Ли Уикс - Приз победителю

Люси начала карьеру продажной женщины очень рано. Ей пришлось пойти на это после того, как труп матери-алкоголички выловили из воды в акватории порта среди плававшего там хлама и мусора. Так что Люси с младых ногтей пришлось заботиться о себе и младшей сестре. Ей исполнилось двенадцать, когда она продала девственность одному тайванцу, а после того как эти деньги кончились, отправилась промышлять по клубам. Возможно, она была не самой красивой продажной девушкой, зато одной из самых умных, и быстро пришла к пониманию темной садистской стороны мужской натуры и связанных с ней желаний, о реализации которых мужчины мечтали, но боялись сказать. Люси же позволяла им воплотить мечты в реальность — при условии, что ей платили, и платили щедро. Что и говорить, садо-мазо оказалось очень прибыльным делом. Особенно если учесть, что почти всем европейским мужчинам, которых она знала, нравилось причинять боль. Среди китайцев таких почти не попадалось. За исключением типов вроде Чана, получивших образование за границей. Но более всех в этом отношении отличались жители Среднего Востока, которым, казалось, не надо было ничего другого. Что же касается японцев, то о них лучше не вспоминать. Как бы то ни было, Люси соглашалась принимать участие почти во всех мыслимых актах самоуничижения и личностной деградации, и более того, ей даже нравилось это. Страдания плоти, власть перверсии. Ка-Мей любила смотреть в глаза мужчины, когда он находился на пике страсти, ибо в такие мгновения, согласно поверью, женщина забирает часть его души и жизненной силы. Но сегодня Чан переступил все пределы. И не в первый раз. Похоже, в этой жестокой любовной игре она встретила наконец себе ровню.

Люси вздохнула. Возможно, все ее страдания однажды окупятся. Хоть бы и сегодня. Произойдет нечто такое, что в корне изменит жизнь. Она оглядела пассажиров парома и, не заметив ни одного знакомого лица, с облегчением перевела дух. Пассажиров, впрочем, было немного. В частности, кучка американцев — чрезмерно упитанных и несуразно одетых. Мужчины носили слаксы и яркие галстуки, дамы же предпочитали молодежный стиль, которому не соответствовали ни фигурами, ни возрастом. Кожа их напоминала апельсиновую корку, черты лица были слишком резкими, а волосы обесцвечены пергидролем и зачесаны за уши. Ужас до чего некрасивые, подумала Люси. Любая нормальная гонконгская девушка даст им сто очков вперед.

Если не считать вышеупомянутых туристов и возвращавшихся домой португальцев, паром шел почти пустой. Поэтому Люси сосредоточила внимание на американцах и изобразила на губах зазывную улыбку. Возможно, ей удастся-таки подцепить какого-нибудь гвейпо. Обладание американским паспортом было пределом ее мечтаний. В крайнем случае она согласна на канадский или новозеландский паспорт. Даже на британский, если уж на то пошло. В двадцать четыре года ее обрадовал бы любой билет, который позволил бы ей и Ка-Лей уехать отсюда.

Но на этот раз ничего не получилось. Мужчины опасались бросать на нее взгляды, так как находились под строгим контролем весьма зорких жен.

Тогда Люси оставила это занятие и вновь устремила взгляд в направлении огней Макао. Их отражения колыхались на поверхности волн, словно пленка нефти. Созерцая морской простор, девушка в очередной раз вернулась мыслями к своему будущему. В частности, задалась вопросом, может ли повлиять на нынешнее положение вещей и ее планы нежданный визит английской сестры. Эта девушка и Ка-Лей казались ей сестрами-близнецами, разлученными при рождении и вновь воссоединившимися сегодня утром. Они обе были такие невинные, такие юные… Прямо как дети. В их манере смеяться, забавляться и бегать по комнате и впрямь проступало что-то детское. А вот она, Люси, похожа скорее на их мать. Что-то говорило ей — как бы ни сложилось ее будущее, вновь обретенная сестра сыграет в нем заметную роль.

Она покрутилась в кресле. Болезненный процесс сидения вызывал раздражение и мешал сосредоточиться. Впрочем, может, ей пора перестать умствовать? Она не очень-то любила рассуждать про себя о том, что будет, и еще меньше о том, что было. «Сейчас» стояло на первом месте в ее списке приоритетов. Как-то раз Бернадетта сказала, что жизнь — это как езда на автомобиле, когда изредка поглядываешь в зеркало заднего вида, чтобы знать, что происходит за спиной. Но все остальное время ты смотришь на дорогу перед собой.

В этот же вечер, по мнению Ка-Мей, все дороги вели в Макао. Достаточно одного крупного выигрыша, чтобы все в жизни устроилось наилучшим образом. Тогда ни у нее, ни у Ка-Лей, ни у Джорджины не будет никаких проблем. Выигранные деньги позаботятся об этом. Люси пребывала в странном убеждении, что сегодня должно случиться нечто важное. Она чувствовала это всем своим существом.

Жрица любви не ошиблась в предчувствиях. Начиная с этого вечера жизнь девушек и впрямь радикально изменилась. Навсегда. Но не так, как думала Люси. Совсем не так.

Макао жил активной жизнью двадцать четыре часа в сутки. Казино в Гонконге запрещались, а в Макао — нет. Самое шикарное и новое называлось «Ройал палас». Плавучий многоярусный игорный дом стоял у пирса, пришвартованный к своему собрату — такому же плавучему игорному заведению «Королева Португалии». «Ройал палас» открылся всего месяц назад, и Люси видела его впервые. Она собиралась уже войти, как вдруг заметила Чана. Узнала со спины по плоской заднице, по-женски вихлявшей из стороны в сторону. Забавно, расстались после занятий сексом всего несколько часов назад, подумала Люси, и вот встретились снова. Все-таки, как ни крути, кое в чем они здорово похожи!

Между тем Чан продолжал ревизовать собственность «Во син син». Си-Кей Леун являлся совладельцем нового казино вместе с одним влиятельным представителем китайского правительства. Деньги стали идеалом новой коммунистической китайской власти, и Гонконг в этом смысле сулил блестящие перспективы, так как из его грудей это молоко капитализма струилось весьма обильно и его хватало всем.

Леун старался поддерживать хорошие отношения с представителями китайского правительства, особенно с советниками по экономике и министрами переходного периода. Он упорно лез вверх по иерархической лестнице и за последние несколько лет сумел обзавестись влиятельными знакомствами в самых высоких сферах. Особенно преуспел в карьере после расстрела на площади Тяньаньмынь, так как оказался единственным крупным гонконгским бизнесменом, выступившим в поддержку политики китайского правительства.

Люси не слишком удивило присутствие Чана. В конце концов, он человек значительный, очень важная персона и наверняка обладает акциями многих предприятий, в том числе игорных. Она наблюдала за тем, как недавний клиент входил в казино, невольно задаваясь вопросом, что заставило его выбрать экстремальный секс. Неужели жены и двух наложниц не хватало, чтобы возбудить его пенис размером со средний палец руки? Чан вел себя странно даже по стандартам Люси, предпочитая насилие соблазнению, так что ее игры в скромницу с ним не проходили. Кроме того, «папочка», как он велел называть себя, любил причинять боль. Однако вопрос относительно того, мог ли он сам переносить страдание, оставался открытым. Черта с два, подумала Ка-Мей. Садомазохистские игры «папочки» были узконаправленными и приносили удовольствие только ему. Возможно, по этой причине он и не знал, когда нужно остановиться.