Роберт Ротенберг - Старая ратуша

Аманква побежал, сжимая в руке фотоаппарат, как эстафетную палочку. Выскочив из северного конца тоннеля, он оказался на Фронт-стрит и свернул на восток. Холодный ветер трепал его рубашку.

Еще квартал. Уже виден Торговый центр телебашни.

«Мне нужен этот материал, мне нужен этот материал, мне нужен этот материал», — приговаривал он.

Детектив Ари Грин наслаждался ездой по пустынным утренним улицам. Его всегда изумляло, насколько быстро можно проскочить через весь город в эти часы. А полицейская «мигалка», которую он ставил на крышу автомобиля, давала ему полную свободу действий, позволяя игнорировать светофоры. Уже через час улицы будут забиты транспортом.

Добравшись до Фронт-стрит, он свернул на восток и быстро поехал вдоль старинных, с любовью отреставрированных четырех-пятиэтажных домов из красного кирпича. По обеим сторонам улицы на необычно широкий тротуар выходили большие, со вкусом оформленные витрины магазинов, придающие улице уютный, почти европейский облик. Маркет-плэйс-тауэр гордо возвышался в конце длинного фешенебельного квартала.

Повернув на углу на юг, Грин припарковал автомобиль в переулке за старым грузовиком, на крыше кабины которого все еще лежал снег. Наверное, привез товар на рынок Сент-Лоуренс, что через дорогу. Зимними утрами, когда снег на городских улицах уже таял, прибывающий из более холодных пригородов автотранспорт привозил его с собой на крыше.

Грин вылез из машины и поспешил к дому. Миновал подъездную дорожку с предупредительной табличкой: «Стоянка только для жильцов Маркет-плэйс-тауэр. Гостям просьба обращаться к консьержу». Он шел очень быстро, но не бежал. У детективов, занимающихся расследованием убийств, есть неписаные правила: прилично одеваться, не носить с собой оружие и, главное, никогда не бежать за исключением экстренных ситуаций.

Двойные двери жилого дома раскрылись автоматически. За длинной палисандровой стойкой человек в униформе с вышитым именем Рашид над левым карманом куртки, «Торонто сан».

— Детектив Грин, отдел по расследованию убийств, полиция Торонто, — представился он.

— Доброе утро, детектив. — Парень говорил быстро, с характерным акцентом.

«Наверное, дома имел докторскую степень в области физики», — подумал Грин.

Поодаль впереди, занимая выверенную позицию возле лифтов и дверного проема, который скорее всего вел на лестницу, стояла женщина-полицейский. Словно почувствовав его появление, она повернулась.

Грин улыбнулся, узнав ее. Офицер Нора Беринг кивнула в знак приветствия и, бросив взгляд на лифты, двинулась ему навстречу.

— Приветствую, детектив. — Беринг ответила на рукопожатие. — Я отключила лифты. Мой напарник поднялся по лестнице на двенадцатый этаж. Он вышел на связь из квартиры — там все спокойно. Медики приехали. Жертва скончалась до их приезда. Подозреваемый и свидетель доставлены в управление. Детектив Хоу из судмедэкспертизы поднимается в квартиру. Мой напарник — на месте, обеспечивает сохранность.

Грин кивнул. Беринг — одна из лучших офицеров в подразделении.

— Кто ваш напарник? — поинтересовался он.

Беринг на мгновение замялась.

— Офицер Дэниел Кенникот.

Грин медленно кивнул. Он чувствовал на себе взгляд Беринг. Четыре с половиной года назад был убит брат Кенникота, и расследование вел именно Грин. Это было его единственным нераскрытым делом.

Год спустя после убийства, когда Кенникот, бросив адвокатскую практику, стал полицейским, газеты, естественно, не оставили без внимания историю о подающем надежды молодом юристе, который пренебрег фешенебельными офисами на Бэй-стрит. И дело не только в том, что Кенникот оказался симпатичным, холостым и красноречивым, — он явно старался не привлекать к себе внимание, что еще больше подкупало.

Грин относился к Кенникоту как к любому другому человеку, у которого погиб кто-то из близких. После их многочисленных и частых встреч в самом начале в дальнейшем все пошло по привычной схеме — они виделись раз в два месяца, чтобы обсудить ход дела. Когда Кенникот поступил на службу в полицию, они пересекались, но не на дежурстве. Без погон.

К чести Кенникота, он никогда не претендовал на особое к себе отношение. Однако спустя годы его разочарование становилось все более ощутимым.

Определенная напряженность в отношениях между ведущим расследование убийства детективом и близкими жертвы неизбежна. Их ожидания — немедленный арест преступника, признание его виновным и вынесение строгого приговора — часто оказывались обманутыми, наталкиваясь на бюрократию полиции и судебной системы. Прокуратура намеренно держалась в стороне, чтобы общение происходило только между пострадавшими и детективом: когда — ради удобства, когда — для выплеска негативных эмоций.

На службе Грин и Кенникот избегали друг друга. Это происходило само собой, и обоим казалось, что так лучше.

«Возможно, пришло время это изменить», — подумал Грин.

Словно старший брат, он тайно следил за карьерой Кенникота и был впечатлен успехами молодого человека. Как говорили в управлении, «хочешь попасть в убойный отдел — ищи себе раввина» — кого-то, кто бы покровительствовал и помогал продвигаться по службе.

— У Кенникота все под контролем, — сказала Беринг.

— Само собой, — отозвался Грин. — Он повернулся к Рашиду, консьержу. — Сколько лифтов идет до двенадцатого этажа?

— Вот эти два, и еще один — грузовой — сзади.

Облокотившись настойку, Грин взглянул на включенные телемониторы.

— На них все выходы видны?

— Да-да, конечно, парадные двери.

Его что-то насторожило в ответе консьержа.

— А других дверей нет?

Рашид замялся.

— Только одна — в подвале, на подземную стоянку. Там нет камеры. Но ею редко пользуются, и она закрывается изнутри.

Грин перевел взгляд на Беринг.

— Я отключила все три лифта, включая грузовой, — сказала она, — и до приезда остальных следила за лестницей. У меня не было возможности проверить подвал.

— Все правильно, — кивнул Грин.

Расчет был прост: Беринг находилась здесь одна и должна была следить за теми, кто хотел войти или выйти из вестибюля. И прекрасно понимала, что нельзя терять из виду Рашида.

— А как вы узнаете, когда ту дверь открывают? — поинтересовался он у консьержа.

— Проверяю, когда делаю обход.

— Сегодня утром проверяли?

— Еще нет. Ею редко пользуются. В этом доме всегда все спокойно.

«Уже нет, — возразил про себя Грин, — начиная с того момента, когда жена Кевина Брэйса оказалась мертвой в ванне».

— А что, если кто-то подложит под дверь кирпич?

Рашид покраснел.

— Такое иногда бывает.

Грин кивнул. Уже второй раз в ответах Рашида чувствовалась уклончивость.