Андреас Винкельман - Слепой инстинкт

Все кружилось — комната, мебель, весь мир, и в это кружение неумолимо врывались звон дверного звонка и настойчивый стук, но и тот и другой оставались где-то далеко, не имея к нему никакого отношения.

Пробуждение было резким и неожиданным. Усевшись на кровати, Франциска поднесла к глазам будильник. Четверть девятого! Она проспала на целый час: выключила будильник, перевернулась на другой бок и вновь провалилась в сон.

Это было неприятно, но тут уже ничего не изменишь. Хорошо, что она не договорилась с Паулем на определенное время. Если на них не сваливались срочные дела, Пауль обычно приходил в участок в восемь утра, как и она. В этом не было особой необходимости, но такая привычка выработалась за долгие годы.

Схватив с прикроватной тумбочки мобильный, Франциска набрала рабочий номер Пауля в участке. Она прождала довольно долго, но никто не брал трубку. Странно. Он давно уже должен быть там. После рождения ребенка утренняя рутина Адамека была четко структурирована, так что он не мог проспать. Немного подумав, Франциска позвонила ему домой.

— Я пытался дозвониться до тебя в участок. — Пауль тут же взял трубку.

Готтлоб по его голосу поняла: что-то не так. Он говорил очень взволнованно.

— У Табеи высокая температура. Мы договорились о приеме у врача, но я не могу заставить жену ехать в одиночку. Малышка все время кричит. Я сегодня выйду на работу позже, часам к десяти.

— Не волнуйся, Пауль. Разберись с домашними проблемами, а если сегодня у тебя не получится прийти — ничего страшного.

— Уверена?

— Все, клади трубку, а то я от тебя заражусь.

Вздохнув, Франциска отбросила теплое одеяло и спустила ноги с кровати. Сняв белую футболку, в которой обычно спала, девушка отправилась в душ. Из-за своих непокорных локонов ей приходилось мыть голову каждое утро, иначе они топорщились во все стороны. Несколько раз ее вытаскивали из кровати по срочному вызову, и потом ей приходилось мириться с глупыми шуточками коллег по поводу ее гривы. С тех пор в таких ситуациях она прятала волосы под бейсболку.

Теплая вода стекала по ее телу, но Франциска не обращала на это внимания. Она думала о вчерашнем. День выдался какой-то безумный, но вечер превзошел все ее ожидания. Комиссар полиции и боксер?

Закрыв глаза и подняв голову, Готтлоб наслаждалась ощущением тепла. Она была уверена в том, что вчера поступила правильно. Хорошо, что она не поддалась минутной слабости. Хотя, вернувшись домой и устроившись в кровати, Франциска думала об этом иначе. После пяти лет без мужчины она проклинала себя за то, что не воспользовалась подвернувшейся возможностью. Но Макс не подходил на роль самца, с которым можно переспать в гостинице после первого свидания, да и она сама была не из таких. Поддавшись желанию, она могла уничтожить те отношения, которые зарождались между ними.

Покончив с водными процедурами, Франциска прошла на кухню и включила кофеварку. Когда она прислонилась к столу, вытирая волосы, то заметила список, составленный для нее госпожой Цирковски.

Вчера Готтлоб совершенно позабыла о нем. Кроме Вилкенса, ее не заинтересовало ни одно имя из этого списка. Впрочем, это не очень профессионально. Нельзя делать ставку только на одного подозреваемого.

Бросив полотенце на стол, Франциска присмотрелась к списку. За спиной тихонько ворчала кофеварка. Дойдя до второй страницы, Готтлоб налила себе большую чашку кофе и стала читать дальше.

Подхватив пятый лист, она замерла. Зоомагазин «Саутер и сыновья». Его сотрудник чистил аквариум в интернате Святой Елены. Вчера он привез туда новых рыб и довольно неудачно припарковался.

Этот образ молниеносно возник перед ее внутренним взором.

Грузовик, из-за которого ей пришлось так резко затормозить в Хестерфельде. Надпись. Та же надпись, что и на грузовике перед интернатом.

Опустив руку со списком, Франциска уставилась в окно. Не Саул, а Саутер. «Саутер и сыновья». Возможны ли такие совпадения? Могла ли она случайно увидеть одну и ту же машину в один и тот же день в местах, имевших отношение к похищению девочек?

Наверное, нужно будет заглянуть в этот зоомагазин и начать проверку фигурантов списка с этого Саутера.

— Госпожа Саутер?

— Да, слушаю вас.

— Это Цергузен.

— Да, что случилось?

— Вы просили меня зайти сегодня в магазин к вашему сыну, помните, по поводу работы…

— Да, конечно, я помню. Вы сходили?

— Да… Правда, я пришла незадолго до начала работы магазина… Но лавка так и не открылась!

— Что, простите?

— Я довольно долго звонила и стучала в дверь, но мне никто не открыл. Я прождала полчаса… На табличке написано, что магазин открывается в половине десятого, и я ждала, но никто не пришел. Не могла же я торчать там весь день…

— Невероятно! Я разберусь с этим, госпожа Цергузен, и перезвоню вам. Наша договоренность по поводу маникюра остается в силе?

— Да, конечно.

— Превосходно. Как я уже сказала, я вам перезвоню. Всего доброго.

Габриэла Саутер положила трубку и уставилась в окно. Она не знала, что и думать. Габриэла не помнила, чтобы лавка когда-то открывалась с опозданием, но в последние годы, когда муж заболел, она, к сожалению, не могла постоянно контролировать Эдуарда. Но до сих пор ни один из старых клиентов, которых она знала лично, не жаловался ей на работу сына.

Может быть, что-то случилось? Возможно, Эдуард попал в аварию?

Ее мысли тут же свернули в привычное русло. Теперь она знала, что делать. Габриэла протянула руку к телефону и набрала домашний номер сына. Она звонила и звонила, но никто не брал трубку.

Левая щека так распухла, что давила на глаз, мешая видеть. Угол рта съехал вниз, губы потрескались, а из-под бороды торчала шишка со следами змеиного укуса — две дыры, оставшиеся от удара острыми изогнутыми зубами. Кожа вокруг стала пурпурной, там боль была самой сильной.

Эдуард Саутер стоял перед зеркалом в ванной и рассматривал свое лицо. Оно было изуродовано и выглядело еще хуже, чем обычно. Он поднес указательный палец к ране, но коснуться кожи так и не решился — даже мысль об этом причиняла боль.

Во рту щека тоже распухла, левая сторона языка онемела. В челюсти пульсировала боль, словно у него воспалились корни зуба.

Отвратительно, просто отвратительно.

Сегодня нельзя открывать лавку. С таким лицом он распугает всех клиентов. Эдуард отвернулся от зеркала. Нужно спуститься вниз и вывесить на входной двери табличку: «Закрыто по причине болезни владельца» или что-то в этом роде. Саутер решил устроить себе выходной. Да, ему необходим выходной!

Он вышел в коридор, и тут зазвонил телефон. Опять. В тот момент, когда толстуха постучала в дверь и он почти потерял сознание, Эдуард слышал, как телефон разрывался от звона.