Джой Филдинг - Бегство Джейн

Стремительными шагами Джейн бросилась в спальню, которую обычно занимала Эмили. Она нашла там несколько ее вещей, аккуратно висевших на плечиках в стенном шкафу, игрушки, стоящие рядком на письменном столе. Десять звонков… одиннадцать… двенадцать. Под подушкой лежала пижамка Эмили, маленький тряпичный кролик сидел в изголовье. Джейн обошла коттедж. На краю ванны висел еще сырой детский купальник. В холодильнике лежали продукты, их было немного, но, во всяком случае, холодильник не был пуст. Возможно, хозяева никуда надолго не уехали?

Телефон перестал звонить после двадцатого звонка. Кто-то, видно, очень хотел поговорить с Уиттекерами. Джейн посмотрела на часы. Был почти полдень. Где они могут быть? Она прошла в гостиную и села в огромное кресло, обитое тканью в коричневую и оранжевую полоску. Несмотря на жаркую погоду, в коттедже было прохладно, обстановка успокаивала и убаюкивала. Она откинулась на спинку, ее усталая шея удобно расположилась на подушке кресла. Интересно, сколько ей придется ждать?

В следующее мгновение она сладко спала.

Ее разбудил телефонный звонок.

Джейн вскочила на ноги, голова кружилась, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она взглянула на часы и с ужасом убедилась, что, сама того не желая, проспала уже целых двадцать минут. Какая же она дура! Как же она невероятно беспечна. Проехать столько миль только ради того, чтобы бездарно уснуть! Уиттекеры могли вернуться и обнаружить в своем кресле залетную спящую красавицу. Этого было бы достаточно, чтобы забрать внучку и покинуть место действия.

Телефон продолжал звонить. Три звонка… четыре. Раздался другой звук — захлопываемой дверцы автомобиля. Потом донесся женский голос.

— Берт, кажется, у нас звонит телефон?

Джейн уставилась на телефон, раздумывая, не выдернуть ли шнур из розетки, но вместо этого кинулась на кухню и выдвинула ящик кухонного стола, где, как она помнила, мать Майкла хранила большие ножницы.

— Господи, хоть бы они оказались на месте, — воскликнула она. Ножницы лежали в ящике.

Схватив ножницы и размахивая ими перед собой, словно мечом, она бегом вернулась в гостиную и перерезала шнур на середине шестого звонка.

— Я ничего не слышу, — донесся с улицы мужской голос.

— Ты, как всегда, замешкался, на том конце, наверное, уже бросили трубку. Куда вы собрались, юная леди? — спросила женщина. — Ты должна помочь дедушке донести продукты. Берт, дай ей маленькую сумку, — отчетливо произнесла Дорис Уиттекер, ее голос был хорошо слышен в прохладном полумраке гостиной, где Джейн буквально приросла к полу.

— Ну, иди, Эмили, — сказал мужской голос. — Ты справишься с сумкой?

— Ой, ну конечно, дедушка. Она совсем не тяжелая.

Джейн судорожно сжимала правой рукой ножницы, внезапно вспомнив, что забыла задвинуть ящик кухонного стола. Она поняла, что уже не успеет исправить положение, и спряталась за высокой спинкой кресла в углу комнаты, слыша, как в замке поворачивается ключ. Дверь открылась, и на пол и стену упала полоска света. Скоро ли они поймут, что телефонный шнур перерезан? Скоро ли они обнаружат, что из кухонного стола выдвинут ящик и оттуда исчезли ножницы? Скоро ли она заберет свою дочь и уберется отсюда подобру-поздорову?

— Куда мне поставить сумку, бабушка?

— Поставь в кухне на стол, — ответила Дорис Уиттекер, и Эмили пересекла комнату.

Джейн пришлось прикусить язык, чтобы не закричать при виде промелькнувшей перед ее глазами дочери, которую она не видела больше двух месяцев. На Эмили были флюоресцирующие розовые шорты и пестрая футболка. Волосы зачесаны назад и собраны в «конский хвостик», перевязанный цветными ленточками. Из носков белых летних сандалий торчали маленькие пальчики. «Мое дитя, — подумала Джейн, — моя чудненькая дочурка». Как она будет спасать ее? Как она будет спасать их обеих?

— Господи, ты только посмотри, как этот негодяй упаковал сумку, — пожаловалась Дорис Уиттекер, в сопровождении мужа проходя по дому. — Он положил фрукты на дно, и теперь все персики точно окажутся раздавленными. Прекрасно, не правда ли? Почему ты за ним не следил?

— У тебя это получается лучше, — огрызнулся ее муж и кряхтя поставил тяжелую сумку на стол. После этого он пошел в спальню.

— Кто-то не задвинул ящик стола, — равнодушно заметил он, по́ходя ликвидировав этот непорядок.

— Давай лучше все распакуем и посмотрим, что там получилось, вернее, что там осталось. Может, нам придется отправиться в магазин и вернуть все назад.

— Бабушка, можно я пойду искупаюсь?

— Пока нет. Ты хочешь есть?

— Нет.

— А я просто умираю с голоду. Так что, мы, пожалуй, поедим. Как насчет сандвича с сосисками?

— Здорово. А мороженое?

— Мороженое ты получишь, только когда съешь сандвич.

«Что мне делать?» — думала Джейн. Она колебалась: то ли ей просто встать, выйти из своего укрытия с ножницами в руках и объявить о своем присутствии, то ли подождать, пока Эмили останется одна в комнате, и бежать вместе с ней. Она слышала, как на кухне достают из сумок провизию, хлопают дверцами стенного шкафа, убирают еду в холодильник. Она вспомнила, что когда-то и она была участницей таких поездок за покупками, а не их немым свидетелем. Можно ли вообразить что-нибудь более мирное, чем жаркий летний день в коттедже, когда даже закладка продуктов в холодильник выглядит, как призыв к заветной безмятежности.

— Что случилось с телефоном? — детская шепелявость Эмили вернула Джейн к реальности.

— Подожди, Эмили, я сейчас закончу разбираться с продуктами.

— Да ты только посмотри, что произошло. — Джейн представила, как Эмили держит в руках обрывки провода.

— Что ты сказала? — Последовала пауза, потом послышались шаги. — Боже, что ты натворила?

— Ничего я не натворила, — запротестовала девочка.

— Это выглядит так, словно кто-то перерезал шнур, — объявила Дорис Уиттекер, в ее голосе появилось беспокойство. Должно быть, она сейчас лихорадочно оглядывает комнату. Обратила ли она внимание на высокую спинку кресла в левом углу комнаты? Видела ли она, как Джейн прячется за этой спинкой? Догадалась ли она, кто мог это сделать?

— Берт, иди сюда.

— Я в ванной, — донесся приглушенный ответ.

— Так поспеши. Здесь происходят забавные вещи.

Джейн услышала, как в унитазе спустили воду.

— Господи, Дорис, в этом доме человек не может себе позволить спокойно сходить даже в джон, — возмутился Берт Уиттекер. Слово «джон» в его устах прозвучало как-то неестественно. — Что такого страшного произошло, что ты не можешь подождать несколько минут?

— Кто-то перерезал телефонный шнур.

— Это не я, — снова запротестовала Эмили.

— Странно, — удивился доктор Уиттекер-старший. — Кто же еще мог это сделать?