Уоррен Мэрфи - Последнее испытание

Тут мимо них прошел паренек-стюард, и Римо осенило. Сунув пальцы в бумажник, он выудил оттуда свое старое удостоверение начальника полицейского участка. Оно изрядно обтрепалось по краям, но прочесть, кому оно принадлежит, было можно.

Подойдя к стюарду, Римо показал ему удостоверение и сказал:

– Федеральные власти нуждаются в вашей помощи.

– О, конечно, пожалуйста! Чем могу помочь?

– С Ближнего Востока от нашего информатора поступили сведения, что сегодня будет предпринята попытка угона самолета на Оклахома-Сити. Мест нет, но мне обязательно надо попасть на борт, не возбуждая подозрений террористов.

– Что я должен сделать?

– Мне нужна ваша форма.

– Простите?..

– Я полечу вместо вас. В целях обеспечения безопасности пассажиров и команды.

Стюард колебался. Заметив это, Римо добавил:

– Тем более что если вы не летите, лично для вас риска никакого.

Стюард бодро расправил плечи.

– Для мой страны я готов на все!

Пять минут спустя Римо, переодевшись, вышел из мужского туалета и без всяких проблем поднялся на борт.

Полет прошел гладко, не считая того, что Римо пришлось наступить на ногу одной из стюардесс, воспылавшей к нему невероятной страстью. К тому же он получил около двухсот долларов чаевых, а также несколько визиток и бумажных салфеток с нацарапанными на них номерами телефонов – от пассажиров женского пола.

Деньги Римо сохранил. Салфетки и визитки выбросил.

На каждом шагу, куда бы он ни пошел, Санни Джой Ром видел смерть.

Одни индейцы в своих хоганах лежали и умирали. Другие выползали наружу и прямо под палящими лучами солнца без конца пили воду, чтобы притупить боль и горькие мысли о своей судьбе. Несчастных больных все время бил озноб – и это при жаре-то в 130 градусов по Фаренгейту!

Все они были обречены, Санни Джой видел это. Понимал он также, что если останется здесь, то тоже умрет. Казалось, смерть так и витает в воздухе.

И Билл Ром выгнал из резервации нью-йоркского вирусолога и эпидемиолога санитарной службы Аризоны.

– Это земля Сан Он Джо, – сказал Ром. – И дело это Сан Он Джо, а не ваше.

– Знаю, – ответил вирусолог в маске, способной удерживать самые мельчайшие частицы. – Но законы штата требуют проследить за тем, чтобы зараза не распространялась дальше. И никто, ни один человек, не должен войти в резервацию или выйти из нее.

Он мрачно протянул Санни Джою табличку с крупными красными буквами.

Тот тут же прибил ее к ограде.

Чуть позже, выгуливая свою лошадь, Санни Джой повстречал на пыльной дороге Томи.

– Мы все умрем, да, Санни Джой?

– Сам знаешь. Томи.

– Нет, я хотел сказать, очень скоро умрем. И все до единого.

– А ты что, предпочел бы умереть один?

– Я бы предпочел вообще не умирать. – Томи сплюнул в пыль. – Неужто все из-за мышиного дерьма, как говорят эти бледнолицые врачи?

– Какая разница…

– Ну, все же хотелось бы знать.

– Да, специалисты говорят, что болезнь переносят мыши. Когда начинается сезон дождей, мыши бурно размножаются и разносят вирус. Эпидемиолог сказал, что мы сами распространяем заразу, поскольку не уничтожаем хоганы тех, кто умер. Мыши забираются в опустевшее жилье и устраивают там свои гнезда. А когда после траура мы приходим наводить порядок, то тут же подхватываем инфекцию. Чем больше людей умерло, тем больше еще умрет, если придерживаться такого образа жизни.

– Эти белые, сколько я помню, всю дорогу хотят навязать нам свой образ жизни, Санни Джой!

– Ну… Даже если все мы в одночасье превратимся в белых, будет поздно. Потому как лекарства от болезни нет. Ничто не берет этот хантавирус.

– Он так его называл?

– Да. И еще сказал, что единственным лекарством от заразы является чистота. Что надо вычистить, буквально вылизать всю резервацию. Хотя, с другой стороны, вокруг все равно полно полевок. А поди их перелови…

– Уезжай отсюда, Санни Джой.

– Нет. Ведь я последний Санни Джой в роду. И от меня зависит жизнь всего племени. Разве я могу сейчас отвернуться от своего народа?

– Но ведь ты большой человек в мире белых. У тебя есть деньги, положение, слава – все! А мы… Мы простые индейцы. Мир по нам плакать не будет, жизнь без нас не закончится.

Санни Джой сплюнул в пыль, убив при этом крохотного жучка.

– Я такой же, как и ты. Сан Он Джо, Томи. Из того же материала. И приехал домой, чтобы спасти свой народ или умереть вместе с ним. Третьего не дано.

Санни Джой задумчиво смотрел на гору Красного Призрака. На его обветренном лице застыла печаль.

– Так, стало быть. Сан Он Джо пришел конец, да, Санни Джой? – спросил Томи.

Билл Ром кивнул.

– Похоже, что так. Томи… Черт побери, а ведь началось все очень давно. Детей у нас всегда рождалось мало, к тому же все больше мальчики. И когда умрет последняя скво из нашего племени, тогда ему наступит конец! Я думал, что смогу привнести свежую кровь, продлить жизнь на поколение, а то и на два. Но я ошибался. Все надежды развеялись в прах. Если не появится новый Санни Джой, мы обречены.

– А как же пророчество?

– Какое пророчество?

– Ну, якобы Ко Джонг О в самый трудный час пришлет одного из своих духов-воинов на помощь нашему племени.

– Ах да… Забудь навсегда.

– Почему?

Санни Джой тяжело и печально вздохнул.

– Думаю, если бы это было правдой, старина Ко Джонг О уже давно прислал бы такого воина. Разве нет, Томи?

– Пожалуй, так оно и есть. Пророчество – лишь пустая болтовня.

Санни Джой внезапно вставил ногу в стремя и одним махом вскочил в седло. Пришпоривая своего коня, он поскакал на запад.

– Ты куда? – крикнул вслед Томи.

– К горе Красного Призрака.

– Но там ведь только души умерших!

– И там же обитает Ко Джонг О. Хочу с ним потолковать. Напомнить о духе-воине. Может, еще не поздно.

– Удачи тебе, Санни Джой!

– Но, Саншин! Вперед!

Лошадь, цокая копытами, исчезла в облаке пыли, которое еще долго висело в раскаленном воздухе, словно красное дыхание смерти.

Томи вздохнул и закашлялся. И никак не мог остановиться.

Сидя за рулем, Римо время от времени поглядывал в зеркальце заднего вида. Машину он взял напрокат в международном аэропорту Уилла Роджерса. Похоже, слежки за ним не было. Да и потом, вряд ли мастеру Синанджу удалось бы следовать за ним незаметно на всем пути из Лэнолулу.

Впрочем, рисковать Римо не хотел.

Больница при католическом монастыре оказалась обшарпанным зданием в викторианском стиле, которое уже лет десять нуждалось в покраске и ремонте. Римо нерешительно приблизился к черной входной двери. Вспомнит ли его сестра Мария? Жива ли она еще?

Он позвонил в колокольчик и стал ждать, чувствуя, как внутри все сжимается от волнения. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, он стал равномерно и глубоко дышать – как делал еще мальчишкой, когда мир казался особенно опасным и враждебным.