Мо Хайдер - Остров Свиней

— Да, но двадцать человек! Это на одиннадцать меньше, чем имеется тел.

Мы проехали еще две развязки, прежде чем до меня дошло, что именно он сказал. Я повернулся к Дансо:

— Вы, наверное, хотели сказать «десять», а не одиннадцать. Вы сейчас сказали «одиннадцать».

— Я хотел сказать «одиннадцать».

Я засмеялся.

— Питер, должен вам сказать, что по части математики я всегда был настоящим гением. Двадцать плюс одиннадцать получается тридцать один. Так всегда было и всегда будет.

— Я имел в виду одиннадцать. Именно это я и хотел вам сказать. — Он посмотрел на меня краем глаза. — Когда церковь взорвалась, в ней был тридцать один человек.

— Не может быть. В ППИ было всего тридцать.

Он скривился и кивнул с таким видом, будто я сказал нечто вполне разумное. Словно я мог даже оказаться прав.

— Вы так говорили. Вы уверены, что никого не забыли?

Некоторое время я пристально смотрел на него, затем вытащил из кармана ручку. В зеркале заднего вида мне было видно, что Анджелина смотрит на меня недоуменным, немигающим взглядом. Я быстро нацарапал на руке инициалы всех тридцати человек, которых смог припомнить. Я уже проходил все это с Джорджем и знал, что прав. Блейк говорил о тридцати членах общины. На сайте говорилось о тридцати. Я встречался с тридцатью.

— Видите? — сказал я, поднося к нему руку.

Он отвел ее в сторону.

— Не забывайте, я веду машину.

— Их было всего тридцать. Я никого не упустил.

— А они никого не прятали?

— Прятали?

— Ну да. — Он облизал губы и посмотрел в зеркало заднего вида на идущие за нами машины. — Остров Свиней как раз для этого подходил. Вы сами говорили в ваших показаниях: «Место, куда люди переселялись, когда дела шли плохо». Наверняка община принимала заключенных или просто беглецов. На Куагаче не могло быть какого-нибудь маленького схрона?

— Если и был, они хранили это в тайне.

— Так вот, там кто-то был. От него осталось немного — крошечный кусочек кожи и волос. А остальное — ну… — Он взглянул на женщин, затем наклонился ко мне и сказал, понизив голос: — Остальное мы не можем найти.

— Осталось от него?

— Точно.

— А может, это Дав? Который получил ранение при взрыве?

— Я уже думал об этом. ДНК не совпадает.

— Может, какая-то женщина была беременна?

— Волосы взрослого человека.

Я покачал головой, разглядывая ряды домов постройки тридцатых годов, заколоченные досками автозаправочные станции, магазины: «Ламинат от Ларри», «Фред — влажная уборка и чистка одежды».

— Не знаю. Может, они кого-нибудь нанимали? Может, когда я уехал, они кого-то наняли. Кого-нибудь, кто мог бы распространить их сообщение. Или юриста.

— Не знаю. — Дансо включил указатель и снова перестроился. Мы уже подъезжали к центру города. — Но, пожалуйста, подумайте над этим. Прошу вас. Может, что-нибудь вспомните.

Машина продолжала двигаться вперед, в ступнях отдавалась вибрация двигателя. Я прислонил голову к стеклу и принялся снизу вверх разглядывать тонкий и длинный Эрскин-бридж; высоко над моей головой по нему двигались машины. Я думал не о новой жертве. Я думал о том, чего достиг Дав с помощью малой толики удобрений и пикриновой кислоты, и о том, что́ он может сотворить на материке. Я думал об Инверэри и об аптеке. Думал о слове «достопамятный»: «Почему твоя смерть будет достопамятной?» В этом-то и заключалась вся ирония, потому что сейчас, оглядываясь в прошлое, я вижу, что должен был сосредоточиться на этой фразе Дансо: «Подумайте над этим. Прошу вас».

В конечном счете именно это оказалось лучшим советом, который я получил во всей этой печальной истории: попытаться выяснить, кто же был тридцать первой жертвой. Тогда я этого не знал, за что и получил хороший урок. О да! Хороший урок.

Уважаемый мистер Тараничи!

Пишу вам снова, так как меня не отпускает ужасное, чудовищное ощущение, что время… не знаю… что оно как-то уходит впустую. Это смешно, поскольку, как вы знаете, я слишком уравновешенна, чтобы верить в предчувствия, но я не могу передать вам, какое это ужасное чувство. Просто невероятное. Сначала меня захватывала мысль о том, что я нахожусь в самом центре драмы, за которой следит вся страна. Но теперь это уже не так забавно, и, говоря по правде, мне хотелось бы, чтобы этого никогда не случилось.

Оукси что-то от меня скрывает. Они с Дансо все время о чем-то секретничают, изучают карты и просматривают писанину Дава. Если я спрашиваю об этом Дансо, он говорит: не беспокойтесь, все идет по плану — они составили отчеты по всем ДНК, которые нашли в коттеджах, составили «профили» на родственников, которых отыскали, все человеческие останки вывезены с острова и перевезены во временный морг (собственно, это склад в промышленной зоне близ Обана. Он достаточно велик, чтобы туда можно было загнать рефрижераторы, и Оукси говорит, что им это подходит, поскольку можно разгружать машины так, чтобы никто не видел). Но если все идет по плану, то где же Малачи Дав?

Простите, не смогла удержаться. В это утро я открыла окно и снова увидела серую громаду фабрики «Баллантайн» [29] Компания по производству шотландского виски. и простирающиеся от нее поля, доходящие чуть ли не до самой входной двери. За все время я не видела на них ни одной живой души. Там все время стоит тишина, и невозможно удержаться от мысли, что в посаженных вокруг деревьях кто-то прячется, наблюдая за домом. Никто — ни полиция, ни кто-либо другой — не может объяснить, почему эти поля не используются. Ночью, когда я просыпаюсь, мне все кажется, будто оттуда что-то надвигается. В ночных кошмарах я вижу, как это что-то цепляется за дом и пульсирует, словно гигантское сердце.

Я уже думала о том, чтобы уехать отсюда. Я даже знаю, как это сделать — я не смогу вести машину, так как она с ручным управлением, но если я скажу Оукси, что собираюсь к маме и что моя карточка не работает, то смогу купить железнодорожный билет, заплатив с нашего общего счета. Я уже собрала около тридцати фунтов, вытаскивая сдачу из его карманов.

Но, конечно, я отсюда не уеду. Как я могу уехать, когда ставки столь высоки? Когда я так близка к Кристофу. Господи, ну не могу же я все бросить только потому, что испугалась! Мне нужно продержаться целую неделю, пока этот мерзкий доктор из королевской лечебницы Глазго наконец-то нас примет. Ответ на мое сообщение был довольно кратким: «Мистер Раднор сожалеет, что не сможет увидеться с вами лично. Без осмотра чрезвычайно трудно поставить диагноз, и в обычных условиях было бы достаточно направить вас к врачу общей практики. Однако, учитывая сложившиеся обстоятельства, он рад будет рекомендовать вас своему коллеге». Нетрудно догадаться, кто за этим стоит. Каким-то образом она выкрала мое сообщение и не передала его Кристофу. Разумеется, я знала, что в тот момент, когда доктор увидит Анджелину, он сразу побежит звонить Кристофу и, когда все выяснится, церберша будет очень глупо выглядеть из-за того, что не пропускала мои сообщения. Так что, учитывая обстоятельства, легко понять, что к моменту посещения больницы я была на пределе. Я очень нервничала.