, за которыми не числилось никаких нарушений. Ко всему прочему сотрудники ДЕА часто не имели представления, каким телефоном пользуется банкир в тот или иной отрезок времени.

Агентам стоило немалого труда убедить Крамера выдать разрешение на продолжение перехвата и прослушивания разговоров Ричарда Суини. Судья сказал, что всякая попытка прослушать разговор между адвокатом и его клиентом может негативно повлиять на судебное разбирательство. Это особенно существенно в том случае, подчеркнул Крамер, если агенты действительно собираются привлечь Салазара к суду.

Харпер возразил, что он не собирается использовать записи этих разговоров как официальное доказательство. У ДЕА есть иные надежные улики: установлено, что адвокатская контора «Суини, Таллей и Макэндрюс», и мистер Ричард Суини в особенности, является пособником Салазара в проводимых им операциях по отмыванию денег. Он подчеркнул, что из ранее перехваченных и записанных разговоров явствует, что Суини регулярно инструктирует банкиров своей фирмы в Швейцарии относительно перечисления платежей на счета, контролируемые известными наркодилерами, и ДЕА будет ходатайствовать перед офисом генерального прокурора на предмет предъявления Ричарду Суини отдельного обвинения.

В результате судья Крамер согласился наконец подписать разрешение. Вооружившись этим чрезвычайно важным для расследования документом, агенты поехали в свой региональный офис в нижней части города и направили специалистов по прослушке на Саут-стрит. Кроме того, они затребовали две дополнительные команды для контролирования переговоров и передвижений Хосе и Антонио Салазаров, после чего занялись изучением последних распечаток телефонных разговоров Суини.

Распечатки эти раскрыли детали поездки адвоката в Англию — в частности, его намерение любой ценой изъять крупные денежные суммы у некоего Тома Клейтона. Выяснилось также, что Суини получил платежи размером в сорок семь миллионов долларов от банка Джорджтауна, что на Каймановых островах, каковые деньги, в свою очередь, перевел в банки Испании и Уругвая. Адвокат лично подтвердил факт перевода, позвонив Энрике Шпееру из Сан-Хосе в республике Коста-Рика. Это удивило агентов, ибо ДЕА не обладала сведениями относительно причастности доктора Шпеера к наркобизнесу, да и сама Коста-Рика не ассоциировалась у них с наркотрафиком. Иными словами, этот факт нуждался в дополнительной проверке. Поскольку на данной стадии операции Харперу и Карденасу делать в Нью-Йорке было больше нечего, они решили вернуться в Майами.

В среду агенты еще раз просмотрели все пункты оперативного плана и продумали варианты возможного развития событий. Они были почти уверены, что к пятнице Моралес лишится пятидесяти миллионов долларов, но что дальше? Моралес числился в «высшей лиге» только последние восемнадцать месяцев или чуть больше, а до этого считался одним из многих лейтенантов Эскобара, пытавшихся построить самостоятельное дело из обломков рухнувшей империи их бывшего босса. Интересно, что в мире наркобизнеса разница в доходах между лидерами и их помощниками, пусть даже они числились первыми заместителями, была огромной. Так, доходы Моралеса до краха Эскобара вряд ли превышали пятьдесят тысяч долларов, да и то в удачный месяц. Теперь же они, несомненно, сильно выросли, но установить точно, до какой степени, не представлялось возможным. Вероятно, сейчас эти доходы составляли около полутора сотен миллионов долларов в год.