Найджел Маккрери - Тихий омут

Вот она где! Он определил местоположение убийцы.

Лэпсли всмотрелся в карту под отметками. На восток и север от Лондона. Район, некогда известный как Тендрин-Хандредс — это имя сохранилось в названии муниципалитета и местных газет. Прилегает к морю — Клэктон, Фринтон, Уолтон и Лейстон.

Она у него в руках. Или по крайней мере ему известно, где она.

Он обернулся, чтобы взглянуть на комнату происшествий.

— Ладно… Все внимание! — крикнул он, перекрывая общий шум и впервые за долгое время вызвав у себя во рту вкусовое ощущение, которое не соответствовало никакому известному фрукту, овощу или мясному блюду. Вкусовое ощущение своего собственного голоса, кричащего. — Большая вероятность, что наша убийца находится на восточном побережье, где-то в Эссексе. Именно там совершены последние финансовые операции, но ни одна из установленных на данный момент жертв не имеет там дома. Мне нужен список всех гостиниц и постоялых дворов вдоль той части побережья… э-э… на двадцать миль. И еще я хочу знать, не сдавали ли там комнату на срок более двух недель одинокой женщине за шестьдесят. Мне нужно, чтобы была установлена связь с каждым агентом по недвижимости, и я хочу иметь список всех квартир или домов, которые сданы в аренду в последние полгода одинокой женщине за шестьдесят. Эта информация мне нужна сейчас. Помните, что пока вы работаете, эта женщина, возможно, подкрадывается к своей очередной жертве. Она изучает ее, вживается в ее жизнь, выясняет по максимуму все, прежде чем отравить. Быть может, она подсыпает яд в чай уже прямо сейчас. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую. Займитесь этим!

Эмма Брэдбери вошла в комнату и слушала, как Лэпсли кричит. Когда шум стих, она подошла к нему.

— Не исключено, что одна из неустановленных жертв владеет домом в этом районе, — сказала она. — Убийство уже могло произойти.

— И при нелепом стечении обстоятельств какой-нибудь метеорит мог стереть с лица земли этот полицейский участок, — отпарировал он. — Но мы по-прежнему приходим сюда каждый день. Мы все равно продолжаем жить своей жизнью. Нам не дано планировать то, что могло или не могло произойти. Если повезет, мы ее найдем. Если не повезет, не найдем. Вот такие дела.

Она посмотрела на него оценивающе.

— Он говорил, что вы не отступитесь, — тихо проговорила она.

— Кто говорил?

Эмма внезапно напряглась.

— Никто. Это всего лишь к продолжению разговора, который у меня был. Праздная болтовня.

Лэпсли еще некоторое время смотрел на нее, осознавая: что-то происходит, но не понимая, что именно.

— О'кей, — пробормотал он. — Двигаемся. Заставьте всю группу крутиться… Мне каждый час нужна вся последняя информация о том, как идут дела по тому списку.

Эмма кивнула и ушла. Прежде чем Лэпсли успел пошевелиться, подошел констебль из его команды.

«Суинерд», — подумал он.

— Звонили от главного суперинтенданта, — сообщил тот. — Не могли бы вы заглянуть к нему в кабинет?

Действуя импульсивно, Лэпсли прошел к окну. Комната происшествий располагалась на пятом этаже, и отсюда хорошо просматривалась парковка внизу. Она была заставлена различными авто: спортивными «форд-мондео», «Пежо-406» и «Сааб-95» неброских цветов. Никаких «фольксвагенов», «шкод», «мини» и уж точно «вольво», которые в полиции обычно называют иммигрантами. Парковка походила на стоянку автосборочных предприятий, которые порой можно увидеть из окна поезда, — одинаковые машины, ряд за рядом.

И черный «лексус», припаркованный в конце одного из рядов. Двигатель работает на холостых оборотах. Лэпсли видел дымок, вырывающийся из выхлопной трубы.

Лэпсли оглядел комнату происшествий. У него возникло чувство, что он прощается с ней. Все усердно трудились, склонив головы в наушниках и шевеля губами в микрофоны. Никто не смотрел на него.

Он, никем не замеченный, вышел из комнаты.

Ему казалось, что лифт пришел через сто лет. Когда открылись двери, в кабине никого не оказалось. Лэпсли этому порадовался. Последнее, чего бы он хотел, — короткого трепа в то время, когда он на пути к эшафоту.

В какой-то момент он даже хотел нажать на кнопку первого этажа, выйти из лифта и из управления — и пусть все происходит без него. Но этого сделать он не смог. Ему нужно было узнать, что происходит. Как сказала Эмма, он никогда не отступает.

Помощница Роуза пригласила его войти в кабинет, но его взгляд остановился на мужчине, стоящем возле стола шефа. Он был один. Начальника полиции не было.

— Старший детектив-инспектор Лэпсли? — подал голос мужчина. — Входите, пожалуйста.

Его голос напоминал о перепаханной земле или гниющих листьях. Он был в том же черном костюме в мелкую полоску. Рыжеватые волосы зачесаны назад. Виднеющаяся под волосами кожа покрыта мелкими веснушками.

Лэпсли наклонился к помощнице Роуза:

— Есть ключ от этого кабинета? Нам может понадобиться оставить кое-что важное на столе и на минуту выйти.

— Э-э… да. — Она достала из стола ключ от йельского замка и неуверенно протянула его Лэпсли.

— Спасибо. — Он взял ключ. — Я занесу его позднее, обещаю. — Лэпсли повернулся к кабинету: — Мистер Гехерти из Подразделения по реабилитации заключенных министерства юстиции, я полагаю?

Гехерти хватило такта выглядеть немного удивленным.

— Вы не теряли времени.

— Мне не нравится, когда за мной следят. И еще мне не нравятся воры.

— Мы за вами не следили, мистер Лэпсли, мы следили за тем, как идет ваше расследование. Оно для всех нас было учебным пособием. Жаль, что приходится его прекратить.

— Оно прекратится, когда будет пойман убийца, — отрезал Лэпсли.

— Оно прекратится, когда наш министр прикажет, — парировал Гехерти. — И кстати, мы не воры.

— Вы пробрались в морг к доктору Катералл и сняли информацию с ее компьютера.

— Мы государственные служащие, а морг принадлежит государству. Здесь ведь нет проблем? Думаю, вы увидите, что с компьютера доктора Катералл никакой информации не пропало. Мы всего лишь ее скопировали и ушли. Нам просто нужно быть в курсе, как у вас продвигаются дела.

— Я заинтригован. Ваша организация занимается адаптацией серийных убийц и других нежелательных лиц к жизни в обществе, когда они отсидят свой срок. Это означает, что преступница, убившая этих женщин, ваша подопечная? Вы дали ей новое имя и новое жилье только для того, чтобы обнаружить, что она вернулась к прежним привычкам?

— От старых привычек трудно избавиться, как невозможно обучить собаку новым трюкам. — Гехерти пожал плечами. — Эти люди проводят большую часть жизни в тюрьме, но когда их срок истекает, им приходится возвращаться в общество. Мы готовим их к этому. Учим, как выжить в мире, который не стоял на месте в те десять, двадцать или тридцать лет, прошедших с тех пор, как они были посажены за решетку. Мы даем им жилье и работу либо в качестве официантов, либо турагентов, либо продавцов парфюмерии. И мы изучаем их, пытаясь понять, действительно ли они изменились, или по-прежнему порочны. Иногда нам это удается, иногда нет. По-другому не бывает. Когда все идет не так, как надо, нам приходится разгребать дерьмо.