Хуан Рамон Бьедма - Рукопись Бога

Эта живописная пара – единственные, кто не прятался под зонтами, никуда не спешили и твердо следовали своей дорогой.

Когда они добрались до «Сторожевой башни», их одежда была настолько мокра, что они совершенно перестали обращать внимание на дождь. Полдень – время бойкой торговли, но в этот день супермаркет был почти пуст, если не считать стайки подростков у игральных автоматов и скучающих продавцов в отделе подарков, мимо которых слепец и поводырь, не останавливаясь, прошагали к лифту, чтобы подняться на крышу торгового центра.

Кровлю как раз ремонтировали, но работу пришлось остановить из-за дождя; струи воды бежали к водостокам между пакетами с песком и брошенными инструментами, обегая конструкцию из трех башенок, давшую название всему зданию. На крыше не было других людей, кроме двухметрового чернокожего священника с широченными плечами, несмотря на сутану и колоратку, больше походившего на охранника, чем на служителя культа. Поводырь подвел слепого ко входу в главную башенку и остался со священником, предоставив своему подопечному самостоятельно подняться по ступенькам.

Наверху слепца ждал епископ Сесар Магальянес.

То был сдержанный решительный человек на вид лет сорока… Однако стоило приглядеться повнимательнее и становилось ясно, что он из породы людей, для которых ни возраст, ни общественное положение не имеют решительно никакого значения. Что действительно важно, так это ум и воля. Железная сила характера, позволяющая таким личностям распространять свою власть далеко за пределы предусмотренных должностью полномочий.

В узких кругах епископа за глаза величали начальником службы безопасности Христа. Двойная крыша сторожевой башенки надежно укрывала от дождя, но не спасала от обжигающего ветра, продувавшего ее со всех четырех сторон, и клирику пришлось поднять воротник своего черного плаща одной длины с сутаной. Епископ мужественно противостоял непогоде. Незыблемый. Одинокий. Безразличный к слепому старику, что с трудом преодолевал ступеньки. Епископ окинул равнодушным взглядом лысину старика, по которой стекали вперемешку ручейки воды и пота, воспаленные веки незрячих глаз, желтый дождевик и дешевый свитер, покрытые коростой руки и крестообразную трость.

– Монсеньор.

– Амадор.

– Для простого солдата большая честь, когда генерал приглашает его в свой шатер. Когда полководцы приходят к костру гвардейцев.

– По-твоему, этот город стал полем битвы. – Епископ говорил звучным и глубоким голосом, с едва различимым португальским акцентом. – Однако тебе должно быть известно, что настоящие полководцы, как ты выразился, никогда не сражаются на переднем крае, да и не должны они этого делать. Передний край – моя прерогатива.

– И все равно это честь для меня.

– Легко же оказать тебе честь. До конца года остается шесть дней. Твои сородичи отыскали первый чемодан?

– Я, как только получил ваше послание, сразу отправил своих людей в церковь, где служил хранитель. Кто бы мог подумать, что у болвана-попа случится инфаркт и он прямо там помрет?

– У меня нет ни времени, ни желания слушать твои байки. На кону нечто большее, чем жизнь какого-то священника. Так вы добыли чемодан?

Только слепой мог выдержать пронзительный взгляд епископа и продолжать как ни в чем не бывало:

– Ребятам, конечно, пришлось убрать свидетелей и уйти из церкви. К счастью, наш информатор заодно сообщил адрес этого самого Дамасо. Кстати, вам удалось узнать, кто предоставил нам столь ценные сведения?

– Чемодан у тебя?

– Ну конечно. Он был в доме у попа. В кухне за буфетом. Похоже, кухня была его любимым местечком…

– Если только это не фальшивка… Информатор… После стольких лет найти Рукопись Бога… – в голосе епископа впервые послышалось нечто похожее на вол-пение. – После стольких ложных следов, возвращавших нас к началу лабиринта…

Ветер безжалостно хлестал двоих людей на крыше. Пронизывал холодом, не позволял расслышать сказанное, смущал сердца.

– Так я спросил… Вы узнали, кто присылал анонимки?

– Осталось четыре чемодана… И еще столько всего предстоит сделать… – продолжал епископ, следуя за своими мыслями. – Нет. Над этим трудятся лучшие эксперты Ордена. Но на сегодняшний день мы располагаем лишь скверными ксерокопиями писем, составленных из букв газетных заголовков. И никаких отпечатков пальцев, разумеется. И еще псевдоним: Велиал.

– Повелитель зла.

– Письма приходили в дешевых конвертах, такие продают в любой лавке канцтоваров. На них севиль-ские штампы, но это ровным счетом ничего не значит. Техника традиционная, но весьма эффективная. Эксперты из Рима настроены не слишком оптимистично.

– Однажды он совершит ошибку.

– Не совершит он никакой ошибки. Он сам обнаружит себя, когда придет время…

– Вот будет потеха, если кто-нибудь пожалует за моей душой, неважно, сверху или снизу, – хмыкнул слепой.

– Или когда… Нет. Он не станет пешкой в этой игре. Он сам игрок. Ему нужно, чтобы мы подчинялись его правилам, двигались в ритме, заданном его хронометром. Он наблюдает за происходящим на доске. Остается только надеяться, что он будет действовать заодно с нами. Перенос Рукописи в новое хранилище должен происходить в последние шесть дней года. Если мы не найдем пять чемоданов, в которые Тертулли по частям рассовал манускрипт, чтобы сбить нас со следа, нам никогда не вернуть утраченного.

– В последний раз, когда меня вызывали в Ватикан, члены Совета Ордена не посвятили меня в детали…

– Что вы сделали с племянником Тертулли? – перебил епископ.

Амадор ни капли не обиделся, только растянул губы в широкой улыбке, такой же слепой, как его глаза.

– Он приехал в Севилью сегодня утром. Мы как раз этим занимаемся. С него глаз не спускают. Об этом типе можете не волноваться.

– Я обо всех волнуюсь.

Под «всеми» он имел в виду не только своих людей, но и все человечество, судьба которого напрямую зависела от того, удастся ли ему выполнить свою миссию. В представлении епископа люди и события, словно нити, сплетались в огромный ковер, и он часто пускался распутывать его причудливые узоры, как иные принимаются разгадывать кроссворды, чтобы отвлечься от утомительных будней.

Амадор заговорил привычным подобострастным тоном, стараясь вновь привлечь внимание хозяина.

– Помните комиссара Арресьядо? Я видел его вчера. Он предупредил, что станет сотрудничать с нами, только если…

– Тебе полезно будет знать еще кое-что. В первом письме аноним не только пообещал нам выдать одного за другим всех хранителей. Пользуясь весьма витиеватым, аллегорическим языком, он дал понять, что существует некая третья сила, способная вмешаться и наши планы. Он не сказал, что это за сила и откуда она взялась… Но предсказания нашего анонима сбываются, в этом мы уже смогли убедиться… В том, что в этой игре есть и другие участники, сомневаться не приходится. И потому я хочу, чтобы ты сообщал мне обо всем, что увидишь или услышишь. Даже о сущей ерунде. Ясно?