Филипп Ле Руа - Последнее оружие

– Но не как Николь, – добавила Сильви.

– Две из трех пропавших боялись дождя.

– Может, это совпадение, – заметил Музее. – В это время года ливней хватает.

– Все связано.

– Что вы хотите сказать?

– Когда похищения готовят так тщательно, не пренебрегают ничем, особенно погодными условиями.

– Галан точно села в такси? – спросил Музес.

– А свидетель точно заслуживает доверия? – спросил Натан.

Оба воззрились на француза.

– Никогда в жизни я не был так серьезен, – уверил он. Музее увлек Натана в сторонку.

– После случившегося он не только не покидал американской территории, но еще и допекает нас каждый день, чтобы быть в курсе. Думаю, он просто влюбился в девчонку, еще до того, как познакомился с ней.

– Нам повезло.

Натан спросил у Себастьена, не помнит ли он, какие духи были у Галан.

– Что-то такое с жасмином.

– Держите этот залах в голове.

Он остановил такси и усадил в него Сильви. Следственный эксперимент начался.

– К Белому дому, – сказал он таксисту.

– Тут же рукой подать, в конце улицы.

– Мы знаем.

Он захлопнул за Сильви дверцу, посмотрел, как машина влилась в уличный поток, потом бросился вдогонку, увлекая за собой Себастьена. Они догнали машину на перекрестке Четырнадцатой улицы. Себастьен открыл дверцу. Сильви вышла.

– Какого черта вы вытворяете?! – завопил шофер.

– Всё, приехали, – отозвался Натан.

– Издеваетесь?

– Сотни долларов вам хватит?

К ним присоединился Музее, чтобы утихомирить таксиста и заплатить за проезд. Себастьен положил руки на сиденье.

– Что мне теперь делать?

– Вы в тот момент ощутили запах духов Галан?

Запах сильнее всего врезается в память.

– Пахло жасмином.

– А чем еще?

Молодой человек сосредоточился. Таксист смотрел на него, ничего не понимая, но считал, что за это неплохо заплачено.

– Пахло еще чем-то химическим… вроде хлора.

– Спасибо, – сказал Натан.

– Ну что, Лав? – потерял терпение Музее.

– Себастьен не ошибся машиной.

– Откуда такая уверенность?

– Уверенность – для глупцов.

Федеральный агент задал вопрос иначе:

– Куда в таком случае подевалась мисс Райлер?

– Себастьен нам рассказал то, что видел, а не то, чего не видел.

– И чего он не видел?

– Галан все еще была в такси.

– Где же?

– Прямо перед ним.

Все ждали продолжения, застыв среди гудящих машин.

– Спинка заднего сиденья в том такси была откидывающейся и состояла из двух частей, как и тут. Это позволяет перевозить длинный и громоздкий багаж, не затаскивая его на крышу. У водителя в багажнике был сообщник, который откинул спинку, усыпил молодую женщину хлороформом и втащил к себе. Учитывая внезапность и тренировку, на это ушло меньше десяти секунд.

– Зачем столько сложностей?

– А тут нет ничего сложного. Достаточно машины, некрупной жертвы, которую не жалко помять, и четырех человек. Водитель, сообщник с хлорформом, лжепассажир, чтобы оправдать остановку такси, и лжепосетитель в галерее, чтобы подать сигнал, что жертва выходит. Надо было только разыграть все как по нотам. И вот женщина исчезает, словно ее никогда и не было, причем на глазах у непредвиденного свидетеля.

– Если эта версия верна, боюсь, нам не отыскать то такси. Тем более что мистер Легран не способен нам дать точное описание шофера.

– Ничего удивительного. Его взгляд был прикован к пустому сиденью.

– Все, что я помню, это что он был похож на южноамериканца. Усатый такой и черноволосый.

– Это значит, что он с таким же успехом мог быть лысым, безусым или пакистанцем.

– А акцент у него был какой?

– Трудно сказать, – признался Себастьен. – Я ведь и сам говорю с акцентом, так что мне трудно утверждать, был он у того типа или нет.

Они отпустили такси и ушли с проезжей части.

– Похитители не поскупились на большие средства ради вполне определенной цели, – сказал Натан. – И сработали так чисто, что свидетели ничего не видят, а полиция ничего не понимает.

– И что же это за вполне определенная цель? – спросил Музес.

– Сбить с толку.

Над яхтой, бросившей якорь между Сицилией и Сардинией, кружило три вертолета. Потом, с высоты сто двадцать метров, стали по одному заходить на посадку. «Мужик-1» вяло снес поочередное приземление аппаратов, которые тотчас же улетели, выгрузив трех гостей и их телохранителей. Первый был китаец, второй японец, последний колумбиец. Гости один за другим спустились в просторную, всю раззолоченную и отделанную ценными породами дерева кают-компанию. Там на дальнем конце стола в инвалидном кресле восседал с сигарой в зубах белокурый человек диковатой славянской красоты. Его звали Владимир Коченок, и он был владельцем этой роскошной яхты, где в глубине трюма имелась даже подводная лодка. Справа от него сидел Винченцо Баррано, крашеный брюнет с темными очками на квадратной физиономии. Костюм от Армани, туфли от Берлуччи. В отличие от остальных гостей, Баррано все еще разыскивала полиция. Так что он предпочитал держаться поскромнее, то есть путешествовал под псевдонимом, прибывал и убывал первым. Он воспользовался своим ранним прибытием, чтобы уладить с Коченком кое-какие спорные вопросы. Русской и итальянской мафии требовалось поладить, чтобы с умом поделить европейский рынок. Досадное юридическое крючкотворство, с которым столкнулся Коченок из-за каких-то убийств на Аляске, задержало переговоры, но не его продвижение к посту лидера преступных сообществ России. Хозяину Кремля в Москве предстояло вскоре передать политическую власть. Так что путь свободен, и союз с коза ностра должен был еще больше укрепить могущество Коченка. Кроме всего прочего, русский хотел, чтобы Баррано оказал ему личную услугу: разыскал его бывшую любовницу Карлу Браски, которая пряталась где-то на Сицилии. При одном только ее имени его бросало в пот.

– Что ты из-за какой-то девки так изводишь себя? – удивился Баррано.

– Извожу себя? Она мне оба колена прострелила! Я теперь навек прикован к этой чертовой колымаге.

– Давно она в бегах?

– Один легавый подбил ее дать против меня показания по мокрому делу. Меня обвинили облыжно. Пришлось все спустить на защиту, кроме бизнеса. Теперь, когда обвинения сняты и я снова на коне, хочу достать эту стерву. Я посылал людей на твой остров, но они ее не нашли.

– С чего ты взял, что она на Сицилии?

– Она сицилийка, как и вся ее проклятая родня. У нее есть дочь. Доставь их обеих и можешь просить у меня, что хочешь.

Каждое место вокруг овального стола было снабжено наушниками для синхронного перевода Дальше всех от Коченка расположился китаец. Коренастый, лет пятидесяти, в клетчатом костюме от Ива Сен-Лорана, сшитом во Франции. Никто не знал за ним другого имени, кроме как 489, или Драконья Голова Он был боссом Семи Сестер, самой мощной транснациональной преступной организации в мире. Потом, поклонившись, занял свое место Куамо Курумаку – элегантный, золотые аксессуары и прикид от Диора. Хосе Санчес, колумбийский наркобарон, глава южноамериканских картелей, уселся слева от Коченка. Его возраст с ходу было не определить – мешали усы, вероятно столь же фальшивые, как и имя, вышедший из моды полосатый костюм и очки «Рэй Бан». Его мания изменять внешность была вызвана скорее паранойей, нежели настоящей угрозой, которую представляли для него лишь редкие американские конгрессмены, наивно верившие, что можно воспрепятствовать подпольной торговле наркотиками.