Эрик ван Ластбадер - Завет

Он услышал слабый звук за спиной, почти неотличимый от завываний ветра, и волоски у него на шее стали дыбом. Он был не один в пещере. Рыцарь приближался, а вслед за ним и Джордан, в этом Браво не сомневался. Что с Дженни и Камиллой? Живы ли они?..

Снова тихий звук, на этот раз гораздо ближе. Пора действовать, понял Браво. Он метнулся направо, вытянув вперед руки, и нырнул в один из низких боковых проходов.

Вздрогнув от оглушительного выстрела, сопровождаемого раскатом эха, он обернулся и увидел, как русский, опустившись на четвереньки, устремился за ним. Остановился, поднял «Макаров». Не дожидаясь второго выстрела, Браво полез наверх по почти вертикальной расщелине. Пещеру снова наполнил рокочущий звук. Браво добрался до первого горизонтального туннеля, присел, скорчившись, у самого края, собираясь с духом.

Внизу показалась макушка рыцаря, и Браво немедленно атаковал его, врезав кулаком по уху. Подавшись вперед всем корпусом, он ногой выбил из рук противника пистолет. Это уравнивало шансы, но, с другой стороны, за эти мгновения русский успел прийти в себя после удара.

Рванувшись вперед и боднув Браво головой в грудь, так что тот повалился на спину, рыцарь подтянулся и заполз в узкий каменный коридорчик. Места для маневров здесь почти не было. Получив один за другим три удара, Браво вполне мог составить представление о противнике. Бывший военный, из спецназа или из ФСБ. Современная выучка: его тренировали не для длительного рукопашного боя, а для бурного натиска. Несомненно, он попытается нанести смертельный удар в первые тридцать секунд схватки.

Браво обошел его защиту, ударил рыцаря по переносице ребром ладони, сломав ему нос, и одновременно кулаком левой руки двинул ему по скуле.

Но было бы ошибкой полагать, что это остановит русского. Напротив, рыцарь только разозлился пуще прежнего. Он навалился на Браво, прижав его к низкой каменной стене всем своим немалым весом, и принялся наносить молниеносные удары по голове и плечам, выводя из строя основные мышцы. Еще немного, и Браво утратил бы способность даже закрываться от ударов, не говоря уж о том, чтобы дать противнику сдачи.

Зрение затуманилось, Браво чувствовал, что слабеет. Он пытался достать кинжал Форнарини, но не мог — клинок в ножнах у него за поясом был слишком плотно прижат к стене. Оставалась последняя возможность. Высвободив одну руку, Браво нашарил в кармане фонарь, включил его и направил мощный луч в глаза рыцарю.

Ослепленный, тот отпрянул, ударившись о противоположную стену, прижал руки к глазам. Браво с размаху ударил его коленом в пах. Русский согнулся пополам, и Браво тем же коленом заехал ему по подбородку. Голова рыцаря вскинулась. Браво врезал ему в висок, и противник рухнул на колени. Из глаз у него потоком текли слезы, и все же он сумел вцепиться в Браво и тряс его так, что у того застучала челюсть. Рыцарь осклабился, словно намереваясь укусить противника, зубами вырвать кусок его плоти, но Браво, размахнувшись, ударил его металлическим корпусом фонаря по лицу, потом еще раз, снова и снова, сдирая кожу, не обращая внимания на кровь, струившуюся по лицу врага. Наконец рыцарь откинулся назад и затих.

Кровь была повсюду. Браво в изнеможении рухнул на камни на том самом месте, где стоял, уронив голову на руки, но они тряслись так, что он тут же отнял ладони от лица. Русский не дышал. Он был мертв.

Преодолевая боль во всем теле, Браво подполз к краю расщелины и медленно спустился вниз, упираясь коленями в стенки, пока не оказался на полу пещеры. Он увидел пистолет, оброненный рыцарем, и, наклонившись, потянулся за ним.

В ту же секунду его сбила с ног ослепительная вспышка боли в затылке. Потеряв сознание, он упал лицом вниз на холодные камни.

— Должен признать, Браво, ты и твой отец, вы оба довольно-таки неплохо справлялись. — Джордан обошел его, остановившись прямо перед ним. — Но, как видишь, все ваши уловки оказались бессмысленными. Мы с тобой здесь, и… — Он поднял правую руку, зажимая двумя пальцами небольшой тускло поблескивающий предмет. — Вот он, ключ к сокровищнице ордена. Ключ к бессмертию.

Он опустился на корточки рядом с Браво, лежащим на полу пещеры со скрученными за спиной руками.

— Ну же, давай, попытайся сопротивляться! Посмотрим, что у тебя выйдет.

— Что ты делаешь, Джордан, зачем? Что с тобой случилось?

Он расхохотался.

— Ты говоришь со мной так, будто меня контузило в голову. Бедненький Браво. Никогда, никогда я не был тем услужливым прямолинейным идиотом, за которого ты меня принимал! Здорово я тебя провел, а? Нет, не стоит, не затрудняй себя ответом. Твое мнение больше не имеет ни малейшего значения. — Он потрепал Браво по голове, словно старого домашнего пса, жизнь которого подошла к неизбежному концу.

— К счастью, с этим покончено, как и с амбициями моей дорогой матушки. Пока она шпионила за тобой, я совершил, если можно так выразиться, coup d’Etat. [56] Государственный переворот (фр.). Рыцарей святого Клемента, что зависели от милостей отвратительной епископской клики, тех рыцарей, которых безуспешно пыталась прибрать к рукам моя мамаша, — их больше нет. Теперь есть только мои рыцари, рыцари Мюльманна!

— Хватит, Джордан.

Он резко обернулся. Браво изо всех сил напряг мышцы шеи, поворачивая голову на звук так хорошо знакомого ему голоса.

— Развяжи его, — сказала Камилла, направив на сына «витнесс».

Джордан засмеялся.

— Матушка, неужели ты и правда хочешь…

— Да, дорогой, хочу.

— До сих пор пытаешься притворяться? Я уже все ему рассказал. Мы оба его враги, от макушки до мизинцев на ногах!

— К счастью, Джордан, я не такая, как ты. Я убила твоего кошмарного албанца. Кстати, вон из той дыры явно капает кровь, полагаю, Браво прикончил этого русского, запамятовала, как же его звали? Оберов?

— Вы были знакомы, матушка? Может быть, ты даже спала с ним? — язвительно сказал Джордан. — Ведь ты, похоже, спала со всеми боевыми рыцарями!

— А ты ревнуешь, сынок? — Камилла нетерпеливо повела стволом. — Делай, как я велела! Развяжи его!

— Зря стараешься, матушка. Я же говорю — он уже все…

— Живо, негодный мальчишка! Хватит этой болтовни!

Кровь ударила Джордану в лицо. Он принялся машинально распускать узлы, которые так старательно, с таким удовольствием завязывал несколько минут тому назад. Ему показалось, что сердце на мгновение перестало биться, а потом… Он по-прежнему дышал, по-прежнему двигался, по-прежнему мог рассуждать, но непроницаемая скорлупа вокруг его души сомкнулась наглухо, как смыкались над ущельями эти горы, — и теперь уже окончательно. Живя среди рыцарей, он всегда чувствовал себя отрезанным от остального человечества, но прежде это только радовало его. Сейчас же, впервые в жизни, Джордан почувствовал себя неуютно в созданном им мире. Одиночество больше не было благом, оно стало проклятием. Он не замечал, он ничего не замечал, а на самом деле вокруг была пустота, жадно впитывавшая все, что могло принадлежать ему: чувства, отношения, свет…