Дэвид Кейс - Таящийся ужас 2

Я поднял на хозяина дома озадаченный взгляд и в этот момент смог наконец-то получше разглядеть его лицо. Громадные размеры этого человека наводили на мысль о горилле, и я вполне допускал, что и лицо его подтвердит это впечатление.

Однако я оказался не прав.

Он носил бороду, способную придать любому, даже самому омерзительному, лицу облик почтенного достоинства. Густые брови нависали над глазами, отчего те были практически не видны на дне глубоких глазниц. Длинный, чуть загнутый книзу нос подчеркивал выражение меланхолической задумчивости, рот скрывали густые усы.

— Вы, очевидно, ошиблись, — проговорил я, указывая на воду.

Он сразу же протянул свои громадные ручищи и забрал у меня чашу. Не произнеся ни звука, он вышел из комнаты, и я услышал, что он спускается по лестнице.

Меня охватила тревога, хотелось уйти из этого дома даже в отсутствие хозяина, а может — именно по этой причине, так как в тот самый момент, когда он протянул мне сосуд, я разглядел выведенное на его глазурованном глиняном боку, написанное крупными буквами слово «СОБАКА».

Несмотря на мучившую меня жажду, я все же сразу понял, что этот невоспитанный гигант полностью утратил в своем одиночестве какое-либо представление о нормах человеческого общения, если предложил мне напиться из собачьей миски, да к тому же еще и грязной. Но не успел я поставить точку в своих размышлениях, как он снова появился в комнате, на сей раз с кувшином и стаканом.

Поставив их на стол, он кивком предложил мне сесть. Я опустился на стул, а он присел по другую сторону стола и поднял голову — я увидел его тусклый, лишенный выразительности взгляд — и сделал неожиданное заявление:

— Вы позвонили один раз, потом еще, а между этими звонками у меня умерла жена. Я был у нее наверху, поэтому и не смог вам сразу открыть.

Он проговорил это самым простым, будничным тоном; голос его имел приятный глубокий тембр, а тщательное построение столь бесхитростных фраз свидетельствовало о достаточной культуре этого человека.

Я не сразу нашелся, что ответить. Между теми двумя звонками мне почему-то подумалось о той доброй женщине, которая угостила ребенка стаканом холодной воды и двумя сочными яблоками, и надо же, именно в этот момент скончалась неведомая мне жена таинственного незнакомца. До сих пор не понимаю, почему это обстоятельство показалось мне преисполненным странности, давило неведомым страхом. В тот же миг я и сам себе показался всего лишь назойливым, незваным гостем.

— Приношу свои самые искренние извинения, — проговорил я, поднимаясь со стула. — Какая ужасная новость. Нельзя было подобным образом врываться в ваш дом, но я и правда не знал… Мне пора уходить, и большое спасибо за ваше гостеприимство.

Он тоже встал, быстро подошел к двери, намного опередив меня, и поднял руку — его жест говорил, что он просит меня снова сесть.

— Не уходите, — сказал он. — Мне приятно ваше общество. Кроме нас с вами в доме никого нет, а для меня это как-то непривычно. Возможно, вы удивитесь, действительно, для человека моего возраста это могло бы показаться странным, но сегодня я впервые увидел, познал, как смерть настигает… человеческое существо… Кроме того, сегодня утром умерла ее любимая собака.

— Вы хотите сказать, что ваша жена скончалась через несколько часов после того, как умерла собака? — сам не зная зачем, спросил я.

— Да, — кивнул он. — Жена очень любила, более того, боготворила ее.

— Ваша жена скончалась скоропостижно? Я хотел спросить, вы не ждали такого конца?

— Почему же, ждал. И жена и собака давно болели, сильно болели, — он сделал небольшую паузу, после чего продолжил: — Разумеется, ожидая конца, я никак не мог предположить, что он наступит именно сейчас, сегодня, хотя, повторяю, она долго болела. Я был очень внимателен к ней, делал все, чтобы она, находясь в постели, ни в чем не испытывала неудобства. Вот и сейчас, когда вы позвонили в дверь, я был у нее. Рассудок мой блуждал где-то в дебрях психологии. Со мной так часто бывает. Вдруг накатывает что-то, и мы оказываемся совсем не здесь, а где-то в другом месте, наш разум словно плавает во времени. И кажется, что все это — лишь иллюзия жизни, рассудок как бы временно пребывает в ней, а потом либо возвращается назад, в прошлое, либо, напротив, устремляется вперед, чтобы познать будущее. Но неожиданно мы встречаемся со смертью — и все кончается.

Слова его показались мне слишком метафизическими и путаными, а потому я не сразу нашелся с ответом, только кивнул и снова сел за стол. Мне показалось нелепым, что я стою посередине комнаты и слушаю подобные речи. Он также сделал шаг и сел на свой стул.

— Надо же, она умерла между вашим первым и вторым звонками, — зачем-то повторил он. — А я тем временем ухаживал за ними обеими. После ее кончины я стал заниматься собакой.

— А что это была за собака?

— Овчарка, — ответил он. — Одно из тех серо-черно-косматых существ, к тому же со странными белесыми глазами, которые порой кажутся незрячими — но это далеко не так!

— Да-да, понимаю вас, — механически проговорил я, поскольку в этот момент меня охватило гнетущее своей необычностью странное ощущение нереальности всего происходящего.

Он сидел передо мной в позе застывшей беспомощности — взгляд то замирал на моем лице, то соскальзывал в сторону двери.

— Когда умерла собака, я хотел, конечно… но мне так и не удалось скрыть это от жены. Она беспрестанно спрашивала меня, где собака, заставляла, умоляла принести ее к ней. Вот и сейчас она лежит там, у нее в ногах.

— Вы хотите сказать, что ваша жена скончалась, а дохлая собака лежит у нее в ногах? — недоуменно переспросил я.

Я хорошо понял, что он сказал, однако это потрясло мое воображение.

— Она сама хотела, чтобы я положил ее туда, — сказал он. — Более того, она попросила, чтобы их и похоронили в одном гробу.

— Но ведь ни одно человеческое существо не… — начал было я.

— Знаю, — проговорил он. — Знаю не хуже вас. Но такова была ее последняя воля, а сам я не могу похоронить собаку. Не могу набраться смелости и убрать ее с кровати.

— А может, — проговорил я, чувствуя, что складывающаяся ситуация начинает серьезно действовать мне на нервы, — а может, вам сейчас надо быть там, наверху, хотя бы для того, чтобы… чтобы убедиться, действительно ли она умерла?.. И потом, мне и правда надо идти. Видите ли, у меня назначена встреча…

Неожиданно мне пришла в голову еще одна мысль.

— А почему бы вам не пойти к врачу? — требовательно спросил я. — Я могу прислать к вам первого же доктора, который встретится мне по пути. Как называется ваш дом?

Он явно не торопился с ответом.

— Мне надо все хорошенько обдумать. Вы даже не представляете себе, что значит жить в одиночестве. Просто существовала некая связь, соединявшая их и позволявшая им оставаться живыми. Так зачем мне снова подниматься туда? Я сделал все, что от меня требовалось. Вот завтра пойду в деревню — который уж год хожу туда, чтобы купить мяса и овощей, — тогда и доктора, может, позову.