Дэвид Моррелл - Братство Камня

Египет. 381 год.

Римская империя, уже затронутая неумолимым распадом, предприняла отчаянную попытку сплотиться вокруг христианства, которое избрала своей единственной официальной религией. Несколько христианских фанатиков, оскорбленных вмешательством политики в их веру, удалились в пустынную область Египта, где поселились в пещерах и продолжали искать мистического соединения со своим Богом. По мере распространения молвы о духовных отшельниках к ним примыкали другие недовольные христиане. Они основали религиозную общину, принципами которой стали смирение плоти, строгие посты и усердные молитвы. К 529 году суровые традиции тех, кого порой называли святыми безумцами, проникли далеко на север и достигли Европы.

Зародилось европейское монашество.

Персия, 1090 год.

Хассан ибн аль-Саббах, лидер одной из фанатических исламских сект, провозгласил убийство священным долгом мусульман, борющихся против турецких захватчиков и их союзника, египетского калифа. Тайная организация религиозных убийц, основанная аль-Саббахом, распространилась вплоть до Сирии, где каждый его последователь получал титул “старый горец”. В 1096 году европейские крестоносцы, с благословения Римского Папы отправившиеся в поход за гробом Господним, вторглись на Ближний Восток, Святое воинство не могло не привлечь внимания “Горца” и его сторонников, которым многие приписывали обычай курить гашиш , якобы приводивший их в религиозный экстаз и помогавший переносить возможные истязания.

Слово “гашиш” в новых устах приобрело искаженное звучание.

Вернувшись в Европу, крестоносцы привезли особой иное слово — ассассины.

Палестина, 1192 год.

Солнце клонилось к западу, но пески дышали жаром по-прежнему. Редкие порывы сухого ветра колыхали полог вместительной парусиновой палатки, окруженной множеством стражников. Лошади рыцарей, приближавшихся к ней с двух сторон, блестели от пота. Впереди каждого отряда ехали знаменосцы. На одном флаге были изображены три золотых льва на красном поле — герб Англии; на голубом поле второго флага можно было видеть золотую лилию — знак королевского дома Франции. Связанные узами святого долга, обе страны сохраняли глубокие политические разногласия из-за претензий Франции на материковые английские земли, Эта напряженность в их взаимоотношениях сейчас сказывалась на том, что ни один из двух отрядов не желал приближаться к палатке первым и унижать себя ожиданием другого. Вот почему на окрестных барханах расположились дозорные и сигнальщики, согласовывавшие продвижение обеих колонн.

Наконец колонны встретились: в каждой было по четыре знатных рыцаря со слугами и вассалами. Некоторые оглядывались на видневшуюся в отдалении большую гору, где дымились руины крепости с минаретом. Ее осада заняла три месяца, обе армии понесли немалые потери; тем не менее, мусульмане потерпели поражение.

На какое-то время политические распри были забыты. Усталые, но старающиеся держаться с достоинством, они похвалили доблесть своих союзников и поздравили их с победой. Первыми спешились телохранители, за ними оруженосцы. Те же самые рыцари, что еще недавно не желали тратить время на лишние ожидания, теперь с особой учтивостью предлагали друг другу честь первыми войти в палатку. Эта проблема решилась сама собой. Тот, кто оказался ближе к пологу, согласился раньше прочих оставить слуг и войти внутрь.

В палатке было душно. Рыцари сняли с себя оружие и доспехи. После яркого солнца их глаза постепенно привыкали к сумеречному свету. На парусиновых стенах темнели контуры стражников, стоявших снаружи.

Рыцари разоблачались, помогая друг другу. В своем Третьем Крестовом походе они учли опыт первых двух и носили длинные мантии, предохранившие их тела от палящего солнца и не дававшие испаряться влаге. От этих белых мантий солнечные лучи и отражались лучше, чем от красочных нарядов, к которым они привыкли у себя на родине. Единственной уступкой цвету было изображение большого красного креста на груди — и высохшие пятна варварской крови. Все они были бородаты. Но даже бороды не могли скрыть худобы и изможденности их лиц. Сняв шлемы, они выпили вино из приготовленных им кубков. Учитывая цель встречи, сейчас была бы уместней вода. Как-никак им нужно было сохранить ясность мыслей. Однако из-за огромной территории, охваченной Крестовым Походом, снабжение запаздывало, и вино — припасенное для праздника — было единственной жидкостью, имевшейся в их распоряжении.

Первым заговорил высокий, мускулистый англичанин, прославившийся умением владеть боевым топором. Его звали Роджер Суссекс. Для переговоров он избрал язык дипломатии, то есть — французский.

— Полагаю, мы должны покончить с нашим делом прежде, чем приступать ко всему остальному, — показал он на хлеб, оливки и вяленое мясо, лежавшее на столе.

— Не возражаю, — сказал Жак де Визан, предводитель французского отряда. — Ваш король Ричард не присоединится к нам?

— Нам показалось, что, сообщив ему о нашей встрече, мы поступили бы благоразумно. А ваш король Филипп?

— Мы тоже считаем, что некоторые вопросы лучше обсуждать в частном порядке. При необходимости он узнает о нашем решении.

Подтекст разговора ни для кого не был секретом. Дело в том, что, располагая многочисленной охраной, эти знатные рыцари тоже были телохранителями. хотя и более высокого ранга. Их прямая обязанность состояла в защите своего короля. Часть этой задачи выполняла сеть осведомителей, собиравших слухи о заговорах или об иной враждебной деятельности. Однако подобные слухи не часто доходили до Ричарда или Филиппа. Встревожившись, король мог заподозрить, что его охрана работает недостаточно эффективно. Увольнения в таких случаях порой производились посредством отсечения головы.

— Что же, очень хорошо, — сказал Уильям Глоучестер. — Предлагаю начинать.

Ненадолго воцарилось молчание.

Затем Роджер Суссекс достал из своей сумки Библию в кожаном переплете с золотым тиснением.

— Книга пророка Даниила, — открыв ее, объявил он. — Глава, в которой святой Даниил хранит молчание несмотря на угрозы быть отданным на растерзание львам. Думаю, этот отрывок вполне подходит для наших переговоров.