Франк Тилье - Проект «Феникс»

Люси откинулась на спинку кресла. Фекамп то и дело врал ей. Наврал, что ничего не знает о перевернутых рисунках, и насчет интересов Евы Лутц тоже наврал… Почему? Что он хотел скрыть? Люси припомнила всю последовательность событий с минуты, когда вошла в институт. Этот рыжий толстячок вызвался сам принять ее, быстро провел по помещениям, его объяснения имели отношение к чистой науке, но только запутывали ее и сбивали с толку. Потом он пытался отправить ее восвояси, даже не показав мумий. Возможно, визит человека из полиции всего через десять дней после Евы Лутц оказался для него слишком большой неожиданностью?

— Арно Фекамп сказал мне, что результаты анализов кроманьонца были похищены как раз тогда, когда вы начинали их исследовать. Это правда?

— Правда. Вскоре после того, как была восстановлена последовательность оснований в его ДНК.

— То есть грабители пришли сюда в самый подходящий момент, если можно так сказать.

— Нельзя. Я бы сказала, в самый что ни на есть неподходящий!

Люси промолчала, обдумывая появившуюся мысль. Она встала, попрощалась с заведующей лабораторией и пошла было к двери, но, прежде чем выйти из кабинета, задала еще один вопрос:

— В котором часу сотрудники вашей лаборатории заканчивают работу?

— На самом деле рабочий день у них ненормированный, но обычно они расходятся по домам часов в семь или в полвосьмого вечера. А почему вы спрашиваете?

— Сама не знаю.

Придется еще с час просидеть в машине: если Фекампу есть что скрывать, возможно, она это засечет.

— Да, и последнее: не дадите ли вы мне копии снимков, сделанных на месте преступления, если опять-таки можно так сказать. Мне бы хотелось взять их с собой.

Тассен кивнула и отксерила снимки.

Через несколько минут Люси поняла, что ждать до семи ей не придется.

Рыжий толстячок в цивильном костюме, показавшись в конце коридора, помчался к лифту и мгновенно исчез в нем.

Казалось, за ним гонятся силы преисподней.

Вулкан проснулся.

Красные и синие флаги полощутся в воздухе. Шарфы тех же цветов врастяжку. Мужчины, женщины, дети сплоченными косяками движутся в одном направлении. Мостовые забиты, воют автомобильные гудки, глушители раскалились — несчастным водителям только и остается, что терпеть.

Арно Фекамп шел быстро, пробивая себе дорогу в толпе. Люси старалась не отставать от него: сначала людской поток нес ее вперед, потом, когда они миновали стадион, пришлось бороться с встречным потоком. Раззявленные в крике рты, пары алкоголя, покрасневшие от возбуждения глаза. А ведь матч еще не начался!

Светофор засиял зеленым, и лаборант внезапно изменил направление: он перебежал на другую сторону авеню Жана Жореса и нырнул в дверь станции метро «Стад де Жерлан», откуда извергались волны тел. Люси попыталась выбраться из толпы. Выбраться с тротуара ей кое-как удалось, но стоявшие вплотную одна к другой машины в это мгновение двинулись, и единственное, что можно было сделать, — это протискиваться между ними, выслушивая со всех сторон ругань в свой адрес: водители и без того издергались в пробке, а тут еще эта баба.

Дальше был трудный спуск по ступенькам — Люси работала локтями и извинялась, люди орали, пели и толкались, не обращая на нее никакого внимания. Потом она углубилась в узкий коридор. Здесь рыжего уже и след простыл. И не осталось ни малейшей надежды отыскать его в этом галдящем муравейнике. Люси, вконец расстроившись, пробивалась сквозь толпу в поисках хоть какого-нибудь указателя. Вот она — схема Лионского метро. Станция, на которой она спустилась вниз, оказалась, к счастью, конечной на линии Б, и, стало быть, Фекамп мог ожидать поезда только на одной платформе, той, откуда шли поезда в направлении площади Шарля Эрню, или, как ее называют местные жители, Шарпенн. Путь к этой платформе преграждал турникет, но Люси с легким сердцем прилепилась к какой-то даме, и таким образом ей удалось проскочить без билета. Когда за ее спиной захлопнулась плексигласовая дверь, она бросилась вперед бегом.

Рыжий, слава богу, был еще тут — стоял на краю платформы. Подошел поезд, он первым вошел в вагон и сразу же уселся на свободное место. Запыхавшаяся Люси устроилась в соседнем вагоне, не спуская с него глаз. Через два стекла она различала только профиль, тем не менее было заметно, что Фекамп нервничает. Он сидел, уставившись в пол, челюсти были сжаты, взгляд пустой.

Арно высадился на станции «Сакс-Гамбетта» и перешел на линию Д, выбрав направление к Вэз. Вагоны здесь были набиты битком, но это было Люси только на руку. Поезд, гудя, помчался по туннелям, углубился в пекло раскаленной стали. Пахло застарелым потом, жженой резиной.

Проехали шесть станций. Снова конечная. На этот раз у вокзала Вэз, одного из шести лионских вокзалов. Поднявшись в город, Фекамп снова почти побежал по улице. Люси, отгороженная от преследуемого барьером из рук и ног, — за ним. Чтобы рыжий не смог ее засечь, она позволила ему уйти довольно далеко по какой-то тихой улочке, но стоило ему свернуть, рванула вперед и застыла на углу, снова отпуская его на приличное расстояние. Несмотря на прилив адреналина в крови, Люси начинала чувствовать усталость, по спине струился пот. Ледник, дорога, эта пробежка по Лиону… Перегруженный день, она уже вся разбита. Вообще в последние дни ее жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов.

Куда, интересно, он спешит? Местность ничуть не похожа на ту, что Люси покинула полчаса назад. До горизонта — подъемные краны. Те дома, что уже построены, серые, скучные, на балконах — там, где они есть, — развешано белье и стоят велосипеды. Прохожих почти не видно. Прямо перед ней протянулась цепочка социальных домов, словно бы выросшая на поросшем деревьями холме. Люси трудно было себе представить, что ученый живет в таком паршивом месте.

Тем не менее Арно Фекамп уверенно шел по бульвару в Дюшере, вдоль домов, больше всего похожих на собачьи конуры, из которых веяло унынием и печалью. Группками прогуливались юнцы в ботинках на толстых подошвах. Бейсболки, куртки с капюшонами, просторная одежда рэперов… Рыжий толстячок быстро взлетел по лестнице и скрылся за дверью одного из социальных домов. Люси поспешила за ним и, в свою очередь, вошла туда, где царила нищета. В подъезде воняло табаком и марихуаной. Какие-то типы, осматривая ее с головы до ног, свистели и отпускали обидные шуточки. Она машинально ощупала карман и убедилась, что оружие на месте. Напряжение росло, и Люси, переводя дыхание, поймала себя на мысли о том, а не лучше ли плюнуть на все и вернуться домой, к маме и Жюльетте. Ох уж это полицейское прошлое, которое она так надежно, казалось, похоронила, но которое так некстати выскочило из-под земли.