Патрик Бовен - Цирк монстров

— Ну, так, может, папа Римский его канонизирует?

Шеф полиции снова сел:

— Да что ты так на него взъелся?

— Мы ничего не знаем о том, кто такой Алан Смит.

— Он бизнесмен.

— Ну и что это? Просто слово с визитной карточки.

— Его компания занимается декоративным оформлением парков аттракционов, отелей в разных стилях, ресторанчиков вроде «Макдоналдса»… Если внимательнее изучишь его послужной список, ты убедишься, что он не короче программы борьбы с глобальным потеплением. Смит богат? Ну что ж, тем лучше. Он будет платить немалые налоги в местный бюджет? Прекрасно! Поможем ему здесь обосноваться.

— С этим парнем что-то не так.

— Коул, ты параноик.

— Еще какой.

— Тогда ступай к врачу. Ты наверняка слишком часто смотришь «Эксперты Майами».

Гарнер быстро пробежал глазами рапорт Коула, водя над строчками кончиком своей ручки.

— Неаполь — спокойный городишко, — произнес он через пару минут, поднимая глаза. — Туристы купаются летом, пожилые дамы вяжут зимой… Здесь не очень любят дотошных полицейских.

Он расписался на рапорте и, захлопнув папку, прибавил:

— Передайте свои текущие дела одному из коллег.

— Вы отстраняете меня от работы?

Гарнер улыбнулся:

— Напротив, я предлагаю тебе повышение. Ты станешь главным супервайзером морского патруля. Со всеми этими ураганами и штормовыми предупреждениями ребята уже не знают за что хвататься… Ты здесь родился, ты хорошо знаешь морские пути от острова Сан-Марко до Бонита Бич, тогда как все твои коллеги прибыли либо из Нью-Йорка, либо с Западного побережья. Думаю, эта работа как раз для тебя. И зарплата хорошая. А к работе полицейского инспектора вернешься в конце сезона.

Кэмерон невольно спросил себя, не стал ли он жертвой слуховой галлюцинации. Потом, обращаясь к шефу, произнес:

— Иначе говоря, вы выпихиваете меня из криминального отдела.

— Скажем так: я произвожу небольшую кадровую перестановку в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Да и потом, какие у нас тут криминальные преступления, о чем ты говоришь? О пьяных драках по субботам? О нападении акулы на сёрфингиста в прошлом году?

— Нет. О наркоторговцах, которые разгуливают на свободе. О бандитских разборках, которые уже докатились и до нас. Об убийствах. О нераскрытых исчезновениях людей. Черт возьми, вы что, ничего не видите? Думаете, если сюда съедутся богатые бизнесмены, город сам по себе превратится в земной рай? Как бы не так!

Гарнер поднялся, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке:

— Разговор окончен. Если новое назначение тебя не устраивает, пиши заявление об отставке. Я сегодня встречаюсь с мэром, так что очень прошу: если соберешься уходить, не надо слишком громко хлопать дверью.

Кэмерон резко повернулся на каблуках.

— Да, и предупреждаю, — произнес Гарнер у него за спиной. — Еще один прокол вроде вчерашнего — и я уже не ограничусь выговором. Я тебя уволю и добьюсь того, чтобы ты уже не смог работать в полиции. Ты меня понял?

Кэмерон вышел, оставив дверь нараспашку.

Нарочно, разумеется.

Он промчался по коридору со скоростью поезда, проезжающего сквозь туннель, сбежал по лестнице вниз и вылетел на улицу. Заметив на асфальте пустую пластиковую бутылку, он изо всех сил пнул ее ногой.

На парковке он увидел патрульную машину с открытым верхом — белую, с голубым волнообразным узором на дверцах, — в которой сидели двое полицейских. Заметив его, они прервали разговор и обернулись к нему.

Но Кэмерону было не до них — он кипел от ярости.

Гарнер не заставит его передать кому-то другому текущие дела. Только не сейчас.

Кэмерон бросил взгляд на часы. Девять утра, а от жары уже сдохнуть можно. Он порылся в карманах в поисках пастилок от боли в желудке, и вдруг его внимание привлекло какое-то движение на противоположной стороне улицы. Бартон Фуллер распахнул заднюю дверцу роскошного лимузина и уже собирался нырнуть внутрь.

Этот мелкий подручный Алана Смита прибыл с первыми лучами солнца. Частным самолетом из Майами.

Кэмерон наблюдал, как Фуллер садится на заднее сиденье и шутливым тоном что-то произносит, обращаясь к невидимому собеседнику в глубине салона. Потом до полицейского донесся смех. Второй пассажир наклонился к окну, явно чтобы рассмотреть незадачливого противника — то есть его, Кэмерона.

Их взгляды встретились. Кэмерон машинально стиснул рукоять пистолета. Вся эта сцена длилась буквально одно мгновение, но время как будто застыло, повисло в воздухе, пока наконец дверца лимузина не захлопнулась и автомобиль не рванул с места, так что взвизгнули шины.

Кэмерон смотрел вслед лимузину до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Все это время указательный палец инспектора не отрывался от спускового крючка пистолета.

Рука Кэмерона Коула не дрогнула ни на секунду.

Остаток ночного дежурства я провел как во сне. Работы привалило столько, что было уже не до размышлений. Торопливо глотая кофе из картонного стаканчика, я заметил, что уже рассвело.

Когда мои дела наладятся, я буду заканчивать ночную смену в восемь утра, но пока приходится оставаться на месте до часу дня, чтобы заработать денег и обеспечить себе право несколько ночей подряд поспать спокойно у себя дома.

Я провел еще несколько консультаций, после чего моя смена наконец завершилась. Я с радостью встретил коллегу, заступившего на дневное дежурство, — теперь будет кому заняться наложением шин и швов вместо меня. Снял халат, чмокнул Конни в щеку (помощница до сих пор смотрела на меня неодобрительно) и, сев в машину, направился к центру города.

Неаполь — город моего детства. Я учился в Лос-Анджелесе — это другой конец страны, — но потом вернулся сюда.

За то время, что я отсутствовал, Неаполь сильно изменился. В отличие от своего итальянского тезки, это был вполне обычный курортный городок, уже приближавшийся к среднему, если не пожилому возрасту. Но теперь он словно помолодел, и к тому же выглядел гораздо более зажиточным. Многие из тех, кого принято называть супербогачами — политики и бизнесмены, кинозвезды и теледивы, — приобрели здесь недвижимость. Они надежно забаррикадировались в своих элитных крепостях, завели целые армии прислуги и лишь изредка появлялись на благотворительных акциях или выезжали по вечерам в театр в шикарных лимузинах. У них не сложились добрососедские отношения с местными жителями, людьми гораздо более скромного достатка: последние привыкли к тихой, спокойной жизни и весьма сожалели о прошлых временах. Мне доводилось слышать о нередких конфликтах «небожителей» и «простых смертных» в муниципальном совете. Но внешне все было вполне благопристойно.