Джеймс Паттерсон - Спасатель

Эти события произошли сами по себе. Между ними не было никакой связи. Простое совпадение. Жуткое совпадение. К глазам подступили слезы.

Несколько секунд я держался, а потом меня словно прорвало.

Я сидел, уронив голову, с мокрым от слез лицом. В какой-то момент до меня стало доходить: надо убираться. Я бывал в отеле, и кто-то мог меня запомнить. Хотя бы та же блондинка-портье. После всего, что случилось вечером, пойти в полицию и заявить о своей невиновности я уже не мог.

Я медленно отвалил от тротуара и поехал, сам не зная куда. Куда-нибудь. Лишь бы подальше.

Повернув налево, потом еще раз, я очутился на Ройял-Палм. Голова шла кругом. Мысли путались. Одежда промокла от пота. Я и сам не заметил, как доехал до Лейк-Уорт. Все вдруг изменилось. Жизнь перевернулась с ног на голову. Однажды такое со мной уже случалось — в Бостоне. Но только на этот раз удержаться на плаву было куда как труднее.

Я свернул с 95-й автострады на Шестую авеню. Перед глазами то и дело вставала страшная картина: свисающая из-под пластиковой простыни рука Тесс с золотыми браслетами на запястье. В ушах звучал испуганный голос Ди.

Домик Микки находился неподалеку от шоссе. Здесь нет ни «Брейкерс», ни «Биче», ни «Мар-а-Лаго». Только обшарпанные улицы из домов-коробок да трейлеров. Здесь народ пьет пиво, растянувшись на травке, а в гаражах под открытым небом отдыхают «харлеи» да резиновые матрасы.

Мимо пронеслась патрульная машина, и я втянул голову в плечи. За ней проскочила другая. Может, меня уже ищут? Может, мой «бонвиль» засекли в Палм-Бич?

Я вывернул на Уэст-роуд в паре кварталов от желтого домишки, что арендовали Микки и Бобби.

И остолбенел от неожиданности.

Повсюду полицейские мигалки. Как там, возле отеля. Невероятно. Люди высыпали на лужайки — в топах, в майках, обтягивающих мускулистые торсы, — и смотрели куда-то в одну сторону.

Какого черта здесь происходит?

К дому Микки было не подойти — вокруг выставили оцепление. Куда ни глянь — копы. Везде мигалки, фонари… Как будто в зоне боевых действий.

Я ощутил укол страха. Полиция вышла-таки на нас. Теперь все вскроется. Тюрьмы не миновать. Что ж, по заслугам. Надо быть полным идиотом, чтобы ввязываться в такие авантюры.

Но потом к страху прибавилось кое-что еще. Меня снова затошнило. Среди прочих машин я увидел «скорую помощь».

И все это автомобильное стадо собралось у дома Микки.

Я выскочил из машины и пробился через толпу. Не может быть! Не может быть, чтобы одно и то же случилось дважды! Нет!

Я подошел к пожилому чернокожему в форме санитара. Но даже не успел ни о чем его спросить.

— Говорят, самая настоящая бойня. — Он покачал головой. — Постреляли каких-то белых парней. И еще женщину.

Все смотрели на дом Микки.

Вот тогда со мной и случилось что-то вроде сердечного приступа. Грудь сжало так, что не вздохнуть. Внутри все застыло. Сгущались сумерки. Я стоял в тени с дрожащими губами и мокрыми от слез щеками. Они ведь были живы. Ди велела мне вернуться. Микки, Барни, Бобби и Ди. Как же так? Кто мог их убить? Все было как в кошмаре. Казалось, я сейчас проснусь — и ужас исчезнет.

Но нет. Я не просыпался. И ужас был настоящий. Как и полиция, санитары, труповозки и желтый домик. Скажите же мне кто-нибудь, что это только сон!

Я протолкался вперед, и в тот же самый момент дверь открылась. Появились санитары. Зрители оживились. Из дома выкатывали каталки.

На одной покрывало сползло с тела.

— Белый парень, — пробормотал кто-то.

Я привстал на цыпочки и увидел рыжие волосы.

Микки.

Я проводил его взглядом до труповозки. Память скакнула на двадцать лет назад. В школе он постоянно толкал меня в спину. Вроде как здоровался. И постоянно заставал меня врасплох. Бывало, идешь по коридору между классами, и вдруг — бац! Причем толкал этот гад как следует. Потом начал требовать с меня денег: «Гони четвертак — толкать не буду». Загонял меня в угол, поднимал кулак и пялился как сумасшедший — что, боишься? А потом все кончилось. Мне это надоело. Сил больше не было терпеть. Я уже не думал, как там дальше. Бросился на него сам и влепил спиной в батарею отопления. Рубец так и остался до конца школы. Он поднялся, собрал книжки и протянул руку. В руке у него было четыре доллара. Четвертаками. Столько он с меня стряс. Отдал деньги. Ухмыльнулся: «Давно ждал, когда ж ты это сделаешь, Недди».

И вот теперь, двадцать лет спустя, вся та дикая сцена промелькнула у меня перед глазами. Из дома выкатили еще тележки. Всего четыре. На них лежали мои самые лучшие друзья.

Я попятился, отступил в толпу. Меня как будто загнали в угол. Обложили. Дышать стало трудно. Зрители, желая рассмотреть получше, напирали. Пришлось пробиваться.

И все это время в голову гвоздем била одна мысль: что толку от спасателя, если он не может спасти даже друзей?

Что было дальше, запомнилось плохо. Помню только, что добрался до машины и рванул подальше.

Вариантов оставалось не так уж и много. Да какие варианты? Сдаться полиции?

Перестань, Недди, ты замешан в ограблении. Твои друзья убиты. Кто-нибудь обязательно свяжет тебя с Тесс. Тебе пришьют убийство.

Соображал я плохо, но одно было совершенно очевидно и не требовало доказательств: моя жизнь здесь кончилась.

Я включил радио, настроился на местный новостной канал. Репортеры уже слетелись.

Волна убийств. Молодая женщина найдена мертвой в роскошном номере отеля «Бразилиан корт». Четыре человека, личность которых еще не установлена, расстреляны в Лейк-Уорте… И прочие новости. Дерзкая кража предметов искусств. Общая стоимость похищенного составляет шестьдесят миллионов долларов! Значит, кража все-таки имела место. И никаких упоминаний о том, что полиция связывает эти преступления. Слава Богу, мое имя еще не прозвучало.

Около одиннадцати я пересек наконец Флаглер-бридж. Посреди Поинсианы, блокируя движение, стояли две патрульные машины с включенными мигалками. Я не сомневался — копы ищут «бонвиль».

— Игра окончена, Недди, — почти отстраненно пробормотал я. Но меня даже не остановили.

Учитывая все случившееся в течение дня, в городе было довольно спокойно. Работал «Палм-Бич гриль». Работала «Кусина». Там даже играла музыка. Но вообще-то улицы попритихли. Вспомнилась шутка: в Багдаде во время воздушного налета огней больше, чем в Палм-Бич после десяти вечера. Я свернул направо, на Каунти, проехал по Сиспрей и повернул налево, к берегу. Остановился у дома номер 150, открыл автоматические ворота. Только бы не ждали копы.

Пожалуйста, Господи, только не сейчас.

В доме Солли — ни огонька. Двор пустой. Услышал Бог мои молитвы. Дал передышку.