Грегори Фьюнаро - Скульптор

Да, я был не прав».

Сразу же после того, как в среду, шестого мая, Кэти закончила разговаривать по телефону с Сэмом Маркхэмом и узнала, что на следующий день ей предстоит отправиться вместе с ним в Бостонское управление ФБР, она также получила известие о том, что ее разрыв со Стивеном Роджерсом теперь оформлен официально. Кэти отнеслась к этому так же, как к прогнозу погоды назавтра, обещавшему облачность, но с вероятностью дождя всего двадцать процентов. То ли вследствие событий предыдущей недели, то ли потому, что в ней уже давно высохли все остатки любви к бывшему супругу, Кэти закрыла книгу о десятилетнем замужестве со Стивеном Роджерсом с чувством отрешенного безразличия.

Зато ее бывший муж, похоже, в самый последний момент передумал. В пятницу, перед тем как в деле о разводе должна была быть поставлена точка, Роджерс заявился к Поулкам буквально весь в слезах, требуя дать ему повидаться с его женой. После короткого спора Джанет с мужчиной, с которым она познакомила свою лучшую подругу, в чем ей предстояло вечно раскаиваться, Хильди вышла на порог.

— Кэт, мы можем поговорить? — крикнул Стив через плечо Джанет. — Пожалуйста!

— Все в порядке, Джан, — сказала Кэти, и та, нахмурившись, скрылась в доме.

— Всю неделю я следил по телевизору за этой историей, — начал Стив. — Очень переживал за тебя. Я умолял Джанет дать мне номер твоего сотового, но она ни в какую.

— В этом весь смысл телефона, не зарегистрированного в базе данных. Мы же с тобой договорились, что вся связь будет осуществляться только через наших адвокатов.

— На этом настаивала ты, а не я. Я рассчитывал попробовать все уладить, но ты не желала даже слышать об этом. Это ты хотела развода, Кэт. Не забывай.

— Стивен, что ты здесь делаешь?

— Просто я… Понимаешь, со мной тоже разговаривали. Агенты ФБР. На следующий день после того, как это произошло. У меня спрашивали, нет ли среди моих учеников того, кто соответствовал бы предполагаемому образу преступника. Господи, я ничего не мог сказать. Даже не представляю себе, какого хрена федералы решили обратиться ко мне, если не считать наши с тобой отношения. Кэт, может быть, я что-то не знаю? Есть еще какая-то причина, по которой тебя втянули в этот кошмар?

— Вероятно, ФБР просто хочет раскинуть невод как можно шире, — солгала Кэти, которой и в голову не приходило, что сотрудники бюро будут допрашивать ее бывшего мужа.

«Но Стив по-прежнему пребывает в неведении. О записках ему не сказали ни слова».

Это было очень хорошо.

— Господи, Кэт, вся эта неделя выдалась какой-то долбаной. Я смотрел по телевизору эти ужасы о том, что произошло с Кэмпбеллом и мальчишкой. Поскольку я сам оказался каким-то образом замешан, постоянно слыша твою фамилию в таком контексте… В общем, Кэт, это заставило меня призадуматься. Только теперь я сообразил, каким же был дураком, что отпустил самого дорогого в мире человека. Не знаю. Бесповоротность всего происходящего, развод прямо перед носом, и я просто подумал, что, быть может…

— Стивен, эта молоденькая студенточка тебя бросила, да?

— Кэтрин, пожалуйста! — взмолился Стив, проводя рукой по густым кудрям. — С ней это никак не связано. Ты же знаешь, что я никогда не испытывал к этой девчонке и к кому бы то ни было тех чувств, которые до сих пор наполняют меня по отношению к тебе.

— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем совать свой член в ее диссертацию. Нам с тобой больше не о чем говорить. До свидания, Стивен.

Только когда она вернулась в дом и услышала рев умчавшегося прочь спортивного «БМВ» Роджерса, Кэти осознала, как же сильно ее изменили события минувшей недели. Впервые за двенадцать лет их отношений у нее не возникло ни малейшего желания уступить Стиву Роджерсу. Это означало, что все действительно кончено. Она стала настолько сильнее, что, закончив в следующую среду разговор по телефону с Сэмом Маркхэмом, посчитала достаточно безопасным отдаться чувству, которое уже начинало распускаться у нее в груди.

Разумеется, Кэти прекрасно сознавала, что интерес к Маркхэму возник у нее при первой же встрече. У Хильди также хватало ума понять, что чувства к нему появились не только в результате страшных событий предыдущей недели. Сказалась и ранимость беззащитного, разбитого сердца. Маркхэм искал следы убийцы по всей Новой Англии. Кэти тихо завершила весенний семестр в университете, разобралась со своим бывшим мужем и съездила на выходные вместе с Поулками в Боннет-Шорс, чтобы помочь им подготовить к лету коттедж на берегу моря. Кэти угнетало осознание того, что на всех ее действиях лежит тень убийств Томми Кэмпбелла и Майкла Винека. Они были посвящены ей, хотя это обстоятельство еще не получило огласки. В то же время Хильди испытывала гложущее предчувствие того, что перед ней открылась дверь в новую жизнь и через порог ее перенесет именно Сэм.

Помимо всего двух разговоров по телефону с Маркхэмом, состоявшихся после того, как она сама позвонила ему, чтобы поделиться своими мыслями о возможном значении фразы «спящие в камне», Кэти беседовала со специальным агентом Рейчел Салливан. Это произошло утром, на следующий день после того, как она перебралась к Джанет. Салливан предложила ей сделать официальное заявление для «Ассошиэйтед пресс», сказав, что не может ничего добавить к тому, что тела Томми Кэмпбелла и Майкла Винека действительно были установлены в позах «Вакха» Микеланджело. Сотрудница бюро также посоветовала избегать любых интервью. Во-первых, это могло помешать ходу расследования, во-вторых, информация о посвящении на основании скульптуры вообще не должна была стать достоянием гласности. Кэти послушалась ее совета, и уже к пятнице первой недели количество сообщений в ящике электронной почты сократилось до нуля.

Теперь, когда худшее, похоже, осталось позади, на следующий день после развода со Стивом Роджерсом, ясным майским утром, нашептывающим о приближении лета, первого за последние двенадцать лет, которое ей предстояло встретить свободной женщиной, Кэти ждала на крыльце дома Поулков, окутанная туманом страха и возбуждения. Да, сейчас, когда семестр закончился, а Роджерс навсегда покинул ее жизнь, пустоту, которая должна была бы образоваться с началом новой жизни, заполнили до отказа постоянные мысли о двух людях: Микеланджело-убийце и Сэме Маркхэме. То, что оба так неразрывно переплелись между собой, для Кэти Хильдебрант было одновременно благословением и проклятием. Она не могла выбросить из головы образы «Вакха», наполненные ужасом сознания того, что именно ее книга вдохновила убийцу на это ужасное преступление. Но в качестве подарка эти же самые мысли приносили с собой присутствие Сэма, далекое, но в то же время близкое, помогавшее Кэти пережить долгие одинокие ночи в темноте гостевой спальни Поулков.