Еремей Парнов - Секта

— Это я поняла.

— Долго нам еще здесь торчать, как ты думаешь?

— Ну, я торчу, Майк! — козырнула эрудицией гарвардский магистр.

— Пока не отгрузят. Он же будет вести свой контейнер до Брайтон-Бич.

— Он — контейнер, мы — его?

— До первой подмены.

— Замечательно, — обрадовался Майкл.

— Тебе наскучило?

— Совсем нет. Я только подумал, что с такой информацией не стоит медлить.

— Находишь? Кроме курьера, которого он собирается отправить через неделю, я не обнаружила ничего особо примечательного.

— Сразу видно, что ты не имела контактов с CIA.

— А ты имел?

— Что ты! — смутился Майкл. — С какой стати? Просто я из Союза, и одно слово, на которое ты не обратила внимание, меня насторожило.

— И какое слово, Майк?

— «Жуковский».

— Жуковский? Поэт?

— Академик, хотя литература у вас была на высоте. Речь идет о подмосковном городе, названном в честь корифея русской авиации. Там расположен крупнейший научный и производственный центр космонавтики, основанный еще Королевым. Уверен, что это неспроста. Они затевают нечто значительное.

— Странный ты парень, Майк. Запросто делишься такой информацией. Мог бы блеснуть на докладе у шефа. Все бы увидели, какой ты незаменимый сотрудник. Шанс продвинуться.

— Я же твой напарник, Дилайла! Все пополам. И вообще поскольку ты старшая, было бы неэтично…

— Русские все такие воспитанные?

— Вову с Коляном слышала?

Офицер Брейтуэйт рассмеялась, тряхнув кудрями рыжей ирландской ведьмы.

— Какое у тебя красивое имя. Я давно хотел сказать.

— Спасибо. По-моему, самое обычное.

— Не скажи. Помнишь песню: «Way? Way? Delayla, may, may, Delayla»?.. Я когда-то балдел от нее. Английский знал с пятого на десятое и все думал, что за Дилайла такая? Лайла, наверное.

— Ты не читал Библии?

— Почему? Читал, — Майкл слегка покраснел. Богодухновенная книга попала к нему в руки только в Штатах, в подарок от Библейского общества. — Почему ты спрашиваешь?

— Историю про Самсона и Дилайлу помнишь?

— Дилайлу? Далилу!.. Ах, да! Далила и есть Дилайла. Глупость сморозил.

— Он трогается, — Дилайла включила зажигание. — Начинаем преследование, шестой, — сказала в микрофон.

— Ждем вас!

На пересечении с дорогой № 17 она свернула направо, а на хвост Китайцу сел коричневый «кадиллак» с номером штата Вирджиния. Однако перед «четырехлистником» развязки Китаец, прибавив скорость, обошел трейлер и скрылся из глаз, заслоненный громадой вихляющего контейнера компании «Си лэнд». Описав вслед за ним разомкнутую окружность, преследователи вновь увидели красный «мустанг», но он был уже далеко внизу и мчался в другом направлении. Не оставалось ничего иного как передать контейнер следующей смене. Можно было поставить сто к одному, что груз не содержит ничего противозаконного: агент FBI наблюдал за таможенным досмотром, и вообще с легальным бизнесом Китайца не возникало осложнений. Даже всемогущая налоговая служба не имела к нему претензий.

— Космический центр? — заинтересовался Реджинальд Уэлдон, заместитель начальника городского отдела, запросив данные по Жуковскому. — Удивительно ко времени.

Перехват действительно совпал с триумфальной стыковкой «Шаттла» со станцией «Мир».

Компьютер начал выдавать строчки, одна другой интереснее. В Жуковском находилась взлетно-посадочная полоса для «Бурана», и, хотя русские из-за финансовых трудностей отложили проект в долгий ящик, капитальное сооружение решили использовать для нового международного аэропорта. Отсюда и пристальное внимание мафии: контрабанда, контроль за грузами вообще и наркотиков, в частности. Возможности почище, чем в Шереметьеве. За Жуковский уже шло ожесточенное соперничество между ВПК, ТЭК и московскими властями. В борьбу было вовлечено несколько крупных коммерческих банков и фирм.

— Поздравляю, Дилайла, — пошутил Уэлдон. — Пошлем тебя на космическую станцию брать Китайца. До сих пор такое только в кино показывали, но двадцать первый век уже дышит в затылок.

— Считаю долгом отметить офицера Кузнецова, сэр, — доложила Брейтуэйт. — Он первым обратил внимание на Жуковский.

— Отлично.

— Будут какие-нибудь указания?

— Продолжайте вести наблюдение. Теперь его связи приобретают особый интерес. С того дня, когда он через братьев Голдбергов вошел в контакт с семьями Гамбино и Дженовезе, его банда превратилась в организацию, представляющую серьезную опасность.

— Мне кажется, что мы могли бы нанести внезапный удар. Некто Николаев, отец американской гражданки Олеси Корнблат, застрелен под Москвой людьми Китайца. По-моему, это достаточный повод…

— Нет. Оперативные данные мы не сможем использовать в суде. Учтите, что он пригласит самых искусных адвокатов.

— А если обратиться за содействием к русским?

— Мы уже обращались, и они существенно облегчили нашу задачу. Тем не менее продолжают придерживать информацию. По крайней мере мне так кажется.

— Как и мы, сэр.

— Как и мы, но таковы условия игры. Умные люди никогда не раскрываются до конца. Еще есть вопросы?

— Только один.

— Давай, Брейтуэйт, не стесняйся.

— Удалось установить личность абонента? Коляна?

— Небезызвестный Авдеев. Он есть у нас в файлах. Китаец пытался организовать его поездку в Нью-Йорк и Монреаль, но мы отказали в визе. Канадцы, как ты наверняка догадываешься, поступили таким же образом.

— Понятно, сэр.

— Передай мою благодарность напарнику. И никаких превентивных действий, ребята. Это не значит, что вы должны всякий раз позволять объекту уйти. Излишняя вежливость.

— Он опять провел меня.

— Заметил слежку?

— Не думаю. Китаец исключительно осторожен. Нигде не позволяет себе хоть немного расслабиться.

— Пытаешься оправдаться?

— Нет, сэр. Простая констатация.

— Тогда чашку кофе?

— Не откажусь… Сувенир из Москвы? — Дилайла указала на милицейскую фуражку, приютившуюся на книжной полке, заставленной всевозможными безделушками и фотографиями в латунных рамках.

— Подарок подполковника Корнилова. Кажется, мы друг другу понравились. — Уэлдон включил кофеварку, достал из тумбы стола две объемистые, толстого фаянса посудины с клеймом FBI. Тот же фирменный знак красовался и на легкой ветровке Брейтуэйт, наброшенной поверх открытого платьица.

С Корниловым Реджинальд Уэлдон, прошедший долгий путь от рядового детектива до замначальника нью-йоркского отделения, познакомился на церемонии открытия представительства FBI (а по-нашему ФБР) в Москве. Знакомство оказалось взаимовыгодным. У американца создалось впечатление, что русские из ложной скромности несколько преуменьшают размах оргпреступности. Их действия носят спорадический характер и недостаточно эффективны. Возможно, это связано с тем, что они еще не привыкли существовать в жестких правовых рамках. Адвокатура в этом отношении перестроилась намного быстрее полиции и, в особенности, суда. Судебное разбирательство, на котором ему довелось присутствовать, производило жалкое впечатление. Особенно впечатлял прокурор, снявший обвинение перед вынесением приговора. В целом обстановка в России напоминала далекие тридцатые годы — период великой депрессии. Только так называемых «воров в законе» — категория, совершенно неизвестная в гангстерской среде, — у них около трех тысяч. В какой-то степени вор в законе может быть приравнен к крестному отцу. Они обычно выступают в роли третейских судей при разборках. По меньшей мере тысяча таких воров приходится на Москву и прилегающие области, процентов двадцать сидят в лагерях, остальные рассредоточились по стране, где контролируют группировки бойцов и бизнес.