Патрик Бовен - Цирк монстров

Проехав еще немного, я остановился у светофора. На тротуаре терпеливо нес свою службу «человек-сэндвич» с предвыборной рекламой:

Я зажег сигарету и закурил, выдыхая дым в окно. Из соседней машины на меня неодобрительно покосилась мать семейства, но двое ее детей дружески помахали руками с заднего сиденья. Красный свет сменился зеленым, и мы тронулись с места, возвращаясь каждый в свою сферу бытия.

Я бы отдал все что угодно, чтобы вернуться сейчас домой и застать там все, как прежде. С какой радостью я занялся бы обычными домашними делами, или поиграл во что-нибудь с Билли, или посмотрел бейсбольный матч по телевизору!..

Я погасил окурок и, миновав череду банков, ювелирных магазинов и художественных галерей Пятой улицы, добрался до квартала частных резиденций.

Я ехал медленно, опустив все стекла и с наслаждением вдыхая морской воздух. Доехав до конца улицы, я свернул налево, миновал восемь домов и углубился в небольшую аллею.

Потом остановил машину в нескольких метрах от понтонного моста, вышел, потянулся, чтобы размять ноющие мышцы спины, и сделал несколько шагов, на ходу массируя поясницу.

Почему-то всякий раз, когда на меня сваливаются проблемы, у меня начинает болеть спина. Разумеется, мой рационалистический разум отказывается признавать наличие связи между тем и другим, но факт остается фактом, и весьма ощутимым: спина действительно болит.

Я разулся и босиком прошелся по деревянному настилу. В этот час на набережной было, как всегда, оживленно, и я, прикрыв глаза, какое-то время прислушивался к радостным детским возгласам. Центр города находится отсюда примерно в километре, но любой местный житель вам скажет: сердце Неаполя бьется под настилом вот этого понтонного моста. На меня нахлынули воспоминания.

Мне десять лет. Отец недавно вернулся из тюрьмы. Он взял меня с собой на рыбалку. И вот он показывает, как нацепить на крючок удочки креветку, держа ее за хвост, а потом гибким движением запястья закинуть наживку. Рыба клюет почти сразу, и я с восхищением наблюдаю, как отец ее выуживает.

— Пап, а ее можно есть?

— Нет.

Он снимает рыбу с крючка и бросает обратно в море.

— Это просто ради забавы. Ловишь их, а потом отпускаешь.

Но другие рыбаки объяснили мне это иначе: они сказали, что маленьких рыб иногда выбрасывают обратно в воду, чтобы приманить на это место больших.

Я открыл глаза.

Передо мной стоял Кэмерон. И улыбался мне.

— Привет! — сказал Кэмерон.

— Привет.

— Рад видеть, что ты прослушал все мои сообщения.

— Трудно было бы их не заметить. Ты их оставил аж восемь штук.

Он указал на квадроцикл с надписью «Полиция Неаполя»:

— Хочешь прокатиться? Это мой новый служебный транспорт.

— Я так понял, ты хотел мне сообщить что-то важное.

— Ну да, — сказал он, делая вид, что поправляет складку на своих форменных синих шортах. — Как прошла твоя встреча с отцом?

От неожиданности я не сразу смог заговорить.

— А откуда ты знаешь, что я с ним встречался? — наконец спросил я.

Кэмерон прикрыл глаза и, состроив загадочную гримасу, ответил:

— Ну, вообще-то я медиум.

Пауза.

— О’кей, — наконец сказал Кэмерон, — на самом деле я просто позвонил тебе в клинику. И мне сказали, что ты еще вчера уехал повидаться с отцом. Должно быть, свидание прошло эмоционально.

— Я не хочу об этом говорить, — сухо произнес я.

— С тобой ездила твоя медсестра, — продолжал Кэмерон, словно не слыша, — мисс Ломбардо.

Его тон слегка изменился.

— Да, а что?

— Я и не знал, что вы близки.

— Мы не близки.

— Ах вот как? Значит, это все сказки?

— Что это все?

— Ну, все эти истории о врачах и медсестрах… о том, как скрасить одиночество во время ночного дежурства…

Я пристально посмотрел на него, пытаясь разглядеть выражение его глаз под стеклами солнечных очков «Рэйбан».

— К чему ты клонишь, Кэм? Хочешь узнать, правда ли то, что врачи трахают своих медсестер? Ответ — да. А также своих пациенток, горничных, фармацевток… Они вообще трахаются как кролики с утра до вечера.

Он вздохнул:

— Хорошо, сформулируем это иначе. Твоя жена неожиданно исчезает. Соседи говорят, что раньше им доводилось слышать, как вы ссоритесь. Ты на весь день уезжаешь куда-то с другой женщиной — и это в то время, когда твоя клиника едва сводит концы с концами и твои долги все растут…

— Не вижу здесь никакой связи.

— Но любому полицейскому она очевидна. Это же классический сценарий: жена выясняет, что у мужа появилась другая женщина, требует развода, он делает так, чтобы она исчезла навсегда, после чего получает ее страховку. Проблем нет, деньги есть.

Я не мог поверить своим ушам. Это говорит мне мой друг?!

— Ты обвиняешь меня в том, что я избавился от своей семьи ради страховки?!

Его плечи опустились, он как-то сразу весь поник.

— Извини, Пол. Ты мой друг, но я был вынужден тебе об этом сказать. Иначе это сделал бы другой.

Кэмерон нерешительно переминался с ноги на ногу, ковыряя носком ботинка деревянный настил. Выглядел он комично: гора мускулов в коротких синих шортах.

Я выругался сквозь зубы и произнес уже спокойнее:

— Ну хорошо. Возможно, нам действительно стоит прояснить этот вопрос. У Клэр нет никакой страховки. Ее преждевременная смерть не принесет мне никаких денег. А моя клиника, если хочешь знать, вполне себе держится на плаву. Что касается развода, я все же льщу себя надеждой, что далеко не в каждом случае эта проблема решается убийством одного из супругов. — Я перевел дыхание и прибавил: — И кроме того, у меня никогда не было никаких внебрачных связей. А вот ты можешь о себе сказать то же самое?

На секунду мне показалось, что Кэмерон сейчас ударит меня прямо в лицо.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — тем не менее продолжал я, — но, кажется, твоя жена ушла от тебя, забрав обоих ваших детей. Ты никогда не посвящал меня в подробности этой истории. Так что там стряслось-то? Ты трахал другую?

Неподалеку от нас расположилась группа юных девиц, похожих на стайку тропических птичек: разноцветные парео, солнечные очки в блестящей оправе, затейливые татуировки… Ах, эта беззаботность юности!..

Кэмерон долго молчал. Наконец произнес:

— Ладно. Один-один.

Его тон был горьким, и мне стало грустно. Впервые за столько лет мы по-настоящему ранили друг друга. Когда осознаешь, что твой противник — это чуть ли не твое второе «я», понимаешь: тут нет ни победителей, ни побежденных — только два несчастных человека.

Кэмерон сунул руку в карман, вынул телефон Коша и протянул мне:

— Можешь его забрать.

— Ты не смог ничего по нему установить?