Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи [HL]

Что же, насмешливый читатель может торжествовать. Надо мной начали сгущаться тучи.

Амалия никак не желала умирать. Я видел в этом лишь досадную задержку, а никак не крушение своих матримониальных планов, но это все равно изрядно раздражало меня.

А потом еще и этот шотландский купец Хэмиш Гилфитер совершенно не оправдал моих надежд. Какой неискренний столп высокой нравственности! Пятидесяти лет от роду, а прикинулся блюстителем строгих нравов, да еще и пуританином в придачу. Его супруга умерла, на что я и рассчитывал, а дочерей не оказалось. Сомневаюсь, что он предоставил бы их в мое распоряжение, не обладая широтой души и будучи скупым по натуре.

Его жена умерла совсем недавно, и он еще не избавился от тенет излишней сентиментальности по этому поводу. Столп возвышался передо мной, отбрасывая длинную тонкую тень на мой письменный стол, когда я предложил ему поднять настроение, воспользовавшись услугами первоклассных венецианских шлюх.

Он был точен и немногословен в выражениях во время нашей первой и единственной встречи, бросая на меня такие взгляды, словно видел меня насквозь, отчего я чувствовал себя очень неуютно. Сначала он рассмотрел портрет Амалии на каминной полке, после чего перевел взгляд на меня и довольно громко пробормотал какую-то оскорбительную китайскую пословицу, которую подхватил в одном из своих странствий.

К моему разочарованию, в Перу он преследовал лишь собственные цели, уточнить которые не пожелал, хотя я приложил все усилия, чтобы заставить его разговориться. Ни уговорами, ни соблазнами, ни угрозами мне не удалось склонить его к сотрудничеству со мной.

— Теперь, когда моей любимой Сары более нет со мной, — пробормотал он, как будто мне было до этого какое-то дело, — меня ничто не привязывает к родным берегам.

После одной-единственной беседы мои надежды на покорение Британской империи развеялись как дым. К тому же он куда-то спешил, отчего вел себя безапелляционно и властно, отказавшись даже выпить со мной, хотя я приготовил для него особый бокал с жидкостью дружбы.

— Позвольте пожелать вам доброго утра, конт Фазан, — сказал он и резко поднялся с места, завидев бокал с розовой жидкостью.

— Вы должны взять с собой в Шотландию некоторое количество «Слез святой Розы», — пояснил я. — Первая партия полностью за мой счет. Вы увидите, что шотландским леди они понравятся, и тогда немедленно возвращайтесь за новыми.

— Полагаю, я не могу помешать вам отправить их? — осведомился он.

— Нет, не можете, — с тайным злорадством ответствовал я.

— И еще я полагаю, что немногие осмеливаются отклонять ваши предложения? — полюбопытствовал мой несостоявшийся агент с непроницаемым выражением лица. — Я слышал, что о вас отзываются подобным образом, но хотел убедиться в этом лично.

Марчелла Фазан

Пока тело Рафаэлы было выставлено для прощания в sala de profundis, priora балансировала между жизнью и смертью. Она впала в глубокую кому. Мать настоятельница реагировала только на болевые раздражители, на несколько мгновений приподнимая трепещущие веки. Затем она тревожно вздрагивала, словно боясь нападения, но вскоре вновь погружалась в беспамятство.

Служанки priora Моники ни на шаг не отпускали Маргариту от своей госпожи, устраивая приступы дикой истерики, если она изъявляла желание хотя бы ненадолго отлучиться в аптеку. Пока Маргарита находилась рядом с настоятельницей, у Ведьмы не было ни малейшей возможности закончить начатое. Сестра Лорета тем временем бродила вокруг покоев priora, с напряженным от волнения костистым лицом, потирая сухие руки. Она, как гиена, ожидала скорой смерти матери Моники, рассчитывая, что в этом случае святые отцы сделают ее priora, и тогда она сможет с дьявольской изобретательностью сумасшедшей скрыть следы своих преступлений.

Если монахини не находились на людях в церкви или трапезной, где чувствовали себя в относительной безопасности, то сидели по своим кельям, боясь в одиночку выходить на улицы. Во время встреч накоротке у фонтана criada и samba Рафаэлы рассказывали Жозефе о том, что происходит. А уж она пересказывала новости мне, не забывая информировать sambas Маргариты и Розиты.

Была организована тайная встреча. При этом мы отрядили Хавьеру отвлечь vicaria выдумкой об индейце, которого она якобы заметила в дальнем углу монастырского сада.

В мою келью проскользнула сначала Маргарита, а за ней — и Розита. За ними, одна за другой, последовали служанки. У нас просто не было времени, чтобы горевать о своей утрате или посыпать голову пеплом из-за того, что мы не сумели распознать исходящую от vicaria смертельную угрозу. Монахини, служанки и рабыни говорили прямо и решительно, как равные. Новые сведения передавались быстрым шепотом, как вспышки ружейной перестрелки.

От идеи направить к епископу criada или samba быстро отказались, сочтя ее нерациональной, как и предложение шепотом сообщить правду духовнику во время исповеди. Сестра Лорета пользовалась полным доверием клириков. Никто не поверит жутким россказням цветной служанки или анонимному доносу на исповеди, особенно если речь идет о столь нежелательных вещах, поскольку это выставит епископа и его священников в неблагоприятном свете. Получится, что они долгие годы пребывали в полном неведении относительно происходящего в монастыре, да еще и сделали непростительную ошибку в своем выборе vicaria.

— Разоблачить Ведьму должна будешь именно ты, Марчелла. Тебе известна вся история, от начала и до конца. Vicaria пыталась проделать то же самое с тобой. Ты — благородного происхождения. Тебе поверят, — пояснила свою точку зрения Розита. — Но не раньше, чем priora окажется в безопасности и сможет подтвердить твой рассказ. Сейчас положение Ведьмы очень прочное. И перед тем, как разоблачить ее, мы должны получить неопровержимые доказательства.

— А пока я пытаюсь установить, чем именно была отравлена Madre Моника, — подхватила Маргарита.

— Но если Madre Моника не…

Жозефа перебила Эрменгильду:

— А что все вы будете делать, чтобы защитить мою госпожу?

Моя samba посмотрела на меня круглыми от страха глазами.

— Ведь вы наверняка станете следующей жертвой, мадам, и сами знаете это, верно?

Доктор Санто Альдобрандини

Хэмиш Гилфитер оказался ангелом в обличье прожженного дельца. Под предлогом встречи с Мингуилло он дал надежду и повод для радости всем нам — Джанни, Анне и мне.

— После того как моя дорогая женушка умерла у меня на руках, я сразу же приехал сюда, чтобы своими глазами посмотреть, что можно сделать для Марчеллы, — пояснил он. — Об этом просила меня и моя Сара. Она готова была часами слушать мои рассказы об этой девочке. Она сказала: «Хэмиш, когда меня не станет, ты должен позаботиться о ком-нибудь еще». Это были ее собственные слова. — Лицо мистера Гилфитера помрачнело.