Уоррен Мэрфи - Последнее испытание

– В нижнем ящике комода. Но только смотри, не проболтайся Роксане, что я сказала!

– Обещаю, – кивнул Римо и бросился к комоду.

Судорожно роясь в ящике, он едва не пропустил пояс, сделанный из черного винила и украшенный серебряными кисточками, по самые чашечки бюстгальтера. Нарисовать бы на нем череп со скрещенными костями, и пояс вполне бы мог украсить мачту пиратского судна.

– Спасибо, – бросил Римо и направился к двери.

– Разве вы не собираетесь заняться со мной любовью?

– В следующей жизни – обязательно!

– Вот крыса! – пробормотала Мэнди злобным голоском, в котором проскальзывали-таки гнусавые нотки. Но Римо уже и след простыл.

* * *

Мастер Синанджу ждал ученика у ворот главного входа, выходящего на Лэнкершим-бульвар.

– Вот, – сказал Римо и протянул ему добычу.

Брезгливо сморщив нос, Чиун двумя пальцами взялся за пояс.

– Как же от него воняет!

– Пояс принадлежит амазонке по имени Роксана. Так что все претензии к ней.

– Наверняка отчаянно боролась, не желая его отдавать?

– Ага. Царапалась, вцепилась зубами…

– И ты ее, конечно, одолел?

– О да! Она молила о пощаде.

– Что ж, ты прекрасно справился с заданием. – Мастер Синанджу растерянно вертел пояс в руках.

– Что собираешься делать с трофеем?

– Считается, что пояс амазонки придает воину особую силу.

– Ни за что его не надену!

– Да, пожалуй, великоват будет. Особенно с учетом того, что у тебя полностью отсутствует бюст, – фыркнул Чиун и швырнул пояс в ближайшую урну.

– Эй, а известно ли тебе, что мне пришлось вынести, чтобы его раздобыть?

– Не важно. Главное, ты совершил очередное деяние.

Они направились к гостинице. По дороге Чиун вдруг зевнул во весь рот.

Римо тут же заразился зевотой.

– Хочешь спать? – спросил учитель.

– Нет. Просто посмотрел на тебя.

– Но у тебя глаза слипаются! Так что не обманывай – ты хочешь спать.

– Да, да, хочу! Но не усну до тех пор, пока мы не покончим с обрядом посвящения.

– В таком случае тебе надо непременно выспаться и отдохнуть, чтобы поднабраться сил для следующего деяния.

– Да я последнее время только и делаю, что сплю! – возразил ученик.

– Но твой организм требует сна! Пойдем.

* * *

Оказавшись в номере отеля «Беверли гарленд», Римо подошел к окну. У самого горизонта голубели горы Сан Габриель, а здесь, поблизости, на крыше одного из зданий «Омниверсел Студиос», красовалась огромная афиша. Реклама фильма «Возвращение Болотного Человека»!

– Послушай, стоит мне только увидеть афишу с этим Болотным Человеком, как сразу же мерещится, что он глаз с меня не сводит, – сказал Римо Чиуну.

– Я же говорил, это твой отец.

– Ай, брось! – отмахнулся ученик.

– Но у него твои глаза.

Римо пригляделся.

– Да. Что-то есть.

Внезапно мастер вскочил и со злостью задернул шторы. В комнате стало темно.

– Тебе пора спать! – объявил он.

– Ты чего? Может, я хочу смотреть из окна.

– Нечего глазеть, – огрызнулся Чиун. – Напрасная трата времени. Тебе надо отдохнуть перед очередным испытанием. – И, подойдя к двери, он добавил: – И смотри, если я застукаю тебя спящим на западной кровати!

Дверь за ним затворилась. И Римо улегся спать.

* * *

Не успел он закрыть глаза, как оказался в долине, поросшей цветущей сливой. Среди ветвей, весело щебеча, шныряли ласточки.

Под одним из деревьев Римо увидел знакомую фигуру. Старик сидел в позе лотоса. Полный, лысый, с белесыми неподвижными глазами… Лицо сморщилось, словно измятый полупрозрачный пергамент.

– Приветствую тебя, о, Си Тан-погса, – произнес Римо фразу, которой корейцы обычно приветствуют слепых.

Мастер Си Тан поднял незрячие глаза. Ноздри плоского носа так и раздувались.

– А-а, Римо… Добро пожаловать.

– Так ты меня видишь?

– Конечно, нет. Я ведь и в жизни был слепым, так с чего бы вдруг мне прозреть в Пустоте?

– Ну, я думал, что когда человек переходит в мир иной, то зрение к нему возвращается.

– Вот высказывание истинного христианина! – Мастер Си Тан поднялся на ноги. – Я обучал твоего учителя, а значит, скоро конец твоим испытаниям. И очень хорошо. Поскольку это в свою очередь означает, что Дом Синанджу будет жить.

– Послушай, ты мне не поможешь? Я обязательно должен разыскать Коджинга. Поговорить с ним.

– Отца ищешь?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Спроси о нем Чиуна. Ему известно имя твоего отца.

– Чиуну?!

– Именно, – сказал мастер Си Тан и потянулся за спелой сливой. Римо взглядом проследил за его движением. Тонкие, едва ли не прозрачные пальцы ухватили самый крупный плод и сорвали его с ветки.

А когда Римо вновь перевел взгляд на лицо Си Тана, оказалось, что тот уже исчез. А вместе с ним – и слива.

* * *

Римо вбежал в соседнюю комнату, где на узком балкончике уютно устроился Чиун. Он любовался закатом.

– Я видел Си Тана!

– Как поживает сей почтенный старец?

– По-прежнему слеп.

– К чему глаза в Пустоте?

– Я спросил его об отце, и он посоветовал обратиться к тебе.

Ученик выжидательно смотрел на учителя, но тот молчал.

– Ты слышал, что я сказал?

– Повтори, что именно он произнес, – отозвался наконец мастер Синанджу.

– Сказал: «Спроси Чиуна».

– Моего отца тоже звали Чиуном. Ты не встречал его в Пустоте?

Лицо Римо разочарованно вытянулось, он весь так и обмяк.

– Черт…

– Я говорил с императором Смитом, – продолжил Чиун. – Его оракулы подобрали тебе следующий атлой. Завтра утром отправляемся в путь.

– Не стоит откладывать…

Учитель вдруг резко развернулся.

– В таком случае едем немедленно! – проговорил он и сорвался с места.

Римо молча проводил его взглядом.

* * *

Уже в самолете Чиун сказал:

– А может, твой отец – знаменитый Тед Уильямс?

– Хорошо бы, но это не так.

– Тогда Энди Уильямс.

– Тоже вряд ли.

– Робин Уильямс?

– Никогда!

– Почему? Он толстый, а ты склонен к полноте.

– Мать говорила, что фамилия моя вовсе не Уильямс. И потом, с чего ты взял, что отец мой непременно должен быть знаменитостью?

– Да потому, что все мастера Синанджу рождались от людей известных. Почему ты должен быть исключением?

– Слушай, давай сменим тему, – предложил Римо.

– А Теннесси Уильямс разве не знаменитость?

– Теннесси Уильямс давно уже умер.

– Но ты унаследовал его талант и величие.

– Ну хватит! Меня уже тошнит от твоих дурацких разговоров!

Чиун вмиг посерьезнел.

– Скажи, Римо, почему именно сейчас тебе вдруг неудержимо захотелось разыскать отца? Ведь раньше, когда мы только познакомились, об этом речи не было.

Римо смотрел в иллюминатор на проплывающие мимо облака.

– Уходя из сиротского приюта, я надеялся навсегда распрощаться со своим прошлым, – тихо произнес он. – И вдруг в Детройте обнаружился человек, носящий мое имя…