Эрик ван Ластбадер - Завет

Какая еще женщина могла обладать достаточной физической силой и умением, чтобы бороться с ним врукопашную и победить? Перед глазами всплыла картинка: он показывает Дженни оружие, оставленное для него отцом в сейфе. «Может быть, лучше я возьму?» — спрашивает она… Конечно, если это Дженни предала их, ее желание забрать пистолет вполне объяснимо…

Тягостные размышления поглотили Браво целиком. Он не обратил ни малейшего внимания на двух подошедших к нему вплотную незнакомцев. Не успел он осознать, что происходит, как его столкнули вниз с моста.

Браво упал, ударившись о доски, на палубу катера, и тут же вскочил на ноги. Ему на голову мгновенно натянули мешок, мотор взревел, и катер сорвался с места. Кто-то попытался мягко сбить его с ног, при этом тихо, но настойчиво произнося что-то в самое ухо. Браво не обращал внимания на слова, отчаянно, вслепую сопротивляясь. Ему скрутили руки. Рванувшись вперед, он лбом ударил одного из противников и собирался повторить маневр, но в эту секунду точный удар по кости за правым ухом лишил его сознания.

Дженни очнулась в полной темноте и застонала от боли. Даже от легкого прикосновения к шее сзади на нее немедленно накатили тошнота и головокружение. Она охнула, обхватив руками раскалывающуюся голову. Что произошло? Она собиралась заговорить с тем священником, а потом…

Пошатываясь, Дженни поднялась на ноги и прижалась к холодной, влажной стене. Положив ладонь на камни, она медленно двинулась вдоль стены, пока не дошла до двери. Ухватившись за кованую ручку, Дженни потянула ее вниз. Бесполезно. Дверь была заперта. Она отступила на два шага, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Сделав три вдоха и выдоха, каждый следующий все глубже, она собралась с силами и выбила дверь плечом. Отшатнувшись, Дженни чуть было не свалилась на пол. Это усилие стоило ей нового мучительного приступа тошноты. На этот раз она нагнула голову, и ее вырвало остатками завтрака.

В коридоре Дженни окружила еще более плотная темнота. Она вспомнила про свой карманный фонарик. Вытащив его, она нажала на кнопку. Тоненький лучик света прорезал тьму, заметался по стенам. В ту же минуту Дженни обнаружила лежащее на полу тело. Сначала она испугалась, что это Браво; ее сердце болезненно сжалось, затылок невыносимо заломило. Подойдя ближе, Дженни увидела разметавшиеся полы накидки священника и поняла, что перед ней отец Мосто.

Она медленно направилась к неподвижному, неестественно выгнувшемуся телу. Неожиданно в свете фонарика сверкнул металл. Дженни подошла ближе и уставилась на черную, маслянистую поверхность. В луже крови, зловеще поблескивая, лежал нож — ее нож! Нет, не может быть… Она схватилась за карман. Пусто. Дженни еще раз посмотрела на лезвие. Наклонилась и взяла нож в руки. Ей необходимо было точное подтверждение.

О господи, это действительно мой нож!

Кто-то напал на нее, вытащил ее нож и перерезал им горло отца Мосто! Откуда они узнали про нож? Нет времени, она задаст себе эти вопросы позже…

— Браво! — крикнула она. — Браво!

Она побежала по коридору в сторону каморки священника. Из-под приоткрытой двери, очевидно, ведущей прямо в город, выбивался узкий треугольник света. Похоже, именно этим путем они воспользовались, чтобы увести Браво… Но она должна была убедиться. Открыв тяжелую дверь в комнату отца Мосто, Дженни увидела распахнутые дверцы огромного шкафа, наполовину оторванную деревянную панель. Браво в комнате не было. Кляня себя на чем свет стоит, Дженни помчалась обратно и выскочила на залитую палящим солнцем улицу.

Обратив внимание на суматоху на мосту, Дженни подбежала к столпившимся людям. Ей охотно, наперебой принялись рассказывать о том, как буквально вот только что человека столкнули с этого моста на катер и увезли неизвестно куда.

С иголочки одетый в неподражаемой венецианской манере пожилой господин никак не мог успокоиться.

— Его похитили террористы!

— Почему же именно террористы? — спросила Дженни.

— Да ведь это форменный киднэппинг! Кто они еще после этого? Среди бела дня, вы только подумайте! — Пожилой синьор сердито махнул рукой, охваченный благородным негодованием. — И когда Венеция успела превратиться в Америку?..

Камилла, наблюдая за Дженни из темноты своего укрытия, все еще дрожала от прокатившейся по всем клеткам ее тела волны адреналина. Отчаянно хотелось закурить, но Камилла знала, что никотин успокоит ее, а она пока что не хотела успокаиваться. Нет ничего лучше физического напряжения, чтобы почувствовать себя живой, подумала она. Доказать самой себе, что ты по-прежнему жива, по-прежнему молода…

Наблюдая, как Дженни, недоумевая, склонилась над священником, Камилла прижала к уголку рта сложенный платок. Материя уже промокла от ее крови. Вывернутая рука ныла, но это была приятная боль, она доставляла Камилле почти чувственное удовольствие, разжигая в груди знакомый огонь. Прикасаться сначала к Дженни, потом к Браво; держать ее на руках и знать, что она совершенно беспомощна, а потом перейти к нему… понять, что эти двое были любовниками, увидев в их движениях едва уловимое отражение другого, словно тень, словно отпечаток на подушке со всеми ее интимными запахами… Вряд ли что-то еще могло быть таким волнующим…

С Браво, само собой, справиться оказалось труднее. Он активно сопротивлялся, так что Камилле пришлось испытать на себе выучку его отца. Забавно, подумала она, как это сблизило их. Годами она так и эдак изучала Браво, в основном через Джордана… а он никогда ни о чем не догадывался. Наконец-то она сама убедилась, чего он стоит, и ей это понравилось. И не просто понравилось. Камилла чувствовала, что не ошиблась насчет Браво, составила о нем абсолютно верное представление. Словно по ее велению волшебным образом ожил сделанный от руки рисунок, сперва превратившись в фотографию, а потом — в живого человека. Теперь Браво напоминал Камилле попавшийся как-то ей на глаза чудесный антикварный стул с одной оторванной ножкой, такой красивый, такой неустойчивый и хрупкий…

Об отце Мосто Камилла не думала вовсе. Он просто сыграл свою роль, помог ей разделить эту парочку, заставить Браво отказаться от Дженни. Камилла нащупала уязвимое место, и близился час, когда она наконец приведет Браво к гибели…

Дженни, облокотившуюся о каменный парапет моста, раздирали сомнения. Она оказалась посреди ночного кошмара, причем по большей части была виновата в этом сама. Она так запуталась во всем этом, пытаясь разобраться с растущим чувством к Браво и невозможностью рассказать ему правду, что ее чутье притупилось. Она забыла, кто она такая, и позволила переодетым священниками рыцарям захватить себя врасплох. Вот единственное объяснение тому, что произошло. Теперь Браво в руках врагов. Случилось самое худшее из того, что могло случиться, и виновата в этом она.